Коготок Большого Взрыва - Василий Головачев

– В его речи не проскользнули намёки на их дальнейшие действия?

Харрисон озадаченно потёр пальцем переносицу, заметил взгляды генералов, подтянулся.

– Никак нет. Но я не исключаю варианта их возвращения. Дело в том, что русские покидали станцию морлоков последними… ну, вы знаете, что они взяли в плен одного из сотрудников станции… и у меня создалось впечатление…

– Ну-ну?

– Что они изучали подходы к деструктору.

Присутствующие снова обменялись взглядами.

Годвин улыбнулся.

– Мы подумали о том же, капитан. Известно, что русский фрегат загружается под завязку и вот-вот отправится обратно к Бичу.

– К сожалению, не только он, – проворчал Лафтер, сняв наконец пресс взгляда с лица Харрисона.

– Индийцы? – поинтересовался Харрисон.

– Нет, второй фрегат у них только строится.

– Но и китайцы потеряли свой корабль.

– Не китайцы. По нашим данным, к Бичу уже отправился «Ынха», так что мы не будем первыми.

– «Ынха»? – в недоумении поднял брови Харрисон.

– В Корее угнали их суперкрейсер, – презрительно скривил губы Лафтер. – Никакой не крейсер, конечно, скорее корвет, но зато с крякгеном. Мы предполагаем, что угонщики тоже собрались лететь к Бичу.

Харрисон посмотрел на Годвина. Тот развёл руками.

– Вот почему мы торопимся, капитан. Готовится новая экспедиция, и вам доверена честь командовать «Ниагарой».

Харрисон ждал этого заявления, но как всегда оно показалось неожиданным. Тем не менее он сделал каменное лицо и встал.

– Я готов!

– Мы не сомневались, – криво ухмыльнулся Лафтер.

Ему не следовало улыбаться, так как он сразу превращался в робота, каким его рисовали художники середины двадцатого века.

– Теперь конкретика, капитан, – сказал Годвин. – Ваша задача – снять деструктор во что бы то ни стало, не обращая внимания ни на присутствие конкурентов, а они там будут, уверяю вас, ни на их возражения, ни даже на угрозы.

Харрисон поёрзал на стуле.

– Но русские будут сопротивляться…

– Придётся действовать предельно жёстко. Возможно, пригрозить оружием.

– Стрелять? – недоверчиво скривил губы Харрисон.

– Если сложится такая ситуация, – угрюмо сказал негр, – будете стрелять! Деструктор должен быть доставлен сюда!

– Я бы хотел получить официальное запротоколированное распоряжение…

– Вы его получите.

– Но могут возникнуть конфликты…

– Ещё раз повторяю: вы должны проявить жёсткость!

– Но русские не уступят! Я их знаю.

– Капитан, вы должны понимать…

– Короче, – перебил Годвина Лафтер, – деструктор должен быть доставлен сюда, на космодром! Без него не возвращайтесь! Вам припомнят все ваши промахи, ошибки и связи! Да-да, и связи. Как поняли, капитан?

Харрисон хотел вспылить, заявить, что никаких ошибок он не допускал, но вовремя опомнился. Младший Абрамович, дядя по линии матери, замдиректора НАСА, не раз выручавший племянника, мог пострадать, поэтому лучше было не возражать.

– Понял, сэр.

– Вот и хорошо. А с русскими… – Главный разведчик Госдепа снова показал свою «роботовидную» усмешку, – всегда надо разговаривать с позиции силы. Это они понимают.

У Харрисона было иное мнение, но он опять промолчал, вспомнив встречи с майором Молодцовым в космосе, на поверхности Бича Божьего. Этот парень вряд ли испугался бы угроз и демонстрации силы, что «мягкой», что «жёсткой», показав себя во время схватки с морлоками решительным и смелым командиром.

– И последнее, – сказал Годвин. – Состав десантной группы изменён. С вами дополнительно полетит группа КК-спецназа в составе шести бойцов. Командир группы – майор Фрэд Весли Снайпс.

Харрисон вскинул голову, удивлённый неожиданной новостью.

Аббревиатура КК означала «космические котики», и прославились эти «котики» отнюдь не героизмом, а жестокостью во всех космических инцидентах, выполняя волю американских военных «ястребов». Иметь дело с ними не хотелось категорически.

– Но в этом… нет необходимости…

– Есть, и ещё какая, – буркнул коричневолицый генерал Джи Эй Напалм. – Возможно, вам придётся отбиваться.

– От кого?! От русских?!

– От угонщиков корейского крейсера. И от русских тоже. Но мы имеем в виду лягушек-инопланетян.

Годвин засмеялся.

– Генерал Напалм имеет в виду морлоков.

– Но их там нет! Последнего оставшегося в живых морлока взяли в плен русские, команда Молодцова.

– А если прилетят их родичи? Вы подумали об этом?

Харрисон ошеломлённо посмотрел на заместителя директора НАСА. Годвин кивнул.

– Надо учитывать все варианты, капитан. Вам снова придётся работать на Биче по протоколу «Эль». Да и русские не такие уж белые и пушистые, какими вы их представляете. Итак, задача вам понятна?

– Д-да… если будет фиксированный…

– Карт-бланш на любые действия во славу Штатов получите при вылете. Ещё вопросы?

Харрисон собрался с мыслями.

– Мне нужен мой эксперт…

– Эдвин Балмер? Он включён в состав группы.

– Кто будет командовать экспедицией?

– На этот раз вы, капитан. У вас есть опыт, которого больше ни у кого нет. В функции майора Снайпса входит только защита ценного груза. Буксир и оборудование для выковыривания деструктора из-под завалов и запуска его к Земле уже погружены на борт «Ниагары». Я ответил на все ваши вопросы?

Харрисон молчал.

– Если нет вопросов, вы свободны.

Он механически поднялся, переживая бурю чувств, но всё же не дал им волю, на пороге кабинета обернулся, щёлкнул каблуками и вышел. В голове крутилась одна мысль: придётся воевать, придётся воевать…

На пути к Бичу сделали всего одну остановку – примерно на орбите Венеры, чтобы сориентироваться. Сама планета в этот момент находилась далеко и не была видна в телескопы корабля.

Бич Божий уже миновал орбиту второй планеты и был на пути к Меркурию, продолжая безостановочно двигаться к земному светилу словно брошенное каким-то великаном копьё. После того как сработали все четыре крякгена: китайский, индийский, американский и русский, – суперструна хоть и не провалилась в «трещину» пространства, порождённую синхронным импульсом генераторов «червоточин», зато потеряла скорость и развернулась торцом вперёд. Так она с тех пор и продолжала лететь в пустоте межпланетного вакуума – торцом вперёд, действительно напоминая копьё длиной в три миллиона километров. И ещё на ней остался след от работы крякгенов – шрам длиной в сто тысяч километров, прорезавший слой намёрзших на струну газов, льда и камня на всю глубину «шубы» – вплоть до самой струны.