Все свободны! - Екатерина Юрьева

— Ты же там и сама можешь ак-к-кре-дито-ваться, — спотыкаясь, продолжал Дима. — Слышь, Вась? Поработаешь заодно. — Васе не хотелось думать ни о работе, ни об аккредитации, но раз уж она так свернулась с резьбы, то и выпутываться надо было быстро и желательно с меньшим напряжением. В общем-то, ситуация шла в руки. Она согласилась. И они продолжили с Чеховым.

К станции Максим подлетел, когда поезда еще не было и в помине. Поставил машину у ментовской будки, договорившись с дежурным, и пошел в кассу. Он тоже припомнил Васькины байки про ее поездки, понял, что искать ее разумно, наверное, все-таки в ресторане, и, выяснив у проводника номер питейного вагона, отправился прямо туда. Приоткрыв дверь из тамбура, он сразу же увидел Васину спину. Она была с каким-то парнем, который сидел к Максиму лицом и показался вполне симпатичным, но очень пьяным. «Уже мужичонку какого-то сняла. Сучья морда! Ты подумай! И как Юра все это терпит?» — Максим был страшно зол на Васю и расстроился за Скворцова, на которого тоже был, впрочем, зол. Не вдаваясь, однако, в подробности, он набрал его номер:

— Я ее нашел. Она в поезде, в ресторане, с каким-то мужиком. Нет, я его не знаю. Хорошо.

Максим, войдя в ресторанный предбанник, поймал за пиджак официанта, который, не чуя беды, пробегал мимо. Дал денег и приказал узнать, что за мужик с той теткой (он указал) и о чем они там беседуют. Официант покрутился у Васиного столика, делая вид, что что-то подносит-прибирает, и довольно быстро вернулся обратно. Но отправился он сначала в подсобку, где с блокнотиками и счетной машинкой Зин Иванна и Валька подбивали бабки.

— Мамки, там какой-то торчок… за нашей… э-э-э… следит… ну, за этой… ну, тогда… мамзинин день рождения… точно… точно… — глотая слова, размахивая руками и указывая в стену, за которой в зале ресторана Вася с Димой, прикованные к стульям, обсуждали горы и возвышенности, а также температуру воды в Синем море, ну и Чехова, конечно.

— Ничего не поняла. — Зин Иванна вышла из каморки и уперлась в стенку под названием Максим. Стенка ей не поддавалась. И если бы не это насилие, Зин Иванна, наверное, прикрикнув на не в меру беспокойного помощника, села бы обратно, нацепила на нос очки и, ворча, продолжила бы расчеты. Но стенка ей как-то не понравилась. Она была уж очень холеной, к тому же в нос Зин Иванне сразу шибануло дорогущим одеколоном, а дорогие запахи она не выносила, потому что предпочитала исчезающую «Красную Москву». И вообще, Зин Иванна не любила гладких мужиков с одеколоном. Решительно отодвинув преграду со своего пути, она вышла в зал. «Мент поганый». В воображении Зин Иванны «мент поганый» был вовсе не ментом, с которыми она дружила по работе, а неким собирательным образом. В зале она увидела Васю и сразу узнала ее. Подаренная на день рождения Зин Иванны страшилка на брелоке и сейчас болталась над рабочим столом в ее каморке. Зин Иванна вернулась в подсобку.

— И правда. Помнишь, Валька, ну, бёсди справляли моё и девчонка с мальчишкой. Ну еще она подарила мне этого урода. — Она бросила взгляд на скачущее над столом чудище. Мужичонка, скалясь золотыми зубами, часто кивал. — Вот-вот. Мент поганый. Не нравится мне это. Вот что, Валька. Отнеси-ка ей писульку, только незаметно. — Зин Иванна села за текст. — Мент поганый.

