Яблоневый дворик - Луиза Даути

Скажите, просили ли вы Марка Костли, — до или во время поездки к дому Джорджа Крэддока, — убить человека, который на вас напал, или причинить ему вред?

— Нет.

— Были ли у вас основания полагать, что Марк Костли собирается убить Джорджа Крэддока?

— Нет, абсолютно никаких.

* * *

Поднимается мисс Боннард. Укололо ли меня беспокойство?

Пожалуй, нет. До критического момента еще далеко. И мне пока неведомо, что он наступит.

— Миссис Кармайкл, — начинает она. — Мы все видели, как трудно вам было вчера, и мне, разумеется, не хочется снова вас расстраивать. Но мне нужно задать вам несколько вопросов о том вечере, когда вы, по вашему утверждению, подверглись нападению со стороны жертвы по данному делу.

Слова «по вашему утверждению» вонзаются мне в живот длинной тонкой иглой. Что я должна сказать? Это не просто «мое утверждение». Это правда.

— Если не возражаете, мне хотелось бы уточнить всего несколько деталей.

— Да, конечно.

— Итак, в тот день с утра вы работали дома, верно?

— Да.

— Вы надели нарядное платье и на метро поехали в город, верно?

— Да.

— Прямо из метро вы пешком пошли к зданию университета, где должна была состояться вечеринка — если не ошибаюсь, здание называется Доусон-комплекс?

— Да.

— Вы провели в обществе мистера Крэддока несколько часов, пили с ним, а потом вместе с ним поднялись в его кабинет на пятом этаже, где в тот час — и вы об этом знали — было безлюдно?

— Он сказал, что ему нужно забрать из кабинета документы.

— Да, вы упоминали об этом вчера, миссис Кармайкл, — подозрительно нейтральным тоном соглашается мисс Боннард. — Мне хотелось только уточнить. Правда ли, что некоторое время вы с мистером Крэддоком пили и курили на улице, во внутреннем дворике?

— Да.

— Вы сидели на низкой каменной стене. Помните ли вы, что положили руку на колено мистеру Крэддоку?

— Нет, не помню.

— А помните, как он положил руку вам на колено?

Я задумываюсь, но вовсе не для того, чтобы выиграть время.

— Может, он это и сделал… Да, пожалуй… Чтобы помочь мне сохранить равновесие.

— Не могли бы вы уточнить?

— Мы над чем-то смеялись, над какой-то шуткой. Какое-то время с нами были и другие люди, они принесли стулья и уселись напротив нас. Кто-то из них сказал что-то смешное, и я чуть не расплескала свой напиток. Думаю, что немного пролилось, я покачнулась и положила руку ему на колено, чтобы не упасть.

— Вы положили руку ему на колено?

— Или он на мое, или и то и другое. Я действительно не помню.

— Таким образом, во время этого разговора между вами произошел открытый физический контакт?

— Ну да, но это не было…

— Вы с ним флиртовали, не так ли?

— Нет, я не называла бы это флиртом. Мы просто болтали, шутили, и потом, там было много других людей…

— Мисс Кармайкл, мне бы не хотелось углубляться в подробную дискуссию о том, что можно называть флиртом, но если я скажу, что присутствовавшие на вечеринке заметили, что вы были вместе, это вас удивит?

— Нет, полагаю, не удивит.

Флиртовала ли я в тот вечер с Джорджем Крэддоком? Очень возможно. Но есть флирт и флирт. Есть социальный флирт, то, чем мы все занимаемся, причем постоянно — с коллегами, с мужчиной, который стоит позади нас в очереди в кассу, с официантом в ресторане. А есть флирт сознательный, целенаправленный. Это то, чем занимались мы с тобой, когда шли по коридору парламента. Эти два вида флирта невозможно спутать. Неужели кто-то этого не понимает?

— Миссис Кармайкл, говорили ли вы Джорджу Крэддоку о своей неразборчивости и уступчивости?

— Категорически нет! — Я торжествую: какой глупый вопрос. Мисс Боннард поднимает безупречную бровь: — В самом деле? Вы так уверенно говорите.

— Да, я совершенно уверена.

— А что вы скажете, если я предъявлю вам свидетеля, который присутствовал, когда вы это говорили?

— Он ошибается. В тот вечер все напились. Такая уж это была вечеринка.

Мисс Боннард, помолчав, слегка выгибает спину и, понизив голос, говорит:

— Я говорю не о вечеринке, миссис Кармайкл.

— В таком случае я не понимаю, о чем вы говорите.

Она вздыхает, смотрит в свои бумаги, потом облокачивается на пачку документов и выдерживает еще одну паузу. Я молча жду.

— Помните ли вы, — медленно говорит она, — что провели в обществе Джорджа Крэддока целую неделю? Это было за девять месяцев до его убийства.

— Вы имеете в виду, в университете? В качестве внешнего экзаменатора?

— Да, я говорю именно об этом, — быстро выпаливает она, как будто ей удалось меня на чем-то поймать.

— Конечно, помню. Каждое утро в течение недели мы вместе с еще одной преподавательницей принимали у студентов магистратуры презентации докладов. В пятницу втроем ходили обедать. Между нами царило полное согласие. Это было профессиональное…

— Так вы помните? Это хорошо… — Она делает очередную долгую паузу, хмыкает, смотрит вниз, потом поднимает взгляд. Тогда вы должны помнить, что в присутствии свидетельницы сказали Джоржду Крэддоку, что вы неразборчивы и уступчивы.

— Нет, — я трясу головой.

— Описывали ли вы себя в следующих выражениях — цитирую по показаниям свидетельницы, готова привести их полностью: «Я только прикидываюсь капризной стервой, но на самом деле я сама сговорчивость».

— Ох! — наконец-то доходит до меня. — Это просто смешно! Я говорила о кофе. В холле.

— Употребили ли вы также выражение: «Дешево и сердито — вот мой идеал!»?

— Я говорила о кофейном автомате!

— Миссис Кармайкл, я не спрашиваю вас, в каком контексте было сделано данное замечание. Я не сомневаюсь, что вы с мистером Крэддоком подтрунивали над всем, что можно, но, пожалуйста, ответьте «да» или «нет». Употребили ли вы слова «дешево и сердито»? Да или нет?

— Это глупо.

— Да или нет?

— Это просто курам на смех…

— Да или нет?

— Я пытаюсь вам объяснить…

— Да или нет?!

— Нет — в том смысле, который вы подразумеваете! — выкрикиваю я, не сумев сдержаться. Ничего не могу с собой поделать.

Не могу поверить, что это происходит на самом деле. Добившись того, что я вышла из себя, молодая адвокатша отступает, поглядев сначала на судью, потом на присяжных, как бы говоря: вот видите? Я сделала все, что смогла. Делайте выводы.

Теперь я понимаю, почему насильников всегда защищают молодые женщины. Лоренс был прав. Бедный Лоренс! Мой муж приставил ему нож к горлу только за то, что он слишком легкомысленно рассуждал на эту болезненную тему. Теперь мне стало ясно, с чем я столкнулась бы, попробуй законным путем привлечь Крэддока к ответственности. А ведь это были