Кундалини - Роберт Е. Свобода

Прежде чем ответить, я на мгновение задумался. «На тех, что я видел, обычно в сердце Анджанеи вместе изображены Рама и Сита».

«Да, на большинстве из них изображение именно такое, но это неверно. Там пребывает лишь один Рама. Иногда люди говорят об Анджанее и Раме как о чём-то отличном, но они ошибаются. Фактически Анджанея — это сердце Рамы».

«То есть как?»

«Именно так. Анджанея — это прана, сын ветра, он побуждает сердце биться. Как Рама может существовать без своего сердца? Вот тебе пример: Однажды Сита стала жаловаться Раме. «О Арьяпутра (Сын Справедливого), — сказала она. — Иногда мне хочется поговорить с тобой наедине, но с нами всегда Анджанея. Пожалуйста, отошли его сейчас, и давай побудем вдвоём».

«Рама ответил: «О жена, о чём ты говоришь? Что ты можешь сказать мне такого, что не положено слышать Анджанее?»

«Сита ответила: «У меня есть некоторые чисто женские дела, а поскольку Анджанея не женат, ему не положено о них слышать».

«Рама сказал: «Хорошо, только ради того, чтобы доставить тебе удовольствие, я отошлю Анджанею на некоторое время».

«Он повернулся к Анджанее и заговорил с ним: «Я сообщу тебе, когда обсуждение закончится, потом возвращайся. А пока, пожалуйста, выйди и полакомься фруктами с деревьев в саду».

«Итак, Анджанея вышел в сад. Он взглянул на фруктовые деревья, но ему было невыносимо сорвать с них хоть один плод. Как он мог причинить им боль? Поэтому он уселся под раскидистым деревом и запел песню во славу своего хозяина Рамы. Вскоре он погрузился в самадхи.

«К тому времени на Раму напала необъяснимая зевота. Но Анджанея был настолько погружен в свою песню — «Рам Рам Ситарам, Рам Рам Ситарам», — что он полностью забыл о своём земном существовании и продолжал сидеть и петь.

«Рама оказался в затруднительном положении. Он непрестанно зевал, и никто не мог помочь Ему. Он призвал своего личного лекаря, который проверил Его пульс и сказал, что никаких отклонений нет. Они призвали астролога, который сказал, что все планеты расположены в хороших позициях и что неблагоприятные знаки отсутствуют. Наконец, позвав ещё несколько человек, они послали за братом Рамы Лакшманом. Он также не знал, что делать, но он-то и вспомнил о том, что надо позвать Анджанею.

«Анджанея пребывал в саду, находясь в глубоком самадхи. Потребовалось несколько минут непрерывного пения прямо ему в ухо, чтобы Лакшман смог вернуть Анджанею в земное сознание и сказать ему: «Что-то неладное происходит с Повелителем Рамой».

«В один прыжок Анджанея оказался во дворце, и в тот момент, когда Рама увидел его, зевота прекратилась».

«С помощью зевания Рама пытался сказать Анджанее, чтобы тот вернулся во дворец?»

«Ты изучаешь аюрведу, что ты можешь сказать мне о зевании?»

«Оно вызывается ненормальным движением праны вверх — о, я понял!»

«Верно. Как бы то ни было, Сита получила хороший урок: где бы ни был Рама, Анджанея должен быть в том же месте, и наоборот. Но также верно и то, что, где бы ни был Рама, там же должна быть и Сита. Однажды Сита обратилась к Анджанее: «У меня и у Рамы ступни подобны лотосам. Чьи ступни тебе больше нравятся, его или мои?» Непростой вопрос. Как мог Анджанея обидеть своего Возлюбленного Раму или Шакти Рамы, Ситу? Он сказал ей: «Твои ступни, подобные лотосу, прелестны и нежны, тогда как ступни Рамы пожёстче, но на пути освобождения, ничто не может с ними сравниться».

«Знаешь, я всегда любил Анджанею. Это моё самое любимое божество. Но здесь он ошибался. Без Ситы Рама — ничто; есть много примеров, когда он вынужден был просить Анджанею о помощи. Лишь Божественная Мать может подарить освобождение, нет ничего выше Ма. Лишь немногие, подобно Анджанее, могут подняться выше Майи (преходящего) к Раме (неизменному). И все они делают это исключительно по милости Ма».

Слова Вималананды с трудом укладывались в моей голове. «Итак, Рама требует, чтобы Анджанея, Сита и Лакшман все вместе пребывали с ним».

«Да, поэтому Его называют Совершенством в Окружении. Он — Совершенный Человек, но и у него есть свои ограничения. Вот почему в храме Рамы всегда можно найти все эти четыре образа. Они действуют сообща, их нельзя отделить друг от друга.

«Вернувшись в Айодхью, Рама взошёл на престол. Ему помогали Лакшман, Сита и Анджанея. Его правление, называемое Рама-раджья, было образцом совершенства. В стране царили мир и согласие».

«А в эзотерическом смысле, как я полагаю, Рама-раджья наступает, когда кто-то таким путём достигает сознания Рамы».

«Конечно. Независимо от того, когда и где на Земле жил и правил Рама, Рама-раджья наступает, когда садхака осознаёт Раму внутри себя и делает Его внутренним Правителем.

«Рама правил мирно и счастливо в течение многих лет, но всё, что сотворено, рано или поздно разрушится, каким бы совершенным оно ни было. И вот однажды Махакала, Олицетворение Времени, зашёл к нему в гости и ловко убедил Раму навсегда отречься от каждого, кто помешает их беседе. Он хотел избежать вмешательства любого мирского влияния.

«Случилось так, что Лакшман не знал об этом условии и нечаянно побеспокоил Раму и Махакалу. У Рамы, который всегда держал своё слово, не было другого выбора, как навсегда отречься от Лакшмана. Лакшман решил, что жизнь без Рамы лишена смысла, и прыгнул в реку Сарайю, которая течёт в Айодхье, и покончил с собой.

«Рама — это истинное, неизменное, бессмертное, непреходящее Я. Лакшман — это эка-лакша, сосредоточение на одной точке: ум, прикованный к Раме. Все объекты до последнего должны быть устранены из сознания, прежде чем станет возможным нирвикальпа-самадхи. В индивидуальном садхаке это последнее различие прыгает в Сарайю в области лба, в нади, которая возникает из Манасасаровары, «Озера Ума» внутри мозга. Когда само сосредоточение растворяется, сливаясь с бесконечным, остаётся только Рама, поскольку Сита тем временем возвращается в свой источник, чрево Матери Земли. Теперь душа отказалась от всего, даже от собственной Шакти, своей личной Майи.

«Потеряв Лакшмана, Рама теряет всякое желание к продолжению существования. Попрощавшись с Анджанеей, Он сам входит в реку. Когда Рама поглощён, наступает нирвикальпа-самадхи, и игра Рамаяны заканчивается.

«В конце концов все умирают или исчезают, кроме Анджанеи. Рама говорит Анджанее: «Хотя я — воплощение Бога, я тоже должен умереть. Но ты — воплощение Рудры, Самого Бога Смерти. Ты бессмертен». И это правда. Анджанея никогда не может умереть. Он бессмертен, как Махакала, изначальный Рудра».

«Мне известно, что имя «Анджанея» — это производное от имени его