Гренадилловая шкатулка - Джанет Глисон

Я ожидал, что Элис стушуется, ибо с ее слов знал, что она непривычна к обществу. Однако она держалась с завидной самоуверенностью. Слегка покраснев, отчего ее лицо стало только милее, она сделала глубокий реверанс и с достоинством произнесла:

— Добрый вечер, милорд.

Брадфилд был ослеплен или, по меньшей мере, заинтригован.

— Деловая женщина. Очаровательно. Я непременно должен представить вас своим гостям. Уверен, они будут немало удивлены, узнав про ваше занятие.

Раздосадованный, я беспомощно наблюдал за ее успехом. Придя в дом Брадфилдов вместе с Элис, я надеялся, что здесь мне удастся поговорить с ней наедине, о чем я мечтал всю минувшую неделю. Однако этот бессмысленный обмен любезностями создавал для меня новые препятствия, и, должен признать, ее оскорбительное притворство ставило меня в тупик. Неужели она не видит мое отчаяние, не понимает, что мне не терпится побеседовать с ней? Я мог бы увести ее в какой-нибудь тихий уголок, если б она посмотрела мне прямо в лицо. Но ее глаза лишь на долю секунды задерживались на мне и продолжали скользить по зале, с интересом разглядывая убранство и гостей. Я подозревал, что она умышленно игнорирует меня, и эта мысль не давала мне покоя, как заноза под кожей. Я придвинулся к Элис, намереваясь дождаться перерыва в беседе и попытаться завладеть ее вниманием. Но, прежде чем я успел обратиться к ней, Брадфилд повел ее прочь и стал представлять группе женщин, в том числе Элизабет и мисс Аллен, которые сидели вместе у камина.

Вдруг толпа расступилась, и я узрел Роберта Монтфорта в элегантном костюме из черной парчи. Таким нарядным я его еще не видел. Он с нескрываемым восхищением смотрел на Элис. Наблюдая, как Брадфилд знакомит ее с гостями, он, мне показалось, стрельнул злобным взглядом в сторону Фоули, а потом заметил меня. Его брови сдвинулись, словно он пытался вспомнить, кто я такой, и его лицо омрачилось. Я отвел глаза, со страхом ожидая его реакции. Наверняка он уже слышал про то, что я нашел в его лаборатории. Посмеет ли он привести в исполнение свои угрозы здесь, среди этого собрания? Неужели меня объявят вором и бросят в тюрьму? Когда я набрался смелости и вновь глянул на него, Роберт, к моему крайнему изумлению и недоумению, вовсе не обращал на меня внимания. Он подошел к Элис, поцеловал ей руку — я с неудовольствием отметил, что он слишком долго не отрывал губ от ее ладони, — и завел с ней беседу. Я не слышал его слов, но, очевидно, он очаровал Элис, ибо она не сводила глаз с его лица.

Сообразив, что мне предпочли Роберта Монтфорта, я еще больше разволновался. Сама мысль о том, что она может подружиться с ним, наполняла меня омерзением и страхом. Я не сомневался, что он обхаживает ее исключительно из каких-то своих тайных побуждений. Но что он задумал? Да и сознает ли Элис, что это за человек, с которым она так весело смеется? Я вспомнил экипаж, промчавшийся под окном спальни мадам Тренти. Значит, им управлял Роберт Монтфорт? Если это был он, значит, Элис беседует с жестоким убийцей. Случись ей обмолвиться о том, что я обнаружил труп Тренти и видел карету возле дома жертвы, она, сама того не подозревая, поставит под угрозу мою жизнь.

При этой мысли я похолодел от ужаса и едва не кинулся вон из гостиной. Но трусость уступила место чувству долга. Элис нуждалась в моей защите, и это было куда важнее моей собственной безопасности. Я уже хотел подойти к Роберту и Элис и прервать их беседу, но дорогу мне преградил Фоули. С ним был молодой джентльмен.

