Битва за Арнем. Крах операции «Маркет – Гарден», или Последняя победа Гитлера - Энтони Бивор

Модель был зол и смущен. Тем утром он снова отклонил просьбу Биттриха взорвать оба моста и отойти на северный берег. Он настаивал, чтобы «плацдарм был сохранен»[837]. Он был уверен, что эсэсовцы Рейнгольда и Ойлинга смогут удержаться, поэтому, узнав о переправе союзников, поднял крик, угрожая отдать обоих под трибунал. (На самом деле Рейнгольд и Ойлинг получили Рыцарские кресты за отвагу и блестящее умение руководить.) Модель вряд ли мог отрицать существование своего собственного приказа. Обергруппенфюрер СС Раутер заявил: «Командующий группой армий генерал-фельдмаршал Модель лично сообщил мне, что он оставил за собой [решение] взорвать Неймегенский мост. Он хотел, чтобы мост оставался невредимым при любых обстоятельствах»[838]. Возможно, Модель и был жестоким главнокомандующим, но не из тех, кто сваливает вину на подчиненных. Когда яростные телефонные звонки пошли из «Волчьего логова» в Восточной Пруссии, штаб Биттриха доложил обо всем просто: «На вопрос командования вермахта об ответственности за неудачу взрыва мостов ответила группа армий»[839]. На этом этапе войны только Моделю могла сойти с рук ярость Гитлера.

Бригадный генерал Гэвин не смог увидеть, как его бойцы героически форсируют Ваал. Около половины второго дня, находясь еще на электростанции, он получил по рации срочный вызов от начальника штаба, безуспешно звонившего ему почти полтора часа. «Генерал, вам лучше вернуться или у вас не останется дивизии». На севере шли масштабные атаки на Вилер и Бек, в центре – на Грусбек, на юге – на Мок. На севере наступала боевая группа Беккера, в центре – боевая группа Грешика из 406-й дивизии, на юге – боевая группа Германа, а с ними – первые шесть батальонов из 2-го парашютного корпуса Майндля при поддержке «Пантер»[840].

Гэвин не мешкая уехал на джипе обратно на командный пункт дивизии. Он сетовал на то, что плохая погода в Англии и нехватка самолетов вновь задержали прибытие 325-го пехотно-планерного полка. Его собственные войска были слишком растянуты для того, чтобы защитить сектор длиной около 50 километров. Самая опасная ситуация возникла на юге, где наступление на Мок угрожало мосту в Хёмене и линии снабжения 30-го корпуса. Настойчивость Гэвина, требовавшего ввести воздушно-десантную артиллерию, принесла свои плоды, когда 456-й парашютный артполк задержал немцев при поддержке танковой роты Колдстримских гвардейцев. На улицах Мока шли бои.

Добравшись до командного пункта, Гэвин с удивлением увидел, что генерал-майор Мэтью Риджуэй, командующий 18-м воздушно-десантным корпусом, разговаривает с офицерами его штаба. Гэвин сосредоточился на изучении карты обстановки, а не на обмене любезностями со старшим по званию. Все было так плохо, что он решил немедленно ехать в Мок, не обращая внимания на Риджуэя. Какое-то время тот не мог простить Гэвину такое поведение. Риджуэй уже пребывал в плохом настроении после бомбежки в Эйндховене, где его разлучили с генералом Бреретоном, но главным образом он злился потому, что корпусом в бою командовал не он, а Браунинг. Плохое планирование британцев и их вялое наступление выводили его из себя и, казалось, подтверждали худшие из его предубеждений в их отношении.

Когда Гэвин добрался до окраины Мока, он увидел десантника с «базукой», «заметно дрожавшего», и танк Колдстримских гвардейцев, подорвавшийся на американской мине. Сопровождавшим его лейтенанту и сержанту он приказал подняться с винтовками на насыпь и стрелять так быстро, как только смогут, чтобы создать впечатление мощной обороны. Затем появился десантник из 505-го парашютно-десантного полка с пленным, «румяным парнишкой лет восемнадцати, красивым, крепким, на вид совсем ребенком». Тот был в форме парашютных войск. Гэвин ползком перебрался через дорогу, а затем к линии окопов впереди, чтобы убедить своих бойцов, что подкрепление рядом. Это было вдвойне впечатляюще, учитывая, что у молодого командующего так сильно болела спина, что немели руки. Несколько дней спустя во время затишья он посетил доктора, который, не подозревая о трещине в позвоночнике, сказал, что это просто реакция нервной системы на боевой стресс. Гэвин пошел воевать дальше. «Травмы мало что значат, когда ты участвуешь в сражении, – заметил он позже. – Так взволнован и увлечен, что их просто не замечаешь. Можно получить пулю и не понять, что произошло»[841]. Гэвин намеренно преуменьшал опасность, у него это вошло в привычку. Хоррокса задела его брошенная невзначай реплика: «У нас просто небольшой патруль», когда его бойцы шли в масштабный рейд или атаку[842].

Мок отбили в контратаке, но Гэвин к тому времени уже двинулся на север. Боевая группа Беккера прошла через Вилер, стремясь захватить Бек, и теперь продвигалась к Берг-эн-Далу. Бригадир Гуоткин, узнав об угрозе, направил в Бек батарею «Q» из 21-го противотанкового полка с их «истребителями танков» «Ахиллес М-10», что, безусловно, помогло. Гэвин прибыл, чтобы подбодрить солдат на передовой, и с облегчением обнаружил, что их командир батальона подполковник Луис Мендес, похоже, хорошо контролирует ситуацию.

Наступление боевой группы Грешика на Грусбек беспокоило Гэвина меньше всего. Прошлой ночью немецкие стрелки проникли в город через дренажную трубу под железнодорожным полотном и таким образом добрались до центра. У них было мало шансов против хорошо обученных и вооруженных американских десантников. Отец Хук рассказывал, что в тот день они вырыли большую могилу для семи немецких солдат, но оставили ее открытой на случай, если их окажется больше, и их действительно было больше[843]. Жители Грусбека восхищались тем, как шли в бой американские десантники: с пистолетом в одной руке и с яблоком в другой[844].

На юге, чуть дальше, в трудной ситуации находилась 101-й воздушно-десантная дивизия: немцы пытались перерезать «Адское шоссе» в двух местах. На рассвете 107-я танковая бригада с моторизованным парашютным батальоном снова атаковала Сон. «Они подвели танки к берегу канала, – сообщал подполковник Ханна, – и убили почти всех в одном из наших батальонов»[845]. Генерал-майор Тейлор, устроивший командный пункт в школе, попал под огонь прямой наводкой. Конвой 30-го корпуса, идущий на север, тоже был под угрозой, но, к счастью, 15-й/19-й Гусарский полк все еще находился в том районе и контратаковал вместе с 1-м батальоном 506-го парашютно-десантного полка. Затем их поддержали часть 44-го Королевского танкового полка, идущая к Хелмонду, и 2-й батальон. Тревожные моменты пережил и взвод военной полиции 101-й вдд, охранявший около 2000 пленных, рассаженных по клеткам в 400 метрах от «Пантер». «Наш собственный командный пункт и войска прикрытия ушли, оставили нас почти на линии фронта, – писал сержант. – Наши переводчики приказали пленным лечь и вести себя тихо»[846]. Атаковали и люфтваффе, но никто из пленных не пострадал.