Валька сунула бумажку в лиф, вышла в зал. К Васиному столику она подходила уже, раскинув руки, как в танце с выходом:

— А-а-а, красавчики вы мои! Попались! Которые кусались! — «Молодец». — Глядела на нее Зин Иванна. Официант уводил Максима в тамбур — для доклада. Вася от неожиданности чуть не упала с банкетки. Но тут узнала Вальку. — Решили-таки ехать к Синему морю? А че, закусить, что ли, нечем? Такие пьяные? — Валька кинула взгляд на пустой стол. — Может, вам еще чего? Зин Иванна распорядилась, — голосила Валька на весь ресторан, потом обернулась, увидела, что «мент поганый» отсутствует, обняла Васю и зашептала: — Послушай, тебя мамка предупредить просила…

Вася не слышала. Она радостно кричала:

— Валька! Валька!

— Да Валька я, Валька! Слышь меня? Дура. Записочку от мамки в карман тебе кладу. — Она незаметно сунула бумажку в карман ее куртки. Вася вдруг, в секундном прозрении поняла, что толстая Валька-то по сути ее ровесница, хотя думать надо было совершенно о другом. Но секунда закончилась, и больше Вася не могла сообразить ничего. Валька отлепила от себя пьяное тело и усадила его на место. — Ты записочку прочти. Не забудь, — прошипела и отправилась обратно. — Так что еще чего захотите — так мы мигом, красавчики вы мои! — Пройдя мимо возникшего с телефоном возле уха Максима и задорно улыбнувшись ему, Валька вернулась в подсобку, села напротив Зин Иванны и тяжело посмотрела в окно. Там болталось Васино чудовище.

— Юрий Николаевич, мужика зовут Димой. Они беседуют про Чехова. Почем я знаю, откуда Чехов здесь взялся? Вот такое черте что. Да. Не знаю я, где она их берет, тебе лучше знать. Там же, где и тебя, наверное. Вас, идиотов, там у нее много, — надерзил Максим. Он увидел из своего закутка, что интересная ему пара, сильно шатаясь — и от спиртного, и от качки, — направилась к выходу. — А, вот встали, пошли, перезвоню тебе. Ладно.

Он потихоньку двинулся следом.

Вася с Димой свернули в купе. В конце концов, она сама попросилась к нему, тоска стояла в горле. Когда вошли, он прикрыл дверь и поднял рычажок, который приделан в поездах на купейных дверях специально, чтоб дверь не открывалась нараспашку. Васю уже не качало, а носило. Она присела. Дима сел рядом и принялся стягивать с нее свитер. Она не сопротивлялась, вернее даже сказать — не реагировала. Как-то неожиданно быстро (Дима был вполне ловок, хоть и пьян), она оказалась уже в койке с задранными ногами, не ощущая, однако, ни стыда, ни отвращения.

После Вася натянула на голову простыню, Дима увидел распахнутые ноги и снова накрыл ее своим телом. Он держался за дверную ручку, дверь приоткрылась, но рычажок еще придерживал ее. Образовавшаяся щель скрипела и стучала. Показалась тень — в коридоре стоял Максим. Вася его не видела.

Максим вышел в тамбур и закурил. Он видел, как из купе вышла босая Вася, обмотанная простыней, и поплелась, хватаясь за стенки, в противоположную от него сторону. Злоба отпустила, и Максим чуть было не кинулся за ней следом. Ему хотелось схватить ее, завернуть в простыню и в одеяло, чтобы не замерзла, и вынести скорее из вагона, из поезда — от всего этого стыда. Вася скрылась в туалете.

В зеркале она не отражалась. «Э-э-э, нет… Все не так просто. — Вася никак не отставала от себя, и что-то начало выстраиваться в ее ряду. — А вот почему я не встретила этого Диму вместо Масика тогда, потому что это уже не имело никакого значения. Тогда нужно было бы не знать и Сухова, ради которого и возник Скворцов. — В голове причудливо раскручивался серпантин. — И не дружить столько лет с Левой. А чтобы не учиться с Левой, надо было всего лишь не поступать в университет. Интересно. Все было давно известно и расписано по нотам. И чтобы не случилось всей этой ерунды, мне, Васе, всего-то не надо было родиться… — Это было слишком виртуозно для распавшегося сознания. — Ага. Вот оно что».