— Хопсон, по-моему, вы еще не знакомы с Джорджем, сыном лорда Брадфилда. Он собирается ехать в Италию вместе с Робертом. Не так ли?

— Да, — ответил его спутник, стройный молодой человек с кукольным лицом. На нем был расшитый золотом малиновый сюртук. — Ив связи с этим у меня к вам большие претензии, Фоули. Смерть лорда Монтфорта спутала все наши планы, а я слышал, вы в какой-то степени к ней причастны.

Его обвинение не смутило Фоули. С беспечным видом он неторопливо взял понюшку табаку из своей табакерки и только потом стал отвечать:

— Лишь в том смысле, что отец Роберта был моим должником. И я бы не сказал, что строю какие-то препоны. Наоборот, я во многом помогаю. Мне поручили расследовать это дело. Хопсон оказывает мне содействие. Дело сложное.

Джордж томно повел головой.

— Да, приятного мало.

— Надеюсь, скоро мы во всем разберемся, — успокоил его Фоули. — Я уже далеко продвинулся в расследовании. Благодаря Хопсону. Но расскажите же о себе, Джордж. Давно ли в городе? Насколько я знаю, на прошлой неделе вы были в Кембридже, хотя я вас там не встречал.

— Несколько дней я гостил у Роберта в Хорсхите, но мы там скучали. Погода-то какая стояла! Вот вчера мы и вернулись сюда.

— Полагаю, в городе гораздо веселее?

— В общем-то, мы развлекались, как обычно. Утром покатались с Робертом в парке. Довольно мило. Пообедали. После обеда пили кофе в «Смирне».

— А дамы?

— Думаю, ходили по магазинам.

Я переминался с ноги на ногу, с каждой минутой чувствуя себя все более стесненно. Мне конечно же не терпелось оставить Фоули с Джорджем и вмешаться в разговор между Элис и Робертом. Однако условности (и Фоули) требовали, чтобы я оставался на месте и внимательно слушал эту бессмысленную болтовню. И хотя я считал, что умею вести себя в обществе не хуже любого аристократа, в данных обстоятельствах каждое мгновение превращалось для меня в пытку. Что, по мнению Фоули, мог бы я сказать этому наглому незнакомцу, с которым у меня нет ничего общего? Я стремился защитить Элис от неизвестных опасностей, мне требовалось поговорить с ней с глазу на глаз, а я вынужден был принимать участие в глупом фарсе.

Я догадывался, что Фоули пытается ненавязчиво выведать у Джорджа, кто сегодня утром мог ездить на Голден-сквер. Разумеется, выяснял он это окольными путями и в итоге ничего полезного не узнал. Я беспомощно глянул на Элис. Она рассталась с Робертом Монтфортом и теперь присоединилась к группе у клавесина, за которым музицировала одна из дам. Подойти к ней сейчас я никак не мог. Поэтому, сдерживая свое нетерпение, я занялся выявлением личности возницы, управлявшего каретой Брадфилда.

Нам требовались сведения о передвижениях хозяев дома и их гостей. Проще всего было расспросить кого-нибудь из слуг. Покинув Джорджа и Фоули, я вышел в холл и сел на диванчик, стоявший напротив окна. Шторы не были задвинуты, и я поежился, поймав в стекле собственное отражение. Неужели этот растерянный робкий юноша и есть я? Куда девалась моя лихая бесшабашность? Как я и надеялся, я недолго просидел в одиночестве. Через пару минут меня заметил пожилой лакей, дежуривший у входа. Увидев, что я смотрю пустым взглядом в пространство перед собой, он, вероятно, предположил, что я перепил, и поспешил мне на помощь.

— Карету, сэр?

— Пока не надо. В комнате необычайно душно от табачного дыма. Я просто решил проветриться, пока мои спутники не соберутся ехать.

Я колебался. Мне представилась хорошая возможность раскрыть некоторые тайны дома Брадфилдов.