Профи из «Вымпела» - Сергей Москвин

Закончив инструктаж, Гамид забрал с приборной панели моток скотча, которым связывали руки машиниста и его помощника, и приказал:

– Трогай.

Ильяс взялся за рукоятку контроллера машиниста, но плавно тронуться с места у него не получилось. Состав резко дернулся и остановился. Парню пришлось повторить попытку. На этот раз у него получилось чуть лучше. Во всяком случае, поезд уже не встал. Гамид одобрительно кивнул:

– Вот так. Теперь вперед. А когда я скомандую, разгоняйся.

Он открыл дверь кабины и, спустившись на подножку, захлопнул ее за собой. Через открытое настежь боковое окно ему был виден напряженный профиль Ильяса, стоявшего за приборной панелью, плечом к плечу с привязанным к поручню помощником машиниста.

– У тебя все отлично получается! – ободряюще крикнул ему Гамид, хотя парень пока и не предпринимал никаких действий. – Только не отвлекайся! Следи за дорогой!

А вот вторая часть фразы имела значение. Убедившись, что взгляд Ильяса направлен вперед, Гамид вынул из кармана гранату и, сдвинув усики чеки, быстро примотал ее скотчем к ручке с внешней стороны двери. Осталось самое простое. Гамид вынул из того же кармана заранее приготовленный отрезок капронового шнура, вставил один конец в гранатное кольцо, второй обернул вокруг поручня на борту электровоза и завязал оба конца узлом.

Установив растяжку, Гамид обернулся к Ильясу. Не подозревающий о его манипуляциях парень продолжал смотреть в лобовое стекло. Он верит своему командиру. В душе Гамида ворохнулось что-то похожее на совесть, но он тут же отогнал прежде незнакомое чувство. Нет иной гарантии, что Ильяс не попадет в руки российских спецназовцев и не выдаст им его новый план. Это даже не убийство. Он просто помогает парню выполнить его долг до конца и умереть героем, как остальные бойцы.

Заметив на себе пристальный взгляд Гамида, Ильяс обернулся.

– Отлично справляешься! – через окно крикнул ему Гамид. – Теперь разгоняйся. – И, заметив, как Ильяс повернул рукоятку контроллера, увеличивая мощность тяговых двигателей, спрыгнул на землю.

«Операция прикрытия, – вспомнил он когда-то слышанные на инструктаже полевых командиров слова. – Пора переходить к основной акции». Бросив последний взгляд на товарный состав, Гамид побежал к оставшемуся вдали маневровому тепловозу. Мимо, все более и более ускоряясь, с грохотом проносились топливные цистерны.

* * *

Полученная от Овчинникова рация внезапно завибрировала в руке. Не ожидавший ничего подобного Ворон инстинктивно разжал пальцы. Рация выскользнула у него из руки, но мгновенно среагировавший на это Антон Овчинников поймал ее на лету.

– Прости, – растерянно пробормотал Ворон, только сейчас сообразив, что вместо звукового сигнала на рации сработал виброзвонок.

Но Овчинников лишь отмахнулся от него свободной рукой и, прижав рацию к уху, требовательно сказал:

– Слушаю?

Несколько секунд он только слушал, не перебивая. Потом его лицо исказила гримаса. А по шевелению губ Ворон догадался, что его друг беззвучно выругался.

– Все туда! Боевой расчет прежний! – отрывисто скомандовал Овчинников и сунул рацию обратно в руки Ворону. – Поезд с террористами заходит на восьмой путь. Хотя на станции им был отведен одиннадцатый. Видно, вручную перевели стрелку, сволочи, – объяснил он свое раздражение.

Ворон понял, что Антон собирается бежать к восьмому пути, и рванулся следом за ним:

– Я с вами.

Но Овчинников решительно остановил его:

– Нет! Гамадов знает тебя в лицо. Понадобишься, я вызову тебя по рации.

– Но...

