Князь из десантуры - Тимур Максютов

– Товарищ капитан, а можно…

– Отставить! – рявкнул ротный. – Можно козу на возу.

– Виноват. Разрешите спросить?

– Валяй. Не тяни кота за бубенцы.

– Вы нас крепости брать не учили. Я боевой устав сухопутных войск наизусть помню. Бой в горах есть, в городе… А чтоб крепости…

– Вопрос понял! Ответь, боец: удлинённый пороховой заряд разминирования У Рэ семьдесят семь по-другому как называется?

– Так это. «Змей Горыныч».

– Вот именно, боец. Вот именно.

Ярилов услышал топот и всхрапывание – в тумане мелькнул круп золотого коня. Кояш подскакал к хозяину, потянулся губами.

– Сейчас, родненький, – обрадованный Дмитрий начал шарить за пазухой, искать лакомство, – красавец мой. Соскучился по тебе как!

Конь игриво толкнул хозяина плечом и отскочил. Ярилов счастливо засмеялся. Пошёл за проказником, щурясь – прямо в глаза били золотые лучи сверкающей солнечной гривы.

* * *

Прямо в глаза били сверкающие лучи – высокое солнце уже перевалило за полдень. Ярилов приподнял голову и застонал: будто тысячи молоточков ударили в мозг. Зачерпнул затхлую болотную воду с пятнышками ряски, глотнул – едва не вывернуло.

Что же это было? Столько всего намерещилось. Ротный, дедушка, инок Варфоломей… И дракон!

Постанывая, начал подниматься – и едва не вскрикнул: в пяти шагах тускло блестело толстое драконье тело.

Вернее, ствол давно рухнувшего полусгнившего дерева. Даже странно, как такой гигант смог вырасти в трясине – раньше Дмитрию встречались только кривые осины и берёзы, похожие на подростков-рахитов.

Услышал плеск, нащупал дрын, повернулся: через топь брели двое сарашей.

Подошли. Тот что повыше, хмыкнул:

– Там Хозяин весь извёлся: где рыжий руска, куда пропал? А он спать разлёгся. Нашёл где. Тут дурное место. Поганый дым из воды. Сюда ученики волхва ходят, чтобы странное увидеть, да только заранее просят утром забрать. А то можно из путешествия и не вернуться.

Ярилов понял причину ночных галлюцинаций: болотные газы. Повезло, что до смерти не надышался. Ага, водяной змей, воинство Аттилы… Будто юный гопник с пролетарских окраин, который клея нанюхался.

Преодолевая смущение и головокружение одновременно, поднялся во весь рост. Привязал плетёнки, перехватил удобнее шест – что-то звякнуло.

– Ну, пошли, что ли? – нетерпеливо позвал сараш.

Ярилов молчал и ошарашенно разглядывал бронзовый браслет на левой руке.

* * *

Недалеко от поселения сарашей стоял мальчишка, нетерпеливо переступая с ноги на ногу. Увидел Дмитрия, закричал:

– Быстрее! Хозяин ждёт. Беда случилась.

Пока шли, сарашонок сбивчиво рассказал, как вчера на рыбачивших соплеменников напали. Кого убили, кого перевязали в плен. Несколько парней успели столкнуть лодку в воду, но их достали с берега меткими стрелами. Лишь один выжил: раненый, упал на дно лодки. Очнулся, когда челн прибился к берегу. Всю ночь шёл через болота в родную деревню…

– Лица у них тёмные, глаза узкие, – захлёбываясь, сообщал мальчишка, – луки крепкие, стрелы с железным жалом! Сильные и злые, как подземные бесы!

– Ну, хватит страху-то нагонять, – поёживаясь, заметил один из болотных людей, – напридумывал всякого. Ещё скажи, что они огнём плюются и рогами бодаются.

– Так, может, и плюются огнём-то! Все окрестные деревни руска горят…

Будто драконий коготь царапнул внутренности плохим предчувствием. Ярилов торопливо пошагал к землянке Хозяина. Там, прямо на земле, сидел перемазанный копотью широкоплечий человек.

Дмитрий не сразу признал побратима.

– Хорь! Что случилось? А где франк и А… Антон?

Бродник помотал головой, заскрипел зубами от боли: из плеча торчал обломок стрелы. Пробормотал:

– Подожди, князь, мочи нет.

Волхв прокаливал лезвие ножа на огне. Подошёл к Хорю, дал глотнуть какого-то варева из глиняной плошки. Потом протянул оструганную палочку:

– Зажми зубами. Терпи.

И начал вырезать застрявшую в мясе стрелу. Хорь побледнел, застонал. Кровь хлынула из разреза тёмной струёй.

Хозяин сарашей бросил обломок с окровавленным наконечником под ноги. Окунул в пахучий горшок тряпицу, прижал к ране. Забормотал что-то неразборчиво.

Бродник вздохнул, закатил глаза, вытянулся. Ярилов бросился к побратиму:

– Что ты натворил, колдун?! Хорь! Брат, открой глаза!

Волхв буркнул:

– Спит он. До завтра не проснётся. У него ещё ребро поломано и бок изорван. Не мешай мне, руска.

Дмитрий наклонился, услышал спокойное дыхание бродника. Не препятствовал, когда уносили раненого в землянку. Спросил Хозяина:

– Где остальные?

Волхв вздохнул:

– Всего двое вернулись – твой один и наш один. Ему тоже досталось от монголов, но он в сознании. Сейчас позову.

* * *

Дмитрий выслушал рассказ сараша. Скрипнул зубами, пошёл на берег озера – и там уже дал себе волю: ругал себя такими словами, которые и капитан Асс редко говорил. Клял за то, что отпустил побратимов одних. Погубил и сарашей, и тамплиера. И княжну Анастасию – девчонку, вообразившую себя девой-воительницей…

До первой деревни побратимы добрались быстро – сараши вели кратчайшим путём, шли ходко. Там и узнали последние новости.

С востока пришло к столичному городу большое войско, несколько сотен конных. Невиданных раньше, говоривших на незнакомом языке. Святополк новых захватчиков испугался, ворота Добриша открыл без сопротивления. Монгольского тысячника встретил, стоя на коленях, признавая власть над собой. Кочевники с помощью предателей сначала разграбили торговые ряды и церкви, обложили горожан тяжкой данью. Потом бросились жечь ближние и дальние деревни…

Кто-то успел сбежать в лес, унося на руках младенцев, угоняя скотину. Кто-то попытался сопротивляться, и был убит. Избы и посевы горели по всей Добрищевне. Бродник хотел сразу вернуться, чтобы обсудить с Дмитрием страшное известие. Но Антон уговорил добраться до соседнего, крупного села, куда монголы ещё не наведывались, чтобы начать сбор ополчения. Там маленький отряд и попал в засаду…

Отбивались храбро, положив немало врагов. Антон расстрелял весь колчан и бросился на кочевников с одним ножом. Франк рубился, рыча львом, пока ржавый меч не переломился. Тамплиера сбили с ног, связали. И его, и юношу-библиотекаря увели в Добриш вместе с другими пленными русичами, которых – сотни…

Хорь и последний оставшийся в живых сараш смогли отбиться, ушли в лес. Истекая кровью, преодолели обратный путь через трясину.

Вот такие дела. Монголы добрались и до этих глухих мест. А Добриш теперь охраняет вражеский гарнизон в полтысячи бойцов – и монгольских, и предателей – святополчан.