Романов #01-02 - Владимир Кощеев

Солдаты высыпались из-за углов, сразу же вливаясь в положенный ситуацией порядок. Четыре пятерки за моей спиной чеканили шаг, держа на плечах автоматы.

До особняка маршала оставалось метров двадцать, настоящий командир должен был в этом месте повернуть солдат. И я поднял руку, изображая, что намерен исполнить именно это.

Невидимый конус — сейчас в подсветке не было необходимости — ударил в декоративные ворота, вышибая их вместе с частью стены. Как раз когда отряд патруля оказался напротив.

Обломки с грохотом пролетели до середины внутреннего двора, превращая поляков в кашу.

— Какого черта?! — выкрик с башни прозвучал одновременно с сиреной тревоги.

Мои солдаты открыли прицельный огонь по бойницам, не давая сидящим в укрытии врагам сунуться наружу.

А вот сидевший на крыше выстрелил, целясь в меня. Пуля влетела в щит и зависла в воздухе. Ответный выстрел заставил поляка упасть, уже без шансов подняться.

— Сложить оружие, приказ его величества! — закричал мой боец на чистом польском.

Никто, само собой, не послушался. Но на пару секунд мы заставили обороняющихся замедлиться.

Смешно, конечно, германский отряд исполняет приказ короля. Но продажная страна и не такое видала.

Со двора по нам открыли огонь, но мы были уже внутри. Полметра на человека — вполне достаточно, чтобы вести огонь во все стороны и не слишком толкаться. Я не стал тратить время и ударами маленьких щитов выбил двери в башни. Пара моих разведчиков швырнула гранаты внутрь ближайших, добивая сидящих там стрелков, но это уже было лишним.

Не останавливаясь, мы прошли через двор, расстреливая всех, кто попадался навстречу. Оставшиеся стрелки в башнях не подавали признаков жизни.

А наш глашатай продолжал орать, что у нас королевский приказ. Уже не столько для Грушнивицкого, сколько для всполошившихся соседей, уже поднимающих охрану.

Первый огненный протуберанец вылетел слева, и я укрепил истончившийся щит. Ответный огонь русских солдат изрешетил цветной витраж, откуда бил одаренный.

Уточнять план не требовалось, все оговорено ранее, и не раз. Военная разведка Русского царства знала свое дело, и солдаты шли, даже не предпринимая попыток отстраниться от пышущих жаром техник.

Скрипнула чека, и в выбитое окно полетело сразу три гранаты. Хлопнув одна за другой, они заставили огневика прикрыться куполом, заодно осветив крыло.

Я не стал пробовать на прочность укрепленные двери — сведения, собранные царской разведкой, утверждали, что там приличная толщина, а мне нужно экономить силы. Но это не помешало мне сделать новый проход в стене левее, продавив более хрупкий фасад щитом.

Мы оказались внутри в облаках пыли, и солдаты тут же открыли огонь, убивая всех, кого успели заметить. Мирных жителей в особняке просто не имелось — военное время, и даже прислугу должны были отпустить.

Я огляделся, старательно прислушиваясь, благодаря трансу. Слева скрипел пол — огневик приближался к занятому нами коридору, и я указал разведчиками в ту сторону. Еще трое топали прямо над нами, грохот на самом верху, который я не смог определить.

Пыль частично осела, и я сосчитал трупы — пятеро запасных бойцов лежали на полу. Оставалось еще порядочно врагов, и я не собирался давать им шанс скрыться. Сегодня отсюда не уйдет никто, кроме нас.

Дверь слева скрипнула, и сразу же в проем полетели очередная граната и россыпь свинца. Польский одаренный выставил простую стену огня, сбивая прицел моим людям, но это его не спасло от моего дара.

Дернув головой, пробитой насквозь силовым шилом, одаренный тут же получил кучу пулевых отверстий и вывалился в коридор безжизненной куклой. Его техника растворилась в воздухе, и я повел разведчиков к лестнице на второй этаж. Справа никого обнаружить не удалось.

Здесь нас встретил огонь трех разместившихся на пролет выше поляков. Обновив щит, я удерживал его, пока мои солдаты не пристрелили их. И мы пошли наверх под моим куполом.

Второй этаж предназначался для охраны и гостей. Зная точное расположение казарм, устроенных в левом крыле, я повел своих людей туда. Но, как оказалось, напрасно — кроме трех убитых никого здесь уже не нашлось.

Зато один солдат спустился по лестнице и, не высовываясь в коридор, перемахнул через перила, чтобы сбежать. К его несчастью, мы уже возвращались обратно, и три выстрела заставили его покатиться по ступеням. Спокойно дойдя до лестницы, ближайший разведчик добил его выстрелом в искаженное болью лицо.

Ровно половина убита. Мазнув взглядом по электронным часам на запястье, я повел солдат наверх. Плотный пулеметный огонь изрешетил стену и потолок, на ступеньки посыпались бесполезные пули. И мы прибавили шагу.

Четверо одаренных действовали под прикрытием пулемета и автоматов оставшейся охраны. Огненно-воздушная смесь даров создала направленный взрыв, но когда дым рассеялся, мои бойцы уже заканчивали с противником. Оставшись одни, без поддержки, одаренные поспешили в комнаты, имеющие дополнительную защиту, но напоролись на невидимое препятствие.

Я сжал их, помогая себе движением пальцев. Мышцы свело судорогой, но четыре члена рода Грушнивицких остались на полу коридора и уже никуда не сбегут. Оставался только хозяин особняка.

— Все на первый этаж, — распорядился я. — Держать оборону. Один спускается в серверную и забирает оттуда все, что можно.

Никто не стал ни спорить, ни задавать вопросы. Моя сила уже доказала свою эффективность, и если во время обсуждения плана мне не особо поверили, то после устроенного доверились окончательно.

Подняв с пола залитый кровью автомат польского охранника, я проверил оставшийся боезапас. Три патрона — хватит с лихвой.

Ступая между развалившимися телами, уже не подающими признаки жизни, я медленно восстанавливал силы. Пан маршал должен быть сильным противником — в его подчинении больше людей, чем у Романовых. Он был старше и наверняка опытным. Так что относиться к нему снисходительно я не собирался.

Кабинет главы был закрыт крепкой дверью, уже безо всяких декораций, настоящая сейфовая броня. Но мне было не нужно заходить через парадный вход. Войдя в спальню маршала, я быстро оглядел богатый интерьер и, создав прямоугольный контур, резко вбил его в стену. И пнул новую дверь ногой.

В лицо ударила струя холода, на моем щите мгновенно намерзло порядочно льда. Он со скрипом пошел трещинами и лопнул с громким треском, разлетаясь на куски. Это время Сергиуш потратил на то, чтобы создать очень много копий. Больше сотни снарядов, на мой взгляд, так что я не стал рисковать и прыгнул за стену.

Грохот сотряс особняк, брызги сосулек разлетались во все стороны. Мое укрытие было пробито, но я лежал на полу, и серьезного урона моему щиту нанести у Грушнивицкого не получилось.