Возвращение - Геннадий Ищенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Спасибо, это всё.
– В ближайшее время тебе принесут вопросы по следующему году. Там есть неясности, постарайся дать ответы.
На следующий день опять позвонила Елена.
– Сестра дома? Скажи, чтобы была готова, сейчас я за ней приеду.
– Собирайся! – сказал я Татьяне. – Сейчас приедет Белова и отвезёт тебя на смотр к Моисееву. Вряд ли они тебя возьмут, но, может быть, рекомендуют в какой-нибудь ансамбль рангом пониже. Дай щёку, поцелую. Ни пуха ни пера!
Я вытолкнул ошеломленную сестру за порог и вышел сам.
– Успокойся, если будешь мандражировать, не сможешь себя показать.
Я позвонил Черзаровым, и мне открыла Ольга.
– Почему не спрашиваешь, кто звонит? – спросил я. – Откроешь когда-нибудь на свою голову.
– А я тебя чувствую! – заявила она. – Ты не поговоришь, чтобы мне тоже разрешили выйти замуж с шестнадцати?
– Уже есть кандидат? – спросил я, привычно взлохматив ей волосы. – Ты сначала дорасти, а потом поговорим. Где сестра?
– На кухне. Помогает маме готовить.
– А ты почему сачкуешь?
– Мне ещё рано, а ей нужно готовиться к семейной жизни, а то у тебя будет гастрит. Мама говорит, что готовка для жены – это первое дело, потому что все мужчины не дураки поесть.
– Чем занимаетесь? – спросил я, заходя на кухню.
– Повышаю квалификацию, – ответила Люся, обжаривая котлеты.
– До свадьбы полгода, ещё успеешь всё забыть, а у меня большой опыт готовки. И вообще, лучшие кулинары – это мужчины. Рассказать анекдот?
– Ну расскажи, – разрешила Надежда.
– Разговор двух приятелей. «Ой, как вкусно у тебя получилось! Сам готовил?» «Жена помогала». «Да? Умница какая! И как же она тебе помогала?» «Не лезла с советами…»
– Ну тебя с такими анекдотами, – сказала Надежда. – Воспитаешь ленивую жену, потом сам наплачешься. Люсь, отдай сковородку, и маршируйте отсюда.
– Я не обидел мать? – спросил я подругу, когда мы зашли в её комнату. – Она какая-то не такая, как обычно.
– Она не такая с тех пор, как узнала о нашей свадьбе. Для родителей ты и так уже член семьи, иначе она реагировала бы по-другому. Но ей нужно время, чтобы привыкнуть.
– Завтра последний день безделья, – сказал я, – а потом школа.
– Тебе хорошо, девятый класс уже можешь сдать хоть сейчас. Или будешь сдавать сразу за два года?
– Наверное, за два. Похожу с тобой в школу и посмотрю, чтобы никто не обижал. Заодно закончу всё повторять, а потом отчитаюсь. И попрошу, чтобы тебе разрешили сдавать отдельные предметы. Ты умница, поэтому за год получишь аттестат. А в следующем году поступим в институт.
– А куда?
– Если хочешь заняться только пением, то можно поступить в институт на вокал. Я их не знаю, но в Москве должны быть.
– А ты куда хочешь?
– Актёрский факультет ВГИКа. Это не помешает выступать с песнями.
– Я с тобой!
Через три часа приехала Татьяна. Мы в это время сидели с учебниками в моей комнате.
– Как съездила? – спросил я, когда она к нам заглянула.
– Станцевала три танца, – ответила она. – Два сама и один с партнёром. Сказали, что очень хорошо, но они пока никого не берут. По-моему, разговаривала не с самим Моисеевым, потому что он должен быть старше. Уровень у меня до них не дотягивает, но можно было бы поднять. Обещали, что будут иметь в виду, и направили в Центральный дом народного творчества. Там тоже меня посмотрели и приняли на работу.
– На какую работу? – не понял я. – Танцевать?
– Нет, работать с самодеятельностью. Директор сказал, что со временем смогу и танцевать. С выбором ансамбля мне помогут. Сказали, что прикрепят к кому-нибудь из хореографов, чтобы набирались опыта.
– Понятно, – сказал я, – будешь на подхвате. Тоже неплохо. Всё равно нужно чем-нибудь заняться. А об учёбе всё-таки подумай. Они могут дать рекомендацию. Без образования вечно будешь на вторых ролях.
– Спасибо! – она подошла и поцеловала меня в щёку. – Я подумаю.
На следующий день позвонили за пятнадцать минут до начала линейки. Когда выбежали из подъезда, нас уже ждала машина.
– Привет, – поздоровался Виктор. – Быстро садитесь.
– Здравствуйте, – сказал Сергей. – Аппаратуру вчера убрали. Ваша школа недалеко. Пешком топали бы минут двадцать, а на машине доедем за две. К школе подъезжать не будем.
Школа была в трёх минутах ходьбы от места, где нас высадили. Определили в девятый «Б», которой быстро нашли и пристроились с тыла. Линейка уже началась, поэтому на нас не обратили внимания. На ней говорили долго. Помимо директора, были и другие выступавшие, но я их не слушал. Школа была больше той, в которой мы учились в Минске, с четырьмя девятыми классами. Девятый «Б» был самым малочисленным, наверное, поэтому нас в него и зачислили. Ученики стояли в пять рядов вдоль фасада школы, так что первоклашке с колокольчиком пришлось побегать. Как только закончилась линейка и начал рассыпаться строй, нас увидели.
– А это что за скромники? – спросил здоровенный юноша, на голову выше меня. – Вы в нашем классе?
– Если вы «Б», то в вашем, – ответил я. – Показали на вас.
– Игорь! – представился он и протянул руку.
Я назвал себя и взял его руку, уже зная, что меня будут проверять. Игорь изо всех сил сжимал ладонь, а я в ответ делал то же самое.
– Ладно, хватит! – сказал он, и мы разорвали рукопожатие. – Силён, а по внешнему виду не скажешь. Побежали, а то получим втык от классной.
Мы припустили к школе, поднялись на второй этаж и пробежались по коридору до классной комнаты. Все уже сидели за партами, а возле учительского стола стояла немолодая полная женщина в очках.
– Начинаешь учебный год с опоздания, Сычевский? – сказала она Игорю.
– Никак нет, Мария Яковлевна! – ответил он. – Привёл заблудившихся новичков!
И посторонился, паразит, пропуская нас в класс.
– Вы откуда, ребята? – спросила классная, как-то сразу определив, что мы не москвичи. – Я только вчера приехала и ещё не была в учебной части, поэтому не видела ваших документов.
– Из деревни они приехали, если заблудились в школе! – с места выдала хорошенькая девчонка с короткой причёской, сидевшая за партой одна. – Мария Яковлевна, вы их ко мне не сажайте!
Видимо, классная, несмотря на возраст, была из либералов, потому что не сделала замечания нахалке. Или у них допускаются вольности на классном часе? Был неприятный вариант, в котором вольности допускались, но не всем, а этой крале.
– Хорошо в деревне! – сказал я, обращаясь к ней. – Жаль, мы давно там не были. Пахнет навозом… Не всем нравится, но лучше, чем человеческое дерьмо. Ты права: лучше нам сидеть за разными партами. Мария Яковлевна, это Людмила Черзарова, а я Геннадий Ищенко. Мы недавно приехали из Минска.