– Никаких но! – резко оборвал его Овчинников, выбегая из дежурки.

Взглянув на раскачивающуюся на петлях дверь, за которой скрылся его друг, Ворон тяжело вздохнул. Ему дали рацию и оружие, но при этом перевели в статисты. Даже лучший друг отказал ему в праве участвовать в захвате Гамадова и его оставшихся боевиков. Если даже Антон считает его ни на что не годным инвалидом, то что говорить обо всех остальных. Ну и пусть! Пусть ему отказано в участии в операциях «Вымпела», но, по крайней мере, он может своими глазами увидеть конец банды Гамадова... Ворон спрятал рацию в нагрудный карман и решительным шагом вышел за дверь.

Овчинникова и его подчиненных уже нигде не было видно. Ворон прошел на перрон. Там тоже никого не оказалось. Пустовали и железнодорожные пути у посадочных платформ. Два пассажирских состава, опустевших после эвакуации пассажиров, стояли в тупике. И лишь на дальних путях, в самом конце станции, виднелись ряды товарных вагонов. Ворон повернул голову направо, откуда должен был появиться поезд с террористами. Там уже можно было различить расплывающееся в потоках горячего воздуха темное пятно, которое, стремительно увеличиваясь в размерах, принимало очертание локомотива. Пожалуй, он зря обиделся на Овчинникова. Антон совершенно прав: на пустом перроне его непременно заметят террористы. И неизвестно, как они среагируют, увидев на пустой станции офицера в армейской форме.

Ворон повел взглядом вокруг себя, ища какое-нибудь укрытие, и, увидев в конце перрона возведенный над путями переходной мост, бросился к нему. Товарный поезд быстро приближался. Даже слишком быстро. И уже поравнялся с поставленными в тупик пассажирскими составами. Теперь Ворон мог разглядеть не только электровоз, но и тянущийся за локомотивом длинный хвост наполненных бензином цистерн. Если бы только бензином. В одной из них, подобно запертому в бутылку джинну, заключена страшная сила, способная в радиусе нескольких километров вокруг превратить все в пылающий ад... Он взбежал по ступеням моста и, добежав до середины, упал за повешенный на боковое ограждение плакат, предупреждающий об опасности хождения по железнодорожным путям. Между асфальтовым покрытием моста и нижним краем плаката осталась двадцатисантиметровая щель, идеально подходящая для скрытного наблюдения. Прильнув к щели, Ворон выглянул наружу. С ужасающим грохотом состав мчался прямо на него. «Куда они так несутся?! Не понимают, что на такой скорости поезд может сойти с рельсов!» – едва успел подумать Ворон, как разогнавшийся электровоз нырнул под пешеходный мост. А следом за ним, опасливо раскачиваясь, понеслись железнодорожные цистерны: одна, вторая, третья... девятнадцатая! У Ворона пробежал мороз по коже, несмотря на удушающую жару. Девятнадцать! Их только девятнадцать! Хотя он своими глазами видел все двадцать цистерн, когда взбирался на поезд. Значит, одну из них террористы отцепили! И не нужно быть ясновидцем, чтобы понять, какую!

Вскочив на ноги, Ворон метнулся к противоположному краю моста. Не останавливаясь и не снижая скорости, состав мчался к выходу со станции. Локомотив уже скрылся из вида. Ворон увидел только хвост удаляющегося поезда и вынырнувшие словно из-под земли фигурки пятерых людей, бегущих навстречу друг другу. Трое из них были одеты в синюю форму железнодорожников, еще двое в черные комбинезоны станционных рабочих. Но все пятеро держали в руках хорошо знакомые Ворону девятимиллиметровые автоматы «вал». Вымпеловцы собрались вместе. И Овчинников, которого Ворон узнал по порывистым резким движениям, махнул рукой в сторону стоящих на дальних путях товарных вагонов. После чего вся группа ринулась в указанном им направлении.