Темнейший князь - Джена Шоуолтер

Наркотическим голос Уильям прорычал:

— Почему ты на вкус как радуга?

«Не знаю. Не знаю ничего, кроме потребности».

— Поцелуй меня, — взмолилась Санни.

Наклонившись, он накрыл ее рот своим. Язык проник внутрь. Властно. Она, возможно, на вкус как радуга, он же напоминал изысканное, дорогое вино. Такой же опьяняющий.

Они обменивались дыханием и терлись друг об друга, при каждом движении его член прижимался к ее клитору. Давление нарастало, запреты рушились.

Застонав, Уильям поднял голову.

— Посмотрите на мою сандей. — возбуждение лишило его человечности, показав истинного принца тьмы. — Тебе нравится, что я делаю с твоим телом.

Удовлетворение в его тоне свело ее с ума. Она дергалась и билась в его объятиях. Санни хотела сказать: «Мне нужно больше». Но смогла только что-то бессвязно промычать. Бесстыдная и распутная она двигала бедрами, гоняясь за кончиком его члена.

Он всегда в последний миг отклонялся, предотвращая проникновение.

Одной рукой она держал ее руки над головой. Другой — сжимал ее грудь и щипал соски. Молния сверкнула по его коже, испуская пьянящее тепло.

— Не могу насытиться. — Уильям наклонил голову… его губы сомкнулись вокруг ее соска и втянули, жестко. Еще жестче. Когда он начал чередовать сосание и укусы, сосание и укусы, ее охватило безумие.

«Хочу его».

«Заполучу его».

Никогда еще Санни не была так возбуждена, так горяча. Когда он провел пальцами вниз по ее животу и медленно скользнул в лоно, она прижалась в его руке. Так хорошо!

— Больше, — потребовала она. — Еще один палец. Введи. Пожалуйста!

— Как же моя сандей любит удовольствие. — при следующем погружении внутрь, Уильям ввел еще один палец, заставив ее закричать. Растяжение… экстаз.

Шальная мысль прошептала: «Надо отдавать столько же, сколько берешь».

Санни заколебалась. За все время, чтоб они вместе, она ни разу не спросила о его тайных желаниях. Забавно. Санни хотела, чтобы он познал это блаженство. Что он всегда хотел сделать с женщиной, но никогда не делал?

«Думай, думай». Могла ли она думать? Чем глубже он погружал свои пальцы, тем быстрее ими двигал, его костяшки ласкали ее внутренние стенки, попадая во все нужные места. Наслаждение превратилось в агонию, а агония — в наслаждение.

«Оближи его татуировки. Проведи языком по соскам. Всоси яйца».

Да, да. Но он вновь ввел два пальца внутрь, и она, вскрикнув, потеряла рассудок. «Кончи первая, затем думай и облизывай, и соси».

— Третий палец, — взмолилась она. — Дай его мне.

— Не готова. — Уильям процедил слова сквозь зубы. — Ты слишком тугая, сандей.

— Жалуешься?

— Мучаюсь. Хочу дать тебе что-то большее.

Как коварный единорог, которым она и была, Санни обвила ногами его талию и сцепила лодыжки, поймав его пальцы внутри себя, а его член — на внутренней стороне бедра. Он ощущался таким горячим, что она чувствовала себя заклейменной навсегда.

Уильям тяжело вздохнул. Пот струйками тек по его лбу, а в глазах читалось напряжение. Он был воплощением обольщения, воином, которому нет равных. «И моим». Но она оказалась не такой хитрой, как себя считала. Захватив его пальцы в ловушку, она ограничила их движение. «Нужно трение!»

Санни опустила ноги.

Он отпустил ее запястья и обхватил затылок. Обезумев, она запустила пальцы в его волосы, вонзила когти в кожу голову и вновь притянула его рот к своему.

Их рты встретились, языки переплелись. Наконец. Он вставил третий палец и растянул. Появилось жжение. Уильям засунул их и вытащил. Засунул и вытащил, меняя темп с каждым движением, гарантируя, что она не сможет предугадать его следующее действие.

Санни могла только извиваться, умолять и царапать его спину. Давление все нарастало. Так близко, так близко. Ей нужно…

Это.

Уильям потер большим пальцем ее пульсирующий клитор и заставил шагнуть за край, выкрикивая его имя.

Глава 32

«Я хорош в трех вещах. Сексе, убийствах и сексе. Да, я настолько хорош в сексе, что мне пришлось упомянуть его дважды».

Уильям потерялся в муках. Наблюдая за оргазмом Санни, как ее лицо сияет от удовольствия… чувствуя, как ее внутренние мышцы сжимаются вокруг его пальцев. Она оживала, ее глаза сверкали всеми цветами радугами, ее волосы меняли цвет с белого на голубой, затем на розовый, а потом на черный снова и снова.

Существует ли более великолепное зрелище? «Я погиб».

У него были смущенные и раскованные любовницы, жадные, эгоистичные, отдающие, с фетишами и без них, холодные и горячие, садисты и мазохисты, стремящиеся завоевать его или причинить боль. Но Уильям никогда не был с женщиной, которая вызывала бы в нем отчаянное желание обладать ее телом и душой.

Когда ее внутренние стенки перестали сжиматься, и она полностью насытившаяся опустилась на матрас, он убрал свои влажные пальцы.

Когда Санни разразилась проклятьями единорога, он размазал ее нектар по ее губам и соскам. Ее груди идеально подходили его рукам, как будто созданы именно для него. Вся она подходила ему.

Два кусочка пазла, сложенных вместе.

Когда Уильям приставил кончик своего члена к ее входу, ее проклятья превратились в мольбы.

На мгновение ему показалось, что он что-то забыл. Однако, как только мысль сформировалась, она исчезла, оставив только одну заботу — удовольствие.

— Сделай это! — закричала она. — Прошу.

— Я… делаю тебе больно? — процедил он.

— Нет, нет, не останавливайся, — приказала она.

Тяжело дыша, он скользнул внутрь на дюйм… два, но она была чертовски тугой. Но его лбу выступили капельки пота. Мышцы вздулись от напряжения. Чтобы не кончить, Уильяму потребовалась все его силы.

Облизнув ее губы, он продвинулся еще на дюйм и был опален влажным жаром. Его мышцы начали дрожать, потребовались неимоверные усилия, чтобы поддерживать медленный и устойчивый темп. «Я не причиню ей боли».

Санни простонала его имя. Одним быстрым движением вонзила ногти в его задницу и приподняла бедра, заставляя его войти до основания. Наконец, он полностью в ней.

Он думал, надеялся, что давление ослабнет.

Давление только нарастало.

— Это доставило немного больше боли, чем я ожидала, — призналась она, затаив дыхание.

На него нахлынуло чувство вины. «Достигли точки невозврата». Уильям терял способность думать или видеть дальше удовольствия. Он хотел большего и собирался это получить.

— Скажи мне, когда… будешь готова… чтобы я начал двигаться, — сказал он между вдохами.

Санни облизнула губы и кивнула, затем пробно качнула бедрами. Он прикусил язык, чтобы сдержать рык, сексуальная дымка заволокла его зрение.

Еще одно покачивание, в этот раз сильнее. Затем еще и еще. Ее веки отяжелели, губы приоткрылись в судорожном вздохе. В это же время