Заклинательница бурь - Мира Вольная

— Докладывайте, — безразлично пожала плечами Мина, опираясь на Лероя. Ведьма слабела, я чувствовала, видела, как нити стихии тянутся от нее ко мне, все больше ярких синих пятен становилось вокруг, все ближе я была к источнику света. Хорошо.

Я улыбнулась и принялась ждать, молча наблюдая, как граф осторожно ведет мертвую назад к замку. Бинты уже через несколько лучей почти полностью пропитались кровью, Мина слабела на глазах, точнее, я слабела, тело слабело. Неупокоенная едва передвигала ногами, почти повиснув на горгуле, побелели лицо и губы, перед глазами замелькали черные мушки.

Хорошо.

Только вот мы не пересекли даже половину сада.

Граф обеспокоенно всматривался в лицо Камины, а потом, выругавшись сквозь зубы, подхватил ее на руки.

— Обхвати меня за шею, Софи.

— Да, — вяло пробормотала ведьма, и в следующий вдох Лерой расправил крылья, поднимаясь в воздух.

Хорошо.

Такой близкий контакт с другим живым существом утянет силы еще быстрее. Уже через пару оборотов я смогу снова занять свое место, главное не свалиться в обморок и найти Алекса.

— Надо позвать лекаря, — горгул нервно взъерошил волосы, усаживая Мину в кресло.

— Не надо. Принеси из кладовки… на третьей полке справа — пузырек из темного стекла; прямо над ним — два мешочка: синий и коричневый; и пятая полка в углу слева — вытянутый флакон, запечатанный рунами.

— Софи…

— Лерой, пожалуйста, — жалобно простонала мертвая, мужчина скрипнул зубами и скрылся в кладовке.

"Злорадствуешь? — обратилась ко мне Мина. Я промолчала. Зачем говорить, она прекрасно меня чувствует и без слов. — Что ж, наслаждайся, пока можешь".

Я снова не сказала ни слова. А через два луча Лерой вышел из кладовки, помог ведьме подняться на ноги и добраться до ванной.

Платье пришлось разрезать, Камина почти теряла сознание, но все же каким-то чудом еще держалась, отдавала указания. А я лишний раз порадовалась, что основная часть боли достается ей, и внимательно наблюдала за горгулом. Слова, якобы невзначай брошенные мертвой сегодня по пути в совятник, не желали выходить у меня из головы, казались невероятными и невозможными, но… Но сейчас он был действительно обеспокоен, хмурился, сердился и ворчал, упрекая в излишней беспечности. И вчера, пока Мина развлекалась, он не сводил с нее взгляда — очень внимательного, очень заинтересованного взгляда — все время пытался прикоснуться. А сейчас рвано и часто дышал, осторожно накладывая мазь и повязку, стараясь как можно бережнее касаться обнаженной кожи.

Мина же сидела натянутая, как струна, и в чувствах отчего-то сквозило такое нетерпение и разочарование, что я ощущала их, как свои собственные. Жаль, что я могла читать только чувства, не мысли, тогда бы смогла понять связаны ли они с неудачей в совятнике или относятся к мужчине, что сейчас помогал расшнуровывать корсет.

Через два луча горгул принес одежду и на несколько вдохов оставил Мину в ванной одну.

— Еще совсем чуть-чуть, — прошептала она, влезая в домашнее платье, морщась от боли. — Лерой, я закончила, — позвала неупокоенная. И граф, как верный пес, тут же возник в проеме двери, снова помог добраться до кресла. А мне разворачивающаяся перед глазами картинка совсем не нравилась. Не к добру это.

— Тебе надо отдохнуть. Давай я вызову служанку, прикажу, чтобы принесли поесть, — граф развернулся к двери.

— Подожди, — потянула его за руку Камина, останавливая. — У меня… есть просьба.

— Слушаю.

— Мне надо пополнить запас трав, надо быстро. Я продиктую… список, — говорила мертвая тихо и отрывисто, сил у нее почти не осталось, нити стихии уже оплели мои ноги, добрались до талии, светлячки оседали невесомой вуалью на плечах. — Передай его, пожалуйста, секретарю или… кому-то из слуг.

— Хорошо. Говори.

— Запиши…

— Я запомню.

— Белладонна, тимьян, болиголов, репей… дурман, камыш, разрыв-трава, толченый речной хрусталь, мешочек красной болотной тины… и зеркало связи, — я слушала почти так же внимательно, как и горгул, стараясь понять, что собирается готовить ведьма. Но ингредиенты были… слишком общими, входили в состав слишком многих зелий, больше всего было среди них ядовитых.

— Все?

— Да, — Мина выпустила руку горгула и обмякла в кресле, глаза закрылись, и я могла только слышать. Главное не уснуть вместе с ней. Главное перебороть эту тягу. Подтянуть стихию поближе, крепче сжать нити в руках, попросить помочь и постараться оттеснить Камину.

— Твою ж… — в следующий вдох я услышала, как ругнулся тихо Лерой, подхватывая неупокоенную на руки. — Видимо, "поесть" отменяется.

А Камина шипела и рвалась к пятну света, держалась за мое тело, нити силы были у самых ее ног, но все еще держались, а я тянула их к себе, звала, стискивала руки.

— Спасибо, — вдруг открыла ведьма глаза, глядя на склонившегося над ней мужчину, приподнялась на локтях и быстро поцеловала в губы, улыбнувшись.

Да какого хрена?!

— Какого хрена? — спросил Алекс от двери, вторя моему возмущению. Я облегченно выдохнула и рванула плетения сильнее, на миг все поглотила тьма. Камина ушла, а я все еще ждала, когда стихия окутает меня полностью. Звуки и ощущения пропали вообще, казалось, даже сердце не бьется, не течет по венам кровь, нет дыхания.

Вдох. Второй. Третий.

И я наконец-то в своем теле.

— … надеюсь. Ты свободен, — донесся, как сквозь вату, голос повелителя. Раздались шаги: одни, более легкие — к двери, другие — от нее. Прогнулась кровать под весом груна, и мне на лоб легла прохладная ладонь: Гротери делился энергией. Через пять вдохов я смогла открыть глаза.

— Алекс, — выдохнула с облегчением, глядя в темные-темные глаза, расслабляясь. Лучи полуденного солнца серебрили волосы мужчины и делали тени под глазами совсем уж глубокими.

— Ведьма, когда ты прекратишь надо мной издеваться? — спросил повелитель, проводя кончиками пальцев по щеке.

А руки у него жесткие, твердые, и никакая легкость движений не скроет этого факта. До чего же приятно… И пахнет от Алекса вкусно очень.

— Что ты смотришь на меня "прелесть-какая-дурочка" глазами? — хмыкнул грун. — Или влюбилась?

— Я не…

— Конечно, ты "не", кто бы сомневался, — перебил мужчина меня, отстраняясь, но ладонь со лба не убрал. — Голодная?

Я прислушалась к себе. Руку тянуло, во рту пересохло, и неимоверно кружилась голова.

И да, хотелось есть. Осторожно кивнула.

— Лерой сейчас принесет. Ты почти пустая, в курсе? — перевел он тему, осматривая меня с головы до ног, и от этого взгляда по телу прошлась толпа мурашек. Живо вспомнилась ванная, заноза, нетрезвый поцелуй у Сабрины. Судорожный вздох вырвался из груди, я накрыла его ладонь своей, закрывая глаза, пытаясь отгородиться, спрятаться от глубины и темноты его взгляда, от водоворота, затягивающего все глубже. Это кто тут еще кого мучает — надо разобраться.