Я путешествую одна - Самюэль Бьорк

Эту реплику произнес Габриэль Мёрк. Ким Кульсе улыбнулся про себя. Ему нравился этот паренек. Он возник ниоткуда и очень быстро стал частью команды. Все в стиле Мунка. Он так же нашел Мию – из ничего. Говорят, она даже полицейскую школу не окончила.

– Причина? – нахмурился Миккельсон.

– Если Мунк уехал встречаться с преступником, было бы неплохо узнать, где он находится. Мы сейчас чистим видео, у меня есть друг, который спец по таким штукам. Скоро у нас будут GPS-координаты. Может, лучше потратить время на это, чем сидеть тут?

– А как вас звать, еще раз? – спросил Миккельсон, сняв очки.

– Габриэль.

– Какой, говорите, у вас опыт работы в полиции?

– Две недели, – ответил Габриэль, не изменившись в лице.

– А у меня двадцать лет, – сказал Миккельсон, снова надев очки. – Вам не кажется, что я лучше знаю, на что тратить время, а на что нет?

Попытка сарказма опять разбилась о камни. Ким увидел, как Карри подмигнул Габриэлю. Тот в ответ пожал плечами.

– Анетте? – окликнул Миккельсон, ища себе помощника.

– Габриэль прав, – сказала она, встав. – Видео Киесе очень важно и должно быть сейчас на первом месте. Если Мунк не поставил нас в известность о своих делах, потому что Малин Штольц выдвинула ему ультиматум, это вполне понятно. Он любит свою внучку. Я бы поступила точно так же.

Ким увидел, как Миккельсон меняется в лице. Если он думал, что взял Анетте Голи в союзники, он ошибался. Карри подмигнул Киму, тот улыбнулся в ответ.

– Ну-ну, – сказал Миккельсон, покопавшись в каких-то бумагах на столе. – И что же мы будем делать?

Ким Кульсе отключил звук на своем мобильном, но забыл выключить вибрацию. Телефон вдруг подпрыгнул на столе перед ним и на дисплее высветился неизвестный номер.

– И? – раздраженно сказал Миккельсон, посмотрев на него.

– Я должен ответить.

– Сейчас?

– Да, – ответил Ким.

– То есть… – начал Миккельсон.

Ким вышел из комнаты, не слушая продолжение. Он зашел в кухню и налил себе чашку кофе.

– Ким Кульсе.

В трубке раздался женский голос.

– Здравствуйте, меня зовут Эмилие Исаксен.

– Вот как, добрый день. Чем я могу вам помочь?

Ким открыл холодильник и достал молоко. В чем Миа была права, так это что невозможно пить кофе на работе таким, каким он выходит из кофеварки.

– Я нашла вашу визитную карточку в матрасе. Я не знаю, что мне делать. Я подумала, может быть, вы поможете мне.

– Вполне возможно. В чем вам нужна помощь? – сказал он, налив в кофе молока.

Тобиас дал Ракел плед и выключил фонарик. В землянке стало совсем темно, но выбора у них не было. Нужно экономить батарейки, да и глаза быстро привыкли к темноте. Тобиас не знал, сколько дней они уже заперты в этом убежище, по его предположению, дня четыре, может, пять. В тот вечер он открыл люк и посмотрел вниз. Он прошептал имя Ракел, девочки, с которой он недавно познакомился, христианской девочки, что была у забора и просила о помощи. А потом кто-то подошел и толкнул его вниз. Ему стало страшно и досадно, да и ударился он ощутимо. Он долго катился вниз по лестнице и наконец упал в черную дыру, приземлившись на бетонный пол. К счастью, не на голову или руки, лестница немного замедлила падение, и он упал на бок, и было не очень больно, только немного ныло в бедре и в ноге.

– Давай еще попробуем открыть люк? – сказала Ракел мягким голосом в темноте. Он различал ее силуэт, она сидела недалеко.

– Я думаю, нет никакого смысла, – сказал Тобиас.

Он не хотел казаться подавленным, но они пробовали много раз, последний – пару часов назад. Он взобрался вверх по лестнице и надавил плечом на люк, но тот не сдвинулся с места. Он был закрыт снаружи, и наличие отмычки им не помогло, ведь замок висел с другой стороны.

К счастью, у них была еда. И плед. И фонарик, хотя и нужно было экономить батарейки. Они были в убежище. Девочка по имени Ракел все ему объяснила. Она много раз была тут. Здесь запирали непослушных детей. Обычно они сидели тут не так долго, в зависимости от проступка. В этом месте явно много видов наказаний. Не разговаривать неделю – одно из них. Поэтому Ракел общалась с ним записками у забора. Она умеет говорить, она не потеряла голос, как Тобиас сначала подумал. Поначалу он решил, что она глухонемая, как Вождь Бромден из «Пролетая над гнездом кукушки», но нет, она отлично умела говорить, после того как кто-то толкнул его вниз, к ней, она только и делала, что говорила. Тобиасу нравилось слушать ее голос. Она говорила не как все девочки в его классе, не кривлялась и не несла всякий бред. Ракел говорила правильно, почти как взрослая. Она также знала, где что лежит в убежище. Там были коробки с едой и большие бутылки с водой и бензином, и одеждой, и вообще всем необходимым. Правда, они не нашли батареек, но и они должны быть где-то тут.

Тобиас и раньше бывал в убежище, у них было такое в школе, они прятались там по учебной тревоге. Служба гражданской обороны проводила такие учения в Хёнефоссе: они должны были выстроиться в длинный ряд и спуститься вниз, притворяясь, что наступила война. В школьном убежище были только несколько старых физкультурных матов и клюшек для хоккея на траве, а здесь – все, что только возможно. Первые дни ему было страшно, но теперь страх отступил. Ведь ничего опасного не случилось, а они уже долго тут сидели. В конце концов за ними придут, говорила Ракел, они всегда приходят. Больше всего Тобиас переживал за своего братика. Торбен, наверное, испугался, придя домой и никого не застав дома. Он написал ему записку и оставил ее в матрасе, который застегивается на молнию, в их с братом тайнике. Я иду шпионить за христианскими девочками, скоро вернусь, – написал он. Он надеялся, что это поможет.

– Я думаю, Бога больше нет, – сказала Ракел, взяв его за руку.

Тобиас и раньше держал девочек за руку, но это было по-другому. Ракел нравилось подолгу держать его за руку, а ему нравилось держать ее. У нее теплые и мягкие пальцы, а когда они придвигалась поближе, он чувствовал тепло всего ее тела. Здорово сидеть вот так вместе. Он бы хотел сидеть так подолгу. Если бы они не были замурованы под землей.

– А я не верю в Бога, – сказал Тобиас снова.

Они говорили об этом много раз. Видимо, это было важно для Ракел. Говорить о Боге. Иногда ему казалось, что она говорила в основном сама с собой, но он все равно старался отвечать на ее вопросы.

– Ведь если бы Бог существовал, он бы не позволил людям делать мерзкие, уродливые вещи, ты не согласен?

Ракел села поближе к нему и чуть сжала его руку. Он в ответ сжал ее руку. Они так иногда делали.

Все будет хорошо. Мы вместе.

– С этим я согласен, – сказал Тобиас, хотя ему и было все равно, есть Бог или нет.