Волшебная самоволка. Книга 3. ...И паровоз навстречу! - Сергей Панарин

Вместо черепицы крышу покрывали пряники, стены были из хлеба, а окна из леденцов. Голодные дети стали лакомиться свежайшими стройматериалами.

Из избушки появилась ведьма – злобная старушенция с магическими талантами.

Она прикинулась добренькой, пригласила детишек в дом. Накормила, напоила, спать уложила.

Утром Гретель обнаружила, что брат сидит запертый в кованой клетке.

– Отпусти его! – потребовала девочка у ведьмы, но та, разумеется, имела другие планы.

– Я откормлю твоего братца до беконной упитанности, – заявила она. – А когда он наберет нужный вес, съем его. Ты же, противная девчонка, будешь помогать мне по хозяйству.

С этого дня Гретель стала таскать воду, готовить пищу, убирать в пряничном домике и ухаживать за небольшим огородиком ведьмы.

Гензель получал самую отборную еду, а его сестра довольствовалась объедками.

Ведьма часто отлучалась по своим темным делишкам. Девочка пыталась взломать замок клетки или отогнуть прутья, но западня, в которую угодил брат, была завороженной. В ту пору ни Гензель, ни Гретель не замечали за собой колдовских талантов. Однажды девочка нашла сундук с магическими книгами. Оба ребенка умели читать, притом быстро все схватывали. Началось обучение.

Старая колдунья каждое утро проверяла упитанность Гензеля. Сама она была подслеповата, поэтому заставляла мальчика просовывать меж прутьями палец. Ведьма