Огненная дорога - Энн Бенсон

— Тогда зачем я занималась всеми этими исследованиями и оценкой?

— Я не знала, что мы найдем конкретно этот ген, — ответила Кристина. — Просто внутренний голос все время подсказывал мне, что мы найдем какой-то ген. Где-то. С чем-то вроде этого.

— Что вы имеете в виду?

Кристина указала на название гена на экране. Оно было выделено красным цветом и подчеркнуто.

— Сейчас объясню, вы ведь раньше не пользовались этой программой. Она должна распознавать определенные вещи и окрашивать их в разные цвета.

— Какие вещи?

— Программа ищет специфические особенности генов, те, которые потенциально могут заинтересовать нас. — Кристина ткнула пальцем в изображение гена на экране. — Этот ген, который вы обнаружили у всех мальчиков, имеет одну очень интересную особенность. Он запатентован.

— Не понимаю, — растерянно сказала Джейни. — Нельзя запатентовать врожденный ген.

Кристина улыбнулась.

— Конечно.

— Тогда… тогда этот ген…

— Вот-вот, — закивала Кристина, — этот ген не врожденный. Он внедрен искусственно.

Потрясенная услышанным, Джейни машинально вернулась к своему мороженому. Скрючившись на кушетке, она подносила ко рту ложку за ложкой, почти не отдавая себе отчета в том, что делает. Пока тарелка не опустела, вид у нее был совершенно отсутствующий.

Потом она принялась постукивать ложкой по тарелке, не осознавая, насколько раздражающим может быть этот звук. В конце концов Кристина взяла ложку из ее руки.

Джейни очнулась и посмотрела на нее.

— Жаль, что пенни больше не чеканят, — сказала Кристина. — Я с удовольствием поставила бы один, чтобы узнать, о чем вы думали.

Джейни криво улыбнулась.

— Мои мысли, скорее всего, стоят чуть дороже.

Молодая женщина сунула руку в карман джинсов, извлекла оттуда монету в 25 центов и щелчком пальца бросила ее на стол перед Джейни.

— Поразмышляйте вслух.

— Мне не нравится то, что приходит на ум. И возникает очень неприятное чувство, будто, если я озвучу свои мысли, они станут реальностью.

— Мы вообще не задумывались бы обо всем этом, если бы оно уже не было реальностью. Так что говори не говори, никакой разницы.

— Ген может быть запатентован только в том случае, если он был изменен, — сказала Джейни мрачным, жестким тоном. — Значит, конкретно этот ген взяли у кого-то, изменили и поместили в организм мальчиков. Другим способом он у них оказаться не мог. — Она сделала глубокий вздох. — Нужно найти того, кто сделал это. Но знаете, в чем тут главная закавыка? — Она потерла лоб и закрыла глаза. — В том, чтобы придумать, как можно это исправить.

Джейни ожидала, что перечень переменных будет сокращаться, а он почему-то рос и рос. Каждый новый блок информации, вместо того чтобы помочь в решении проблемы, порождал новую. Джейни требовалось видеть все это разом, поэтому, когда Кристина ушла, она красными чернилами переписала перечень в блокнот. Получились сплошные каракули; так уж она всегда писала еще со времен медицинского института.

«Алехандро был врачом, — укоряла она себя, — а почерк у него превосходный».

Она постаралась не слишком крепко сжимать ручку, а буквы выводить медленно, с росчерками, как это делал ее герой, даже когда ему приходилось совсем туго.

И все равно вид был какой-то… небрежный. В конце концов Джейни решила, что дело не в том, как она пишет, а в том, что:

«Измененный ген поначалу был врожденным. Чьим? Какого-то самого первого пациента. Назовем его условно пациентом Зеро.

Врожденный ген изменен. Кем? Зачем?

Измененный ген представлен на получение патента. Патент выдан. Кому? Ради какого потенциального использования?»

Должно же это было как-то и где-то начаться. Видимо, когда-то некоего ребенка с данной генетической аномалией лечил врач-ортопед, очень интересующийся генетикой. Инцидент должен был иметь место до Вспышек, когда пациенты еще имели возможность выбирать врача, а врачи могли использовать передовые методы лечения, не опасаясь, что их уволят, подвергнут остракизму или разорят.

Это сомнительное исследование осталось незаконченным. Возможно, дело обернулось плохо, врач оставил его, а потом оно было подхвачено кем-то, имеющим совершенно другое представление о том, каким должен быть конечный результат. Перед мысленным взором Джейни возник образ позвоночника Абрахама Прайвеса, выглядевшего так, словно кто-то взял молот и колотил по нему до тех пор, пока не осталось ни одной косточки больше десятицентовой монеты. Какая ужасная, трагическая ошибка!

Потому что это наверняка была ошибка, ставшая следствием самых лучших намерений; то, что поначалу задумывалось, каким-то образом пошло совсем не так. И ни один приличный доктор не позволил бы такому произойти, не сообщив об этом.

Если же это был не несчастный случай, а сознательный акт, тогда, докопавшись, кто это сотворил, Джейни сделает все, чтобы задать жару этому человеку — и, возможно, тем, кто его покрывал.

«Ты понимаешь, как сильно я люблю тебя? — так начиналось пришедшее по электронной почте сообщение. — Как страстно хочу быть с тобой? У меня такое чувство, будто в твоей жизни возникли отвлекающие моменты, уносящие тебя прочь от меня и от всего того, что важно для нас обоих. Знаю, знаю, я не имею права указывать тебе, что делать, и все же умоляю: задумайся, что станет с нами, если ты будешь продолжать и дальше идти тем же путем. Я ужасно боюсь, что ты можешь упустить что-то важное, что-то, свидетельствующее о надвигающейся опасности, и в результате пострадаешь».

«Ох, Брюс, — с грустью подумала она, — пожалуйста, не становись сейчас на моем пути».

Сообщение, однако, на этом не закончилось: «Мы непременно должны обсудить все это лицом к лицу, в Исландии».

«Исландия! — подумала она. — О господи! Не могу я бросить это дело и уехать в Исландию».

Она тут же отослала в туристическое агентство взволнованное письмо: можно ли перенести начало поездки хотя бы на неделю? Виза Брюса выдана на месяц. Наверняка и ее собственную можно переоформить на конец этого месяца… она готова заплатить, если понадобится.

Стоило ей отослать это письмо, как на экране возник маленький почтальон.

«Снова? Я всего десять минут назад просмотрела почту».

Сообщение не содержало ни обратного адреса, ни имени отправителя, ни указания на то, какая в нем содержится информация. Надо бы просто уничтожить…

Тем не менее Джейни прочла его.

«Сейчас самое время тебе бросить все это».

В сообщении была предусмотрена возможность ответа — как тогда, когда она получила первое послание от Кристины. Однако то послание было дружественным; это же определенно нет.