И залпы башенных орудий... - Валерий Большаков

И как разобраться в себе, как объяснить свою дурь? Высокими принципами? Так ведь разницы нет, принципиальная ты дура или беспринципная! Все одно — дура…

— Чокнуться можно… — пробормотала Варя и замерла, вдруг поняв, кто ей нужен, кто поймет все эти метания, порывы и разрывы. Дана! Дана Ситтель, коварная дива, соблазнившая Витю! Точно!

Повеселев, Варя быстренько собралась и выбежала во двор. Гумм-на-Взат ходил за роботом, усердно мывшим атомокар, и придирался.

— Гумм! — окликнула Варя варианина. — Вы не подкинете меня в город?

— С удовольствием! — расплылся варианин. — А куда именно?

— К Дане Ситтель! Знаете, где она живет?

— Примерно знаю… — протянул семигуманоид и решительно открыл дверцу автокара. — Садитесь, по дороге уточним!

Варя юркнула на заднее сиденье, Гумм отогнал кибера и занял свое.

— Сейчас… — проговорил он, связываясь с информаторием. — Так… Ага! Мадам Ситтель нет дома, она изволит быть за городом, на даче!

— Это далеко? — спросила Кутейщикова.

— В Лесном поясе! Это Селигер, Ильмень, Ладога, Карельский перешеек… Сейчас, выясним… Вот, Ильмень! Мы заедем на стоянку флаеров, пересядем, и я вас доставлю прямо к Дане на крылечко!

Флаер то плавно скользил над валдайскими холмами, пропуская под собой леса и озера, то резко ускорялся, взвиваясь под облака. И опять снижался, поближе к разноцветным крышам коттеджей, прямым, по линеечке прочерченным автострадам, фермам с квадратами челночных пастбищ и кольцами дойных лабиринтов. Один раз за Тверью под брюхом флаера проплыл бесконечный корпус подбитого себумского крейсера — разломы в диске казались горными ущельями (глубина — два километра до грунта!), земля вокруг была перепахана до скального основания. А потом на горизонте заблистали воды Ильмень-озера, и флаер мягко опустился на посадочную площадку дачного поселка.

Дана встречала их. Увидев эту высокую, стройную девушку с великолепной фигурой, Варя признала ее отменные внешние данные. Она даже сбавила шаг, остановленная ревностью — а не вернуться ли ей? — но гордость пересилила.

— Вы Варя? — спросила Дана, пытаясь согнать холодность с красивого лица.

— А вы — Дана? — вопросом ответила Кутейщикова.

— Будем знакомы, — усмехнулась Ситтель. — Пойдемте в дом…

— Я тут подожду! — крикнул Гумм. — Или лучше схожу искупаюсь!

Варя улыбнулась ему, кивнула и поплелась следом за Даной. Они молчали до самого дома — уютного коттеджика с полупрозрачными стенами из спектрогласа.

В комнатах было тихо, пахло хвоей и увядшей травой. Уютно тикали старинные часы, размеренно покачивая маятником. Лохматый белый кот дрых на подоконнике, развернувшись пузом кверху под лучами солнца.

— Хотите кофе? — тоном любезной хозяйки спросила Дана.

— Спасибо, нет, — ответила Кутейщикова и сразу передумала: — Хотя… Давайте. А сливки есть?

— А как же!

Вскоре на столе появились и сливки, и кофейник, и вазочка с пирожными.

— А потолстеть не боишься? — пробурчала Варя,

— Как потолстею, — энергично высказалась Дана, — так и похудею!

Отпив глоток, она деловито поинтересовалась:

— Ну? И что мы будем делать?

— В смысле? — спросила Кутейщикова, оттягивая время.

— Мы любим одного и того же человека, — терпеливо проговорила Дана. — И у нас только три варианта: либо с ним остаешься ты, либо я. Либо мы обе!

— Либо все трое расходятся… — дополнила Варя список четвертым вариантом.

— Может, и так, — согласилась Дана. — Только вряд ли Витя останется один…

— Тогда появится вариант номер пять, — усмехнулась Варя. — Мало ли красоток…

Шпильку соперница проигнорировала.

— Так какой вариант ты выбираешь? — спросила она.

— Блин-малина! — рассердилась Варя. — Что ты заладила — варианты, варианты! Можно подумать, такие дела решаются по логике! Ты спала с ним?

— Да-а… — сладко потянулась Дана.

Кутейщикова негодующе фыркнула и вдруг неожиданно для себя самой призналась:

— А я — нет… Я вообще никогда ни с кем не была.

— Да?! — поразилась Дана. — А почему?

— Потому что я дура! — разозлилась Варя.

В глазах у нее защипало, слезы обожгли глаза. Варвара заплакала, уронила голову в ладони, плечи ее затряслись. Горючие капли протекали между пальцами и падали на стол.

Дана встала, кривя губы. Подошла к Кутейщиковой, стала гладить ее по плечам, пока не захлюпала сама. Обнявшись, девушки заревели дуэтом.

Когда запасы слезной жидкости иссякли, а вздохи утратили прерывистость, девушки притихли. Посидели, помолчали. Потом Дана встрепенулась.

— Кто-то в гости пожаловал, — привстала она, выглядывая в окно.

— Гумм, наверное, проголодался…

Но это был не Гумм. Дверь резко ушла в стену, и в комнату ворвались четверо в походных комбинезонах, с лучеметами в руках. Все были заросшие и грязные, у одного в спутанных волосах застрял листик.

— Кто из вас Варвара Кутейщикова? — вежливо поинтересовался у оторопевших девушек пришелец с листом в прическе.

— Я, — буркнула Варя. — А вы кто такие, собственно?

— Вы нас обзываете словом «паци», — прояснил ситуацию парень с расцарапанной щекой и повел дулом. — На выход, обе!

— Живо, живо! — прикрикнул тот, что с листом.

Растерянных и испуганных девушек вытолкали во двор и впихнули в багажный отсек глайдера «Медуза». Тип с царапинами на щеке зарастил перепонку и усилил ее — мембрана утратила прозрачность, ее пронизали жилки жесткости. Глайдер мягко повело в сторону, накренило на борт.

Варя, упершись ногами в мягкую стенку, подхватила ойкавшую Дану и пристроила рядом с собой.

— Что все это значит?! — громко зашипела Дана. — Куда нас везут?!

— Узнаем, — буркнула Варя. Ей было страшно, но события последних недель закалили характер. «Пионер, — вспомнилась ей фраза из старого фильма, — всем ребятам пример!»

Глайдер летел недолго. Скоро аппарат заложил вираж и пошел на снижение. Сел. За перепонкой мелькнула тень, мембрана чавкнула и разошлась.

— Выходите! — крикнул давешний тип с листом.

Варя выбралась наружу. Вокруг поднимался дремучий лес — елки, сосны, дубы. Глайдер стоял на круглой поляне, а под деревьями глыбились надувные палатки, сверху на тенты была накинута камуфляжная ткань с мимикридом. Кое-где из тентов торчали босые немытые ноги или обутые — в громадных тупорылых ботинках с налипшей грязью и сухой хвоей. Иные паци сидели, привалясь к надувным стенкам, и чистили оружие, а один из «миротворцев» стоял на карачках перед дымящим костром и раздувал угли, тихо и затейливо ругаясь.