Город смерти - Даррен О'Шонесси

Я прошел через холл к своей прежней комнате. Дверь была прикрыта. Я осторожно толкнул ее — а вдруг здесь все-таки ночуют бродяги? Никого. Я сорвался с места, впервые почувствовав себя в безопасности. Пояс-кошелек я держал под матрасом. Не самое удачное место для хранения ценностей, конечно… Я опустился на колени, приподнял тяжелый матрас, начал под ним шарить. Ничего. Моя рука забиралась все глубже, описывая широкие дуги. Пояс исчез. Его кто-то нашел и забрал…

Ага! Мои пальцы уцепились за ремешок. Есть! Теперь все уладится.

Я начал расстегивать молнию. Она поддавалась туго. Дергать слишком сильно я боялся — еще сломаю.

Меня отвлек шум снаружи. К дому подъехала машина. Я перебежал в спальню Тео — оттуда лучше просматривалась улица. Машина остановилась у дома напротив. Из нее вылезли двое. Водитель остался за рулем. Несмотря на темноту, я был почти уверен, что среди новоприбывших — Винсент Кэрелл, любимый прихвостень Тассо.

Они перешли улицу, как послушные школьники — посмотрели сначала налево, затем направо. Расстегнули пиджаки, потянулись за стволами. Я окинул комнату взглядом в поисках оружия. Нож я оставил Аме — в «Парти-Централь» меня бы с ним не пустили. Думал, что внутри его заберу — но как-то забыл.

На полу валялись осколки разбитой вазы — дешевой, стеклянной, — Тео хранил ее в память о покойной жене. Выбрав самый длинный и острый осколок, я крепко стиснул его в руке — и скривился от боли, когда стекло неглубоко вонзилось в мою ладонь. В следующий раз не выйду из дома без перчаток. Стекляшка — оружие неважное, но другого нет.

Я услышал, как скрипнула парадная дверь. У них есть ключи. Я собрался было выйти из спальни. Остановился — меня сразу заметят. И вообще спрятаться негде — их же двое. Я нырнул под простыни и натянул их на голову. Немного скомкал, чтобы топорщились повыше, и застыл, как статуя. Оставалось лишь ждать и надеяться. Тоже мне, камуфляж! Тоже мне, план!

Снизу донеслись голоса. Мои преследователи явно не опасались шуметь. Я сразу узнал по голосу Винсента — он, как всегда, жаловался.

— Блин, — заявил он, — мне, значит, больше делать нечего. Так он сюда и вернется, держи карман! Этот козел уже летит на Аляску какую-нибудь или там в Альпы.

— Это точно. Но Кардинал сказал: «Езжайте проверьте» а раз Кардинал сказал проверить, надо проверить. — Этот голос был мне незнаком.

— Ты кругом прав, — ядовито протянул Винсент. — Иди проверь черный ход. А заодно позырь, нет ли какой бутылки, а не найдешь, согрей нам чаю, типа, или чего подвернется.

Черный ход! Я оставил дверь нараспашку на тот случай, если срочно придется удирать!

— Винсент! — раздался несколько минут спустя встревоженный театральный шепот. — Тут открыто. Он здесь был.

— Блин. — Долгая пауза. Винсент ненавидел думать. Я легко вообразил себе его внутренние борения. Сочувствую всей душой. — Ага. Вот что. — Он принял решение. — Прочешем дом. Ты внизу, я наверху. И осторожно — вдруг этот мудак еще здесь? Заметишь чего — стреляй сразу. С этим парнем шутки плохи.

— Как ты думаешь, может, позвонить?

— Насчет подмоги? Намекаешь: мы с тобой вдвоем одного шибздика не завалим?

— Надо бы им свистнуть.

— О чем? Что дверь открыта? Блин, может, это бомжи или малолетки. Сначала все обыщем. Найдем его — замочим и отзвоним. Ну, поехали.

Винсент неспешно поднялся по лестнице, по дороге включая везде свет. Идиот. Топает, как слон в посудной лавке. Для меня всегда было загадкой, почему Тассо держит Винсента при себе. Я предполагал, что Винсент не так прост, как кажется, что у него есть скрытые достоинства, что за маской недоумка таится что-то вроде мозга. Но, похоже, я ошибался. Этот парень туп, как пробка. К счастью для меня — если я уйду живым, то, наверно, именно благодаря его тупости.

Вначале он проверил туалет, потом мою спальню, потом комнату для гостей и кладовку. И, наконец, зашел в последнее помещение. Включил свет, огляделся. Я затаил дыхание, прикинувшись трупом.

— Блин, — пробурчал Винсент и направился к кровати. Заметил! Мои нервы не выдержали. Я собрался было вскочить, но обнаружил, что мое тело сковано страхом. Словно паралич схватил. Сейчас он подойдет и пристрелит меня в упор, а я даже…

Он присел на край постели.

— Свинство, — пробурчал он, закуривая. — Сейчас по бабам пойти… Ну, Форд, мать твою, смотри, будет праздник и на нашей улице…

Такого редкостного везения я не заслуживал. Отправившись сюда, я сплоховал — недооценил Кардинала — и по справедливости должен был бы расплатиться за свою ошибку. Но Судьба порой способна на поблажки.

Не обращая внимания на боль, я крепко стиснул в руке осколок и быстро привстал. Я даже не тратил время на то, чтобы откинуть с лица простыни — через тонкую ткань я и так видел Винсента. Ох, и обалдел же он, наверное, когда безобидные простыни вдруг ожили! Надеюсь, он так и умер, думая, будто на него напал призрак.

Зажав Винсенту рот рукой, я запрокинул ему голову и воткнул мой импровизированный кинжал в глотку. Стекло обломилось. Я нанес оставшимся куском стекла второй удар. Несколько раз повернул оружие в ране. Винсент задергался, размахивая руками, бессильно колотя ногами по кровати, но сопротивляться было поздно. Горячая кровь хлынула, точно библейский потоп из разверзшихся небес, пачкая его грудь, кровать, простыни и меня. Не прошло и нескольких секунд, как он на веки вечные перестал шевелиться.

Я его убил.

Мои ноги приросли к полу.

Я убил человека. Вот моя первая жертва. Сколько месяцев я об этом думал! По ночам, когда меня донимала бессонница и город казался адом, я пытался предположить, что почувствую после первого совершенного мной убийства, как поведу себя в тот день, если он наступит. Теперь я познал, каково это.

Скинув простыни, я поднес руку к лицу. Ощупал свои губы — и обнаружил, что улыбаюсь. Наслаждение — вот что я чувствовал. Убивать сладко. Самое подходящее для меня занятие. Вот кто я такой, вот ради чего я родился. В этот миг я понял: какая только загадка ни кроется в моем прошлом, прежде всего я — убийца. Кардинал мог бы мной гордиться.

Я скатился с кровати на пол, взял из обмякшей руки Винсента его револьвер и направился к двери, по дороге подобрав с пола еще один осколок вазы. Револьвером я собирался воспользоваться лишь в самом крайнем случае — от него слишком много шума.

Я покинул комнату. Терпкий запах смерти вился за мной шлейфом. Я планировал выждать в засаде у лестницы и тихомирно прирезать дружка Винсента, когда он появится на втором этаже. А затем решить, как лучше управиться с тем, кто ждет в машине.

Но этот план пошел ко всем чертям, потому что, выйдя в освещенный холл, я немедленно стал отличной мишенью для второго бойца, который поднимался снизу. Он открыл стрельбу, что-то несвязно крича. Впрочем, он нервничал, а стрелять снизу вверх, когда ты неустойчиво стоишь на ступеньках лестницы, в любом случае сложно.