Электрические методы обогащения. Правдивая история о виртуальных амебах, современном инновационном предпринимательстве и прочей ерунде типа любви и смысла жизни - Павел Черкашин

Санчес снова оказался не готов к вопросу. Он замер с раскрытым ртом. Сколько раз они с Гришей детально обсуждали развитие «ИРЫ» и необходимые ресурсы, но ни разу не удосужились выразить эту потребность в конкретной денежной сумме..

– Миллионов… пятьдесят… – неуверенно протянул он.

Лицо Роби вытянулось от удивления.

– Рублей! – поспешно добавил Санчес.

Уже выходя со встречи, он обернулся и весело сказал:

– Только компании придется вернуть мне все потраченные за эти месяцы на разработку собственные деньги… Там только пива тысяч на сто выпито!

Полина всегда выступала главным организатором их парных свиданий с Димычем – Аяной и вечно играла на них роль массовика-затейника или примирителя в духе кота Леопольда. Придя в выбранный на этот раз ресторан «Шанти», девочки сели по одну сторону низкого столика, подогнув под себя длинные ноги, мальчики – по другую. Полина была в джинсах и могла позволить себе расположиться с комфортом. Аяна пришла в платье, поэтому порядком измучилась, постоянно меняя положение затекающих ног и бдительно натягивая тонкий мнущийся шелк на колени. К десерту она нашла идеальный выход – бесцеремонно положила подруге на колени подушку и оперлась на нее всем телом, вытянув ноги на диване. Когда Полина что-нибудь говорила, Аяна поднимала к ней лицо, и оно оказывалось на уровне соблазнительного выреза глубоко расстегнутой блузки подруги. Пару раз она с интересом туда заглянула, вызвав на другой – мужской – стороне стола приглушенный сладостный стон.

Чтобы отвлечься от волнующего интимного зрелища обнимающихся подружек, Димыч неожиданно выпалил:

– А про Санчеса напечатали в журнале Science.

– Это считается, типа, круто? – равнодушно облизывая пальцы после пирожного, спросила Аяна.

– Круто – это не то слово! Туда берут материалы только после специальной экспертизы и по рекомендациям. А российских ученых там вообще единицы, и те – сплошь профессора. Вот среди них и возвышается на постаменте наш Санчес! – Димыч ободряюще подмигнул другу, который после его слов сжался, как котенок перед неминуемо потешным скачком за бумажным бантиком на ниточке.

– Расскажи, о чем твоя статья? Ты мне уже говорил, но я, признаться, так и не смогла пока разобраться… – вежливо поддержала разговор Полина.

– Мы утверждаем там с Гришей – а он является моим соавтором, – что многоагентные системы из независимых самообучающихся разумных сущностей с рациональными целями хоть и не транзитивны, а следовательно, не годятся для решения статистических задач в эргодичных системах…

Аяна картинно зевнула. Санчес понял, что переборщил, и смутился.

– В общем… Пытаемся доказать, что наши виртуальные амебы способны выдвигать гипотезы, оценивать их и проверять самостоятельно, без вмешательства человека. Это может стать важным шагом на пути к истинному разуму компьютеров…

– И кому это нужно?

– Как кому… Человечеству. Точнее – цивилизации. Современная компьютерная наука в целом и робототехника в частности слишком антропоморфны. Ученые пытаются запихнуть все ограниченные знания человеческого мозга в убогие машинные пародии, вместо того чтобы дать компьютерному разуму развиваться по собственному, может быть, более эффективному и совершенному пути. Мы вместе с тысячами других ученых по всему миру пытаемся создать такую возможность. В конце концов, наша цивилизация совсем не обязательно должна и дальше развиваться по белковому пути, можно и по кремниевому.

– Бла-бла. Ты твердишь это каждый раз как заведенный. Смени пластинку уже! В твоем будущем человеку отводится роль тупой обезьянки, нажимающей на клавиши. Если всю научную деятельность будут вести машины, то мыслительная функция, сделавшая человека уникальным звеном в пищевой цепочке, просто атрофируется. Мы все вымрем.

– Ну и что? В масштабах земной цивилизации, я уж не говорю – Вселенной – это не будет иметь никакого значения. Течение эволюции уже не будет связано с гормональным фоном в конкретных потеющих телах.

– Санчес, полегче, мы тут едим, между прочим! – закричал Димыч.

– Правда, Саша, давай в рамках приличий оставаться… – тихо сказала Полина.

– То, что ты говоришь, по крайней мере аморально! Ты сейчас уже сам похож на робота, который видит слезы человека и спрашивает: «Почему у него из глаз течет вода?» Когда у тебя будут дети, ты заговоришь совсем по-другому…

– Возражения против прогресса всегда сводились к обвинениям в аморальности. С точки зрения высшей нравственности я абсолютно прав, могу доказать это математически. А судить мир будущего рамками современной морали – это инфантилизм, который простителен только избалованной и наивной дурочке, знакомой с жизнью по университетским учебникам прошлого века! Это все равно что судить нашу современную жизнь с позиций семнадцатого века. Тогда, между прочим, за такой наряд, как у тебя сейчас, могли бы камнями забить до смерти на улице!

На Аяне этим вечером было сногсшибательное коричневое платье с совершенно открытой спиной и свободными складками впереди. Когда она нагибалась для того, чтобы взять очередное крохотное пирожное с тарелки, все находившиеся в зоне визуального поражения, включая официанта и компанию за соседним столиком, могли видеть, что лифчика на ней по обыкновению не было.

– Ха! Уж если где и есть инфантилизм, так это в попытках раздуть из удачной практической находки по использованию давно существующих алгоритмов самообучающихся агентов чуть ли не новую интеллектуальную революцию!

– Постой, постой… То, что ты сейчас говоришь – слово в слово, – цитата из рецензии на нашу статью на сайте Science! Ты что, читала рецензии? Так может, ты и статью читала?

– Я… я только хотела сказать…

– Ты читала нашу статью! Ты читала ее! Я тронут до глубины души…

Все за столом повернулись к смутившейся и застигнутой врасплох Аяне.

– Ты правда читала статью? – спросил Аяну Димыч. – Что ж ты тут нам голову морочишь?

– Я же не говорила, что не читала ее! Мне приходится много читать для расширения кругозора, включая всякую белиберду. Но бахвальства в этой статье больше, чем здравого смысла. Из банального отрицания антропоцентризма ты развиваешь целую жизненную философию!

– Ну, про жизненную философию там было только в последней паре абзацев, так что смешно даже говорить…

– Вот я и удивляюсь, как редакторы такого авторитетного издания пропустили эти абзацы. Занимался бы лучше своей математикой – там, по крайней мере, уровень твоей наивности смогут оценить только такие же ботаны, как и ты… Кстати, ты так и не ответил на мой вопрос!

– Какой вопрос, ядовитая ты наша?

– Какую роль в своем гипотетическом будущем ты отводишь людям, всевидящий ты наш? Конечно, до того момента, когда они все, включая правнуков твоих умненьких, совершат в один прекрасный день торжественное харакири, чтобы не мешать венценосным мыслящим железякам сеять вечное и прекрасное?