Кровь и туман - Анастасия Усович

запросы: и в кино только в зал с мягкими диванчиками, и в кафе только со средним чеком не ниже тысячи. Мой карман и мои нервные клетки такого не выдержат!

— Ну, хозяин — барин. Сам же потом локти кусать будешь.

— Ничего, как-нибудь переживу.

— Шутки с гомосексуальным подтекстом из уст гетеорсексуалов как причина, по которой я так скучала по вам, ребята! — весело сообщает подошедшая Нина.

Обычно, когда я прихожу в столовую, она уже поела и проводит время в тренировочном корпусе, но сейчас передо мной стоит девушка, которая едва ли спала в более лучших условиях, чем мои.

И спала ли вообще?

— Вы что, в одном сарае спали? — Бен окидывает Нину заинтересованным взглядом. Затем поворачивается на меня. — Разрываюсь и не могу решить, кто из вас выглядит хуже.

— Не знаю насчёт Славы, но мне этой ночью точно было не до сна, — самодовольно отвечает Нина, плюхаясь на место, которое я освободила секундами ранее. — Не сегодня — завтра мы все можем передохнуть, и я не собираюсь тратить время на такую ерунду, как сон.

— Вау! — Бен несколько раз хлопает в ладоши. Проходящие мимо нашего столика стражи одаривают его любопытным взглядом. — Коротышка, поздравляю: только что титул худшего мотиватора перекочёвывает в руки Ларионовой.

— Завали, — шипит девушка. — В конце концов, если тебя не устраивает это объяснение, вот тебе другое: за последние недели я успела отоспаться.

Больше Бен Нину не задирает.

От линии раздачи я возвращаюсь с подносом, полным еды. Не думаю, что это заслуга Бена, скорее, постарался Марк с его добрым взглядом и тёплой улыбкой. Работники кухни, ставлю на что угодно, от него без ума.

Еды на подносе и мне, и Нине хватает с запасом. Мы уминаем тарелку каши напополам, делим жареный хлеб и банан, а ещё аппетитный шоколадный кекс, на который Бен, пока мы едим, пускает слюни, не переставая причитать, что сам он его перехватить не успел.

Расправившись с завтраком, мы разбредаемся по своим делам: Марк отправляется в оранжерею, а я, Бен и Нина идём в тренировочный корпус.

— Кстати! — восклицает Нина, словно что-то вспомнив. Быстрый замах — и Бен взрывается возмущённым скулежом, потирая затылок. — Это тебе за то, что разбил сердце моей лучшей подруге. Стоило только оставить тебя ненадолго, как ты решил исследовать все юбки в округе?

— Здравомыслящие люди не носят юбки в такую погоду, — зачем-то произносит Бен то, что ну совсем не похоже на попытку оправдаться. — Это было бы неразумно.

— Бен, — предостерегающе зову я. — Замолчи. Ты делаешь только хуже.

— Именно! — кивает Нина.

Она улыбается, и шутка, бывшая шуткой лишь на некоторый процент, приобретает завершённость. Однако потом Нинин взгляд меняется, и в него возвращается то, что я так устала лицезреть все дни после её пробуждения.

Благоговейная благодарность. Нина не рассыпается в красивых словах, как поступил бы кто-либо другой на её месте, но я думаю, что было бы лучше, если бы она надоедала мне со своими «спасибо», чтобы я могла на полном праве попросить её наконец заткнуться. Потому что вместо этого мне приходится терпеть на себе это «мне никогда не расплатиться с тобой за спасённую жизнь» в карих глазах защитницы без права на возмущение.

Из-за того, что Нина находилась без движения долгое время, её мышцы потеряли былой тонус. Мне удалось уговорить Антона включить её в наши занятия, но даже я понимала, что если мой успех и правда зависит сейчас от усилий, которые я прилагаю, то продуктивность Нины — только от её самочувствия.

Эдзе вернул Нине жизнь, однако не смог избежать банальных, но таких важных химических реакций, как распад мышечной ткани. Клятва, конечно, привносила в тренировки помощь, но едва ли могла стать неким подобием анаболика.

Нина всё знала и всё помнила, но воспроизвести ей удавалось лишь не требующую предельной нагрузки часть.

— Эй, Слав!

От мыслей меня отвлекает чей-то зов. Сначала я думаю, что это Нина или Бен, но те, когда я притормаживаю, уходят вперёд, увлечённые своей беседой. Чья-то рука хлопает меня по плечу. Оборачиваясь, я вижу Марью.

— О! Привет!

— И тебе, — с улыбкой отвечает Марья. — Первая за последние дни спокойная ночка. Круто, да?

— Ещё бы.

Не согласиться сложно, но в груди появляется неприятное ощущение, словно Марья только что напомнила мне о чём-то, о чём до неё я старательно пыталась забыть.

— Там к тебе гостья пришла, — Марья машет себе за спину. — Стражи на входе не хотят пускать её внутрь, пока ты не подтвердишь ваше знакомство.

— Знакомая?

— Симпатичная блондинка в дорогих шмотках.

Я благодарно киваю Марье и возвращаюсь к лестнице, спуск по которой только преодолела. Краем глаза замечаю, что Марья плетётся за мной. Уже наверху, в холле первого этажа, когда «хвостик» не отпадает сам, уходя по своим делам, я решаюсь спросить:

— А тебе ничем заняться не надо? Тренировки, может? Или помочь кому?

— Не-а, — весело сообщает Марья.

Не думаю, что она намного младше меня. Наверное, ровесница Марса. Но что в Марье, что в Марселе я вижу искреннюю беззаботность и некий детский шарм, которые не позволяют смотреть на них, как на равных.

«Они совсем дети», — хочется сказать. — «Они этого не заслужили».

— Ладно, — вздыхая, говорю я. — Тогда пошли. Познакомлю тебя со своей подругой. Она, кстати, ведьма ковена «Белая роза».

— Вот это круто!

Марья сияет, и я думаю о том, о чём не задумывалась никогда, хотя поводов было предостаточно, ведь с самого детства меня окружали одни мальчишки: справилась бы я с ролью старшей сестры для девочки, выпади случай?

Мы выходим на улицу и застаём интересную сцену. Двое защитников преграждают Лие подход к штабу, а она орёт на них едва ли не благим матом, размахивая сумкой как ниндзя мечом.

— Скажи, что ты не знаешь эту сумасшедшую, чтобы я со спокойной душой смог её пристрелить, — просит Кали, когда я подхожу ближе.

Он и ещё один высокий светловолосый парень стоят на охране территории со стороны главного входа. Очередной приказ Дмитрия, который, как по мне, привносит больше суматохи, чем помощи.

— Она не сумасшедшая, — заявляю я грубо, а, обращаясь к Лие, добавляю голосу мягкости: — Привет. — Протягиваю девушке ладонь, за которую она тут же хватается. — Пошли.

— В такие моменты я понимаю, почему мои родители вас терпеть не могут, — сообщает Лия, равняясь со мной.

Пока мы возвращаемся в здание штаба, она несколько раз бросает взгляд назад и даже умудряется продемонстрировать оставшимся в паре шагов защитникам средний палец, что меня не может не веселить.

Уже