Рейд. Оазисы. «Выход» - Борис Вячеславович Конофальский

Уполномоченный встаёт и идёт от одного камня к другому, стараясь не выходить из тени. Тут должна быть вода. В пустыне нет ни одного стойбища, ни одного блокпоста, в котором не было бы воды. Они и возникают всегда вокруг колодцев, где в глубине, в линзах, собрана отличная вода. Но ни один казачий курень никогда ни одному чужому не покажет колодца своего стойбища. Так что… колодец где-то здесь, но он спрятан. Закопан. А как хорошо было бы найти его, сначала выпить много-много воды, а потом и помыться. Смыть с себя едкую грязь из реки, от которой кожа стала красной и раздражённой. От которой всё ещё слезились глаза и была воспалена носоглотка. Он остановился под одним из камней и там увидел выбитый на камне список имён. Имена были полные – мужские, женские. И сокращённые детские. Их было не менее двух десятков. Это был список покойных. В степи надгробий не ставят. В этом нет смысла. Их всё равно заметёт песком. Мёртвых записывают на камнях.

Рядом со всеми мужскими именами стояла буква «П». Это значило, что казак погиб, «полёг» в бою. Только у одного мужского имени такой буквы не было. Человек умер своею смертью. В общем, место это было обжитое, и колодца здесь не могло не быть.

Глава 46

А с солнцем приходил жар. Ещё не остывшие за ночь песок и камни снова начинали накаляться.

Вода. Горохов потряс флягу. Эта фляга была с ним давно, и ему не нужно было открывать её, чтобы понять, сколько в ней воды. У него было меньше двух литров. Если экономить, то этого хватит на одни сутки. Он стягивает перчатку и отворачивает крышку. Делает пять маленьких глотков. Вода тёплая. Уполномоченный набрал её на лодке. В той отличной каюте, в которую его поместил капитан. Но вода была из реки. Отчётливый привкус йода не давал в этом усомниться. Это ничего, Андрей Николаевич мог пить такую столько, сколько потребуется. Но даже этой воды было очень мало.

Колодец. Горохов стягивает маску и очки. От света небо кажется белым, даже тут, в тени камня, глаза сразу начинают слезиться; он в ладонь сломанной руки выливает несколько капель, и этой водой смачивает глаза и лицо. Лицо всё ещё горит от речной воды, хотя уже не так сильно. Ему нужно выпить таблетки, антибиотик и стимулятор, у него остались ещё по одной из них. Но он решает повременить. Пока у него ещё есть силы. А пока силы есть, нужно найти колодец.

Одежда давно высохла, даже сапоги уже почти высохли, Уполномоченному не хочется двигаться, хочется остаться под камнем и сидеть тут, пока солнце не спрячется за горизонт. Но он выходит из тени и идёт вдоль камней. Глаза всё ещё немного слезятся под очками, но теперь всё замечают. В некоторые камни вкручены винты – крепления для палаток. Горохов, скользя взглядом по камням, идёт дальше, находит удобный закуток, узкое место между стоящих каменных зубов. Хорошее место, он садится у одного из камней и начинает снимать слой песка. Копать песок нехитрое дело, если ты полон сил и у тебя обе руки рабочие. Ему же приходится делать это одной рукой. И почти сразу захотелось пить. Но он не был уверен, что быстро найдёт воду, поэтому решил терпеть.

Узкое место, тень, ветер выдувает отсюда песок. Дополнительный охлаждающий поток воздуха. Хорошие площадки для палаток. Тут должно что-то быть. Он сдвигается к скале и продолжает рыть левой рукой, и вскоре находит что-то. Это… еще немного песка снято – а, пластиковые штанги для сетей. Тут же и сети. Это ему пригодилось бы… если бы он нашёл колодец. Уполномоченный переходит к другому камню, к соседнему. Начинает снова убирать песок. И через пять минут новая находка. Большой тюк прочной ткани, крепкие капроновые шнуры – палатка. Всё это оставили на всякий случай. Если кто из местных придёт сюда ловить саранчу.

Ещё он нашёл две канистры – топливо. Залиты под завязку. Скорее всего, здесь закопан и небольшой генератор. И кондиционер. Всё, всё это было нужно в степи. Всё могло бы пригодиться, если он бы решил тут задержаться на пару дней. Если ему удастся найти главное. Найти воду.

Нет, тут должен быть колодец, обязательно должен быть. Горохов присыпает песком найденное, встаёт и снова идёт вдоль камней.

Снова ищет нужное место. Обходит камни один за другим и обнаруживает на одном из них глубокие царапины в одном месте.

Тут явно что-то есть; было, во всяком случае. Несмотря на то, что теперь ему приходится работать на солнце, он присаживается и начинает сгребать песок. Сняв сантиметров двадцать, он замечает, что к камню дюбелями пристрелена металлическая пластина. А в ней отверстие. Возможно, что здесь размещалось устройство для подъёма воды. Наверно, к пластине крепился насос. Отлично, теперь у него нет сомнений, что колодец тут. Да-да, разгребая и сгребая очередной слой песка, он наткнулся на что-то массивное и твёрдое. Горохов не сразу понял, что это бетон. Серый настоящий бетон. А рядом с ним, под песком, обнаружилось старое пластиковое ведро с длинной верёвкой.

Он обрадовался и продолжил свою работу, будучи уже уверенным в том, что близок к своей цели. Даже когда увидел коричневый лист металла поверх бетонного основания, не сомневался, что скоро сможет напиться и вымыться. Так продолжалось до тех пор, пока он, сметя последний песок, не понял, что бетонный колодец плотно прикрыт железным листом. И этот лист… наглухо заперт крепким, массивным навесным замком. Замок сидел плотно, ещё и закрывал петлю-проушину. Уполномоченный несколько секунд смотрел на этот здоровенный брусок железа, как будто не понимал, зачем он тут. Он даже заглянул в скважину замка. Убедился, что для замка нужен плоский, сложный ключ. До него не сразу дошло, что замок не сломать и не открыть, что до воды ему не добраться, хотя она очень, очень близка. Даже ведро с верёвкой есть.

«Уроды! Зачем так делать?! Наверное, чтобы чужие не таскались по их кочевьям».

Уполномоченный понял, что потратил кучу времени впустую. Кто ж знал, что колодец будет заперт. Он устал, ему хотелось завалиться в тень камня, снять сапоги и выпить сразу пол-литра воды. И больше никуда не идти. Не напрягаться, не тащить своё уставшее тело через эти бесконечные барханы. У него всё ещё зудело меж лопаток, ещё жгло в паху, подмышками, горели ступни. Глаза всё ещё слезились. Хорошо, что