Несвятая троица - Андрей Двинский

Болт с характерным звуком сорвался с ложа и впился косуле в шею. Коза дернулась и рванула в кусты. Я быстренько спустился, практически слетел с дерева и рванул следом. Жрать хотелось неимоверно. За весь вчерашний день мне не удалось найти ничего съедобного. Черт знает, куда меня выкинула Невидимка – вокруг я не обнаружил ни дорог, ни людей, ни их следов. Предположив, что нахожусь в восточной части Шара, я двигался на запад в надежде рано или поздно выйти к морю. А там уже и люди найдутся. На ночь решил забраться на дерево и не прогадал – не будь я наверху, коза бы меня учуяла и ни за что не подошла б на расстояние арбалетного выстрела.

Охоту я любил – последние годы это, пожалуй, была моя единственная страсть. Но одно дело стрелять из ружья или карабина, а другое – лук или арбалет. Дома, на Земле, я всегда был против таких охотников. Все-таки огнестрельное оружие убивает относительно быстро, даже при не очень удачном попадании. Удар пули с энергией три тысячи джоулей сам по себе вызывает шок, который может привести к быстрой смерти. И то, бывает, зверь уходит. А при ударе стрелой какая энергия? Вся надежда на повреждение кровеносных сосудов. В результате, при неудачном попадании зверь долго остается раненым.

Что бы там не говорили защитники животных, настоящие охотники всегда стараются минимизировать страдания зверя. Никто не вечен, а смерть от точно попавшей пули – одна из самых гуманных, на мой взгляд. Но сейчас мне было не до гуманности, а из оружия, кроме двух арбалетов, у меня был лишь кинжал да деревянный шест. Козу я настиг спустя полчаса – кровавый след был хорошо виден, попал удачно. Мертвый зверь лежал в небольшом овраге, выделяясь на зеленой траве буроватым мехом. Стрела так и торчала в шее, высунув с обратной стороны наконечник.

Небольшой водоем удалось обнаружить метрах в двухстах. Выпустив внутренности, я притащил дичь к лесному озеру и уже здесь снял шкуру.

С костром пришлось помучиться – сначала нашел подходящий материал для трута – пух с какого-то дерева, потом снял тетиву с одного из арбалетов, затем соорудил конструкцию из двух колышков. Сделав из тетивы нечто вроде гарроты, энергично потер ей о дерево. Минут через семь пух задымил.

Жареное мясо без соли и маринада – то еще кушанье, но в моем случае привередничать не было смысла. Пока костер прогорал, настрогал колышков-шампуров. Косуля вроде и кажется немаленьким зверем, на самом деле мяса в ней не так уж много. Но мне одному, конечно, хватило и поесть, и нажарить впрок. Только вот как тащить его с собой? Шоды забыли поделиться мешком. Пришлось изобретать.

Максимально отскоблив жир с козлиной шкуры, я вымыл ее с золой и, проложив большими, похожими на лопухи листьями, соорудил себе мешок. Необработанная и непросоленная шкура по такой погоде к завтрашнему может и завонять, но день отслужит, а там видно будет. Завернув каждый кусок жареного мяса в отдельный лист и, уложив все в получившийся мохнатый мешок, я закидал костер песком и в темпе двинулся дальше на запад.

На мозги постоянно давила опасность встретить невидимую тварь, типа того паука, что Вадик завалил в Эртазании. Поэтому я максимально прислушивался к ощущениям и усиленно глазел по сторонам. Но пока бог миловал.

Часа через три, форсировав очередное болото, весь промокший и грязный, я наконец выбрался на дорогу.

Тракт был достаточно широким и напомнил мне тот, по которому мы добирались до Шартана. Решив дождаться хоть каких путников, я расположился на опушке, повторил трюк с разжиганием костра, немного обсушился и почистился. Ткань шодского комбинезона оказалась на редкость практичной – грязь с нее быстро счищалась, промокал же он медленно, а сох быстро. Приведя себя в порядок и съев пару кусочков мяса, я принялся ждать.

Мысли были невеселыми. Я уже решил для себя, что, как бы все не повернулось, буду искать Диану. Невидимка проболталась, что хочет держать нас отдельно, значит, Ира осталась там, на дороге. С местонахождением Дианы были возможны два варианта: или она там же с Ирой, или у шодов. Про то, что она могла погибнуть при сшибке, я запретил себе думать. Ирка знала, куда мы едем, и я не видел причин, почему нападение шодов должно было изменить план поисков Вадима. Мне он тоже был нужен – без видящего в этом мире было несколько неуютно. А если Диану забрали нелюди – только он и смог бы помочь. Значит, место встречи изменить нельзя, буду двигаться туда, куда планировали.

Пока шел по лесу, было время подумать и про Невидимку. Что-то в этой девушке показалось мне знакомым. Манера движения, взгляд… Однако, как я ни напрягался, вспомнить, где я мог ее видеть ранее, не удавалось. Пасут они нас, значит. И спасают, когда припечет… При этом они явно круты до безобразия – никого не боятся. Диана рассказывала, что Иру тогда, ночью, тоже спасла такая. Или та же самая? Впрочем, какая разница? Мы тут явно играем в качестве пешек. Ну да ничего, найду Вадима, тогда посмотрим, как игра пойдет…

Характерный скрип я услышал тогда, когда уже решил двинуться куда-нибудь в поисках людей. Телега, однозначно. Сам на таком средстве передвижения недавно путешествовал. И, действительно, именно она выехала из-за языка леса. Серая в яблоках лошадка с большим трудом переставляла ноги, и, если бы ее не тянул за уздцы здоровенный детина в крестьянской одежде, обязательно остановилась бы. Я ее понимал – телега была под завязку набита детьми разного возраста, и легкой она ни разу не была. Навскидку не меньше десятка спиногрызов. Некоторые спали, некоторые гомонили, кто-то умудрялся даже драться, несмотря на тесноту. Рядом, еле передвигая ноги, топали две уставшие женщины, которые даже не пытались навести порядок на средстве передвижения. То ли понимали, что невозможно, то ли устали до такого состояния, что уже было все равно.

Я вышел на дорогу и встал у обочины, опершись на посох. Детина исподлобья посмотрел на меня и, подойдя ближе, вдруг остановился.

– Нет у нас ничего, – устало сообщил он мне по-эртазански. – Беженцы мы, от войны бежим. Шоды сожгли всю деревню, мы одни живы остались. Так что с нас нечем поживиться. Скоро от голода сами ноги протянем…

Я пожал плечами.

– И не собирался. У меня мяса чуток осталось, давай ребятню накормим, – предложил я, кивая на горевший костер. – Меня Андреем зовут, – представился я.

– Будын, – сообщил детина. Парень был молод, не старше четвертака. Выше меня на голову, нос картошкой, зеленые глаза и здоровенная челюсть как у Арнольда Шварценеггера. – Я сегодня вечером хотел лошадь забить. Все равно еле ноги переставляет.

– Успеешь еще, – сообщил я ему, подходя к костру и разматывая шкуру с жареным мясом. – Дети давно не ели?

– Со вчерашнего, – тусклым, бесцветным голосом сообщила мне одна из женщин, та, что постарше. – Животы не выдержат. Давай похлебку сварим, – предложила она, глядя голодным взглядом на куски мяса. Женщине было не больше сорока, при этом выглядела она плохо. Длинные, спутанные волосы прикрыты серым от пыли платком, порванные местами юбка и рубаха. Тем не менее, если ее привести в порядок, была бы вполне ничего.

– Есть в чем варить? – спросил я. Дети высыпались из телеги и сгрудились вокруг костра, жадно глядя на содержимое мешка.