Аргентинское танго - Джанет Дейли

Может быть, она была обязана этим, как и многим другим, Раулю — он помог вернуть ей уверенность в себе. Она не искала названия чувству, которое испытывала к нему, но признавалась себе в том, что не хочет, чтобы их роман подошел к концу. Прежде она не желала заглядывать вперед и жила только сегодняшним днем. Сейчас у нее появилась потребность строить планы на завтра.

— Как идут дела у Роба? Ты с ним ладишь?

Рауль перевернулся на правый бок и, опершись на локоть, посмотрел на Лес.

— Теперь, после любовных ласк, тебе захотелось порасспрашивать меня о сыне? — насмешливо спросил он, лаская рукой ее обнаженные бедра и живот.

Лес невольно придвинулась ближе, отвечая на ласку, и вместе с тем попыталась сосредоточиться, чтобы нежные прикосновения Рауля не отвлекали ее от темы.

— В последнее время он сильно изменился, и мне хочется знать, заметил ли ты это?

— Он бывает раздраженным, иногда унылым и угрюмым… — Его рука продолжала лениво странствовать по ее телу. — Почему ты спрашиваешь?

— Иногда мне кажется, что он все еще сердится на то, что мы вместе, и меня интересует, как он ведет себя с тобой, когда меня нет поблизости.

— Он относится ко мне с уважением. Вовсе ни к чему, чтобы он еще и любил меня, — ответил Рауль, и Лес задумалась: а не раздувает ли она из мухи слона. Может быть, она слишком чувствительна.

Рауль нежно прикоснулся губами к ее соску и стал водить вокруг него кончиком языка до тех пор, пока сосок не поднялся и не затвердел. Лес почувствовала, как у нее невольно сжимается лоно.

— Мы закончили говорить о Робе?

— На самом деле… — Ее ладонь скользнула вдоль руки Рауля, осторожно обогнув огромный синяк возле плеча. — Я заговорила о нем, чтобы было проще задать следующий вопрос — заключил ли ты какой-нибудь договор на игры во Флориде во время зимнего сезона?

— Я обратился к спонсорам нескольких команд, но пока ничего еще точно не решено. Почему ты спрашиваешь?

Казалось, сейчас ему интересней играть с ее грудью, чем обсуждать будущее.

— Потому что… — Лес замолчала, наслаждаясь тем, как он отвлекает ее от разговора. — Я собираюсь спонсировать команду для Роба. Я хочу, чтобы он играл с самыми лучшими, а ты — лучший. Я подумала также, что, если бы вы с ним поладили, ты мог бы продолжать тренировать его. Как тебе нравится эта идея?

— Мне нравишься ты.

— Рауль! — возмущенно воскликнула Лес, протестуя, но не слишком решительно, против того, что он уклоняется от прямого ответа.

К великому ее сожалению, Рауль поднял голову и лениво посмотрел на нее.

— Я никогда еще прежде не играл для женщины.

— Зато ты играл с ними, не так ли? — пробормотала она, обводя пальцем линию его губ.

Рауль хмыкнул.

— Это гораздо интереснее, нет? — парировал он и поцеловал ее палец.

— Может быть, еще интереснее делать и то и другое? — сказала Лес. — У меня большой дом, рядом с домом — конюшни, тренировочное поле и громадная, царских размеров кровать. Где ты еще найдешь такие удобства? Ты только подумай, какие тебя ждут «дополнительные удовольствия». Ну, что скажешь? Будешь ты играть со мной и для меня?

— С удовольствием.

Рауль нагнулся, медленно и обстоятельно поцеловал ее, затем уткнулся лицом ей в шею.

— Это и есть то важное дело, о котором ты хотела со мной поговорить?

Лес замерла под сладостной тяжестью его головы.

— Нет, — проговорила она.

Когда Рауль приподнялся, чтобы посмотреть, отчего она проговорила это слово таким бесцветным тоном, Лес потянулась за конвертом, лежащим на ночном столике.

— Пришло тебе сегодня.

Она передала письмо Раулю, наблюдая за выражением его лица. Когда он перевернул конверт, глянув на нетронутый клапан, Лес добавила:

— Я не открывала его, хотя, признаюсь, мне и хотелось. Я не знала, что Триша переписывается с тобой.

— Я получил всего два письма. — Рауль рассеянно изучал конверт, но не потрудился его открыть.

— О чем она пишет?

— Прочитай сама. — Он протянул Лес письмо.

— Нет. — Она отрицательно покачала лежащей на подушке головой.

Лучше ей не знать личных излияний дочери, адресованных Раулю.

— И я не хочу. — Он бросил конверт назад на ночной столик.

— Я так и не собралась поговорить с ней о нас.

— Почему?

— Я не была уверена, что мы вместе надолго. — Лес изучала еле заметную белую полоску старого шрама на его груди, след лошадиного копыта. — Я не была даже уверена, что мне этого хочется.

— А теперь? — Он внимательно наблюдал за ней.

— Теперь мне хочется, чтобы ты играл в моей команде, — небрежно ответила Лес.

— А что, если этого не захочет Роб? Или твоя дочь? — спросил Рауль.

Лес задумалась над первой частью его вопроса.

— Роб хочет играть в поло и хочет научиться играть хорошо. Я полагаю, что, независимо от того, что он думает о тебе лично, он все еще верит, что ты можешь ему в этом помочь. Триша — совсем иное дело, — признала она с тяжелым вздохом. — Думаю, что не могу уже более откладывать на потом и должна написать ей о нас. Может быть, у нее будет время, чтобы пережить это и успокоиться до того, как мы встретимся. Впрочем, все станет ясно в ноябре, когда она приедет домой на каникулы. Триша всегда удивляет меня. Она никогда не поступает так, как, мне кажется, должна поступить.

— В ноябре. Это совсем скоро. — Рауль погладил нежную округлость ее плеча.

— Ты ведь приедешь еще до конца месяца, не правда ли? Мы проведем вместе праздники, перед тем как вы с Робом начнете в декабре отбирать игроков для вашей команды.

— Думаю, смогу это уладить.

Лес положила руку на грудь Раулю.

— Как ты думаешь, обед уже готов?

— Может, сначала «аперитив», чтобы возбудить голод, — предложил Рауль, и его рука скользнула ниже, на ее живот.

— А как твое плечо?

Ответом был поцелуй. И Лес сочла ответ более чем убедительным.

Поздно вечером она написала Трише длинное послание. Это было самое трудное письмо, которое Лес доводилось когда-либо сочинять. Она тщательно подбирала каждое слово, чтобы смягчить удар, и, не сообщая прямо о своей связи с Раулем, всего лишь намекала на нее. Когда на следующий день она передала письмо Эктору, чтобы тот отправил его вместе с прочей почтой, ее одолевали дурные предчувствия. Но дело было сделано, и теперь Лес по крайней мере была свободна от ощущения вины за то, что скрывает от дочери правду.

В пятницу сразу же после завтрака Лес вышла из дома и остановилась, поджидая, пока ее нагонит Эктор. Рауль уже укладывал в багажник последние чемоданы. Несмотря на то что Лес с Робом не намеревались улететь в Штаты ранее воскресенья, было разумнее провести последние несколько дней в Буэнос-Айресе, где в субботу должен был проходить матч по поло.