Книги онлайн и без регистрации » Фэнтези » Око Марены - Валерий Елманов

Око Марены - Валерий Елманов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 79 80 81 82 83 84 85 86 87 ... 90
Перейти на страницу:

– Ну вот, – недовольно протянул священник. – Начал за здравие, а кончил за упокой. И не совестно раньше времени себя заживо отпевать? Да ладно бы себя одного, а то ведь на всю Русь рукой махнул, соборовать матушку собрался, под басурман нечестивых положить безропотно! Погоди-ка саван на нее надевать да раньше времени в гроб укладывать. До этого дела и без тебя в мире охотников хватает, а она, родимая, все живет и хорошеет. Ты ж князь, защитник земли русской, вот и думай, как ее защитить да обустроить. Между прочим, знаешь, как тебя во всем княжестве люд простой величает? Заступник Божий. Вот и заступись – оправдай звание великое.

– Перед кем? – спокойно спросил Константин.

– А перед кем угодно! – вконец разошелся отец Николай. – Надо будет – так и перед Богом. Да, да, и нечего тут себе в бороду ухмыляться. А то отрастил, понимаешь. Встань перед Господом, закрой людей грудью – вон она какая у тебя здоровенная, раскормил на княжеских хлебах сытных – и так и скажи ему: дозволь, Господи, все их грехи на себя взять. И коли я при жизни отцом скверным им был, не сумел их, аки детей своих, на путь праведный наставить, то вот тебе ноне моя глава повинная, делай с ней, что хошь, а чад моих малых от мук тяжких избавь! Вот тогда ты и впрямь князь! А ныне ты кто?! – бушевал священник. – Ныне ты даже не курица мокрая, а так – тряпка половая, чумазая да потрепанная! Об тебя сейчас, ежели хочешь знать, даже ноги вытирать противно – еще грязнее будут!

– Эй, эй, ты чего так разошелся-то, отче? – изумился Константин. – Ты погоди, послушай…

– И нечего тут годить, а слушать тебя тем паче не желаю, – вновь перебил его разбушевавшийся не на шутку отец Николай. – Распустил нюни – Рязань у него сожгли, шанс на успех маленький. У иных и малого шанса за всю жизнь не выпадает – ничего, живут. А ты сопли-то подотри, да круши, ломай, выгрызай шанс этот! Наказание Божье, – передразнил он ехидно князя. – Нет у Бога нашего ни для кого наказаний. Любящий не может карать. Он только учит и проверяет потом, постиг ли человек урок его или плохо усвоил, еще раз повторить надо. Да, строго порой испытует, но справедливо, жестко, в меру сурово, но не жестоко. Сказано в Писании: «Возлюби ближнего своего как самого себя». А умный человек потачки себе никогда не даст: и принудит, ежели что, и заставит себя. Тако же и Господь Бог наш. Нас учит, и себе роздыху не даст. Может, ежели мы здесь чего сотворяем мерзкое, так он там за это сам себя виноватит бесперечь.

– Батюшка, да это же крамола чистой воды, – успел-таки вставить слово Константин. – Ты же еретик, батюшка.

– А ты слюнтяй, сопля, нюня, трус и рохля, – не остался в долгу отец Николай. – А еще и дубина безмозглая, – тут же внес он красноречивое дополнение в и без того емкую княжескую характеристику. Сказано в Писании: «Просите, и дано будет вам; ищите и найдете; стучите, и отворят вам»[169].

– Так я и искал, и просил, и стучал, – сунулся было Константин, но разбушевавшегося отца Николая остановить было уже нельзя.

– Значит, плохо искал, мало просил, тихо стучал, – обрезал он князя. – А Иисус заповедовал понастойчивее быть, понастойчивее, дубина ты эдакая.

