Троянский конь - Иван Сербин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тот, что пинал Алексея Алексеевича в плечо, достал из-под плаща «ПМ», опустился на корточки, показал пистолет, сказал почти миролюбиво:
— Видал? Знаешь, что такое?
— Что, простите?
Знаешь, что это такое? — повысил голос налетчик. Григорьев кивнул. Еще бы не знать. Видел игрушки и помощнее «Макарова». — Тогда не дергайся, ладно? Мы тебе зла не хотим.
— Цени, Леша, — вновь вступил в разговор Савинков. Я мог бы тебя убить, но не убью. Просто один из моих ребят здесь с тобой посидит, пока я в круиз смотаюсь, на аукцион.
Алексей Алексеевич скрипнул зубами. Дело обстояло даже хуже, чем он подумал с самого начала.
— Помнишь наш уговор, Леша? — улыбнулся довольно Петя. Без залога нет «Данаи». Не знаю, что ты там задумал, догадываюсь только, что дело нечистое, но мне это по фигу. Я просто выкуплю голландцев, и «Даная» останется у меня.
— Мужики! — гаркнул Алексей Алексеевич и оглядел качков. — Сколько вам этот урюк пообещал за работу? По штуке баксов? По две? А картина, на которую он собирается меня кинуть, стоит пятнадцать «лимонов».
По тому, как переглянулись качки и побледнел Петя, Григорьев понял, что попал в самую точку.
— Он правду говорит? — спросил самый здоровый из налетчиков.
— Да врет! Врет же! Не стоит она пятнашку! Максимум десять, — пискнул Савинков. — Что же ты меня так подставляешь-то, Лешенька?
— Ага. Ты еще спроси: «Как не стыдно?» — усмехнулся Алексей Алексеевич.
— Умница, — улыбнулся «разговорчивый». Пистолет, однако, не убрал.
— Да бросьте! — Григорьев повернулся на бок и, подогнув руку, оперся на локоть. «Разговорчивый» не возражал, но Алексей Алексеевич счел нужным пояснить: — Я уже немолод, мне тяжело лежать в одной позе так долго. Да и спина болит. Вы понимаете?
— Нормально. Ложитесь, как удобно, — ответил тот и вновь взглянул на бледного Петеньку. — А чего же ты врал-то, гнида? Двести тыщ, двести тыщ, а она, оказывается, на пятнашку «лимонов» тянет? Кого ты напарить-то хотел, фуфлогон?
— Да я, собственно… — залепетал горбун.
— Фигопственно, — незамысловато отреагировал самый здоровый из качков. — Че делать-то будем, Генчик? — спросил он «разговорчивого».
Тот подумал секунду, затем убрал пистолет в кобуру и сказал:
— Я думаю так… Мы с товарищем… — он взглянул на Григорьева, — …как ваше имя-отчество?
— Что, простите?
— Я спрашиваю, звать вас как? Имя-отчество?
— Алексей Алексеевич.
— Ну вот. Мы, значит, с Алексеем Алексеевичем посидим на этой приятной хате, а после аукциона Петя нам отдаст по «лимону» законного гонорара, и мы расстанемся тихо-мирно, как добрые знакомые.
Как по «лимону»? По «лимону» чего? — побелел Савинков.
— Ну, баксов, разумеется, — ответил Генчик. Петя даже задохнулся от возмущения. — И не вздумай больше нам эту баланду травить. А то цена сразу вырастет вдвое.
— Вам-то как такой вариант, Алексей Алексеич? — поинтересовался Генчик.
— А еще какие варианты есть?
— Больше никаких, — честно ответил тот.
— Зачем тогда спрашивать?
— Для приличия. И чтобы контакт наладить. Нам же некоторое время придется провести бок о бок. Так как вам?
— Нормально, — усмехнулся тот и снова заговорил чуть громче: — Можно подумать, у меня есть выбор…
— Это верно, выбора нет. — Разговорчивый Генчик засмеялся негромко. — Не кричите только.
— Что, простите?
Говорю: слышу я нормально. Не надо так кричать.
— А, извините.
Вообще, вот странность, оказался он парнем вполне приятным и незлобивым. И даже… ну чего лукавить, немного понравился Григорьеву. Хотя бы тем, что не носил с собой паяльников и утюгов. Что, несомненно, прибавляло ему обаяния. Алексей Алексеевич вообще очень не любил огнеопасные бытовые приборы.
— Только хочу сразу предупредить, — сказал Григорьев, — туров в продаже уже нет. А без тура на борт вам не попасть.
— Ну, это уже не ваша забота, — с прежней улыбкой заметил Генчик. — Правда?
— Чистая, — согласился Григорьев. — Мне вообще плевать, попадете вы на судно или нет. Лучше бы, конечно, нет, но…
— Я попаду, — злобно ответил Петя. — Можешь поверить.
— Да я верю, верю… Помогите-ка встать. — Григорьев протянул руку «конвоиру». — Неужели вы, трое здоровенных битюгов, боитесь одинокого старика? Да не стану я кидаться на вас. Мне еще жизнь дорога. Ну же? — Генчик смотрел на него с явным любопытством. — Что вы так смотрите, юноша? Сами уронили, сами и поднимайте. Это ведь вы ломились в дверь? Ну, значит, я из-за вас лежу. Так дайте, черт возьми, руку и не выпендривайтесь.
— А он мне, — Генчик засмеялся, — нравится. — Он ухватил Алексея Алексеевича и потянул так, что тот едва не влип в противоположную стену.
— Когда, говорите, круиз-то начинается? — спросил у Савинкова Генчик.
— Сегодня вечером.
— А аукцион когда будет?
— Завтра вечером. Послезавтра утром судно приходит в Стамбул. Из Стамбула масса народу полетит самолетом.
— Угу… — Генчик подумал секунду. — Миха, — сказал он самому здоровому, — ты за этим хорьком в оба глаза смотри. Чтобы он, не дай бог, не срыл. Думаю, когда все закончится, у Алексея Алексеича возникнут к нему вопросы.
— Можете не сомневаться, — многообещающе сказал Григорьев. — Еще как возникнут. Уже возникли.
— Я так и подумал, — понимающе и абсолютно серьезно кивнул Генчик. — Но это уже ваши дела. Все, давайте в аэропорт.
Миха вцепился в Петра, как вампир в жертву.
— Пошел! — рыкнул он. — Шевели копытами, урод… Парить он нас еще будет. «Двести тыщ». Надо же, жлобяра.
С ними вышел и второй качок.
— Алексей Алексеевич, дверь закройте, пожалуйста, понадежнее, — попросил Генчик.
— Да ради бога.
Налетчик прошелся по квартире, оглядел комнату, удовлетворенно хмыкнул, повернулся к Алексею Алексеевичу, спросил спокойно, едва ли не дружески:
— Алексей Алексеич, вы чем занимались до того, как мы пришли?
Григорьев, следивший за ним взглядом, поплотнее запахнул халат, вздохнул:
— Отдыхал. Коньяк пил. Что еще… телевизор смотрел.
— Коньяк пили? — улыбнулся Генчик. — Хорошее занятие. Одобряю. Так не смущайтесь, пейте себе дальше. Отдыхайте, смотрите телевизор. Ведите себя как обычно. Ничего не произошло, все нормально…
— Что?
— Пейте, говорю. Пили коньяк? Ну вот и пейте себе. Не беспокойтесь ни о чем.
— Спасибо, что разрешили, — вздохнул Григорьев. — А то я уж и не знал, что делать…