Голос священника гремел по всей просторной трапезной, а отец Николай, раскрасневшись от гнева, бросал и бросал все новые и новые обвинения, упрекая князя в слюнтяйстве и малодушии. Затем священник как-то сразу успокоился и уже обычным спокойно-равнодушным тоном заметил, подводя итог:

– Да что я тут тебе объясняю. Толку-то. Ты же в школе, поди, двоечником был, которому хоть десять раз одно и то же повторяй, а проку все одно не будет. Так ты, учителишка негодный и человечишка задрипанный. Людей только жалко, кои в тебя уверовали. Тоже мне «божий заступник» нашелся, – пренебрежительно махнул он рукой. – Засранец ты сопливый и больше никто. – Он почесал в затылке и, вспомнив любимое выражение дружинника Юрко, которое не раз довелось ему слышать, добавил: – И еще пирожок без никто.

– Ну, батя, не ожидал я от тебя такого, – обрел наконец дар речи Константин. – От кого, от кого, но от тебя… – и вновь умолк, не зная, что сказать, растерянно разглядывая спину сердитого отвернувшего от него отца Николая.

– А ты думал, я тут сюсюкаться с тобой буду? Конфеткой сладенькой угощу, сопельки высморкаю, слезки вытру? Счас, – сердито огрызнулся священник, даже не посчитав нужным поворачиваться к князю. Продолжая вращать в руках злосчастное яблоко, он не переставал ворчать, начав почему-то обращаться к князю уж в третьем лице, а себя горделиво именуя во множественном:

– Он думал, что мы возле него прыгать начнем дружно, хороводы водить. Он, значится, решил, что я от его слов таких в наш адрес растаю сразу же. Кукушка хвалит петуха, за то что хвалит он кукушку. А вот это он от нас не видал? – И отец Николай, по-прежнему не соизволив повернуться, небрежно показал вконец обалдевшему от столь хамского поведения тихого и доброго священника здоровенный кукиш, ехидно повертев им над левым плечом из стороны в сторону, словно давая возможность со всех сторон полюбоваться этим произведением искусства.

Дуля, сноровисто слепленная отцом Николаем, и впрямь была славная и увесистая, поскольку материал – то бишь широкая крестьянская ладонь с заскорузлыми мозолями – на нее ушел добротный и в большом количестве.

– Мы-то как раз из тех петухов, которые хоть и не жаренные еще, а в задницу клюнуть запросто сумеем. А коли надо, то и по роже леща отвесим, – и тут же уточнил, очевидно опасаясь, что последний намек выглядит слишком обще: – По сопливой, слезливой, бородатой роже. Княжеской, – окончательно расставил он, чуть подумав, все точки над «i» и замолчал. Наступила тишина.

«А ведь ему, пожалуй, больше всех из нас достается, – неожиданно подумалось Константину. – Мы хоть с живыми дело имеем, а у него сплошь отпевания покойников да соборования умирающих». И даже та небольшая обида за не совсем справедливую, грубоватую, а в некоторых местах и вовсе хамскую отповедь, которой его всего несколько минут назад угостил отец Николай, куда-то бесследно исчезла, уступив место тихой грусти и жалости. Он вышел из-за стола, пересел на лавку рядом со священником, выдержал из деликатности минутную паузу, после чего просительно произнес:

– Отче, не сердись, а?

– На дураков грех сердиться, – буркнул отец Николай, добродушно добавив: – Только ты-то ведь не дурак, а?

– Не дурак, – миролюбиво согласился Константин и жалобным голосом заметил, пытаясь хоть как-то оправдаться: – Ну могу я позволить хоть разочек дать расслабиться? Кому ж еще и поплакаться в жилетку, ой, то есть в рясу, как не своему духовному отцу?

– Скажите, пожалуйста, – всплеснул руками священник. – Поплакаться ему захотелось. Чай у меня ряса, а не носовой платок. Ты бы еще высморкался в меня, сиротинушка горемычная. Я тебе что, барышня-наперсница? Я твой духовный исповедник, – назидательно поднял он палец. – И ты должен вести себя соответственно не только моему рангу, но и своему княжескому.

– Ну, всего-то один раз, в кои веки, имею я право? – слезливо протянул Константин.

1 ... 79 80 81 82 83 84 85 86 87 ... 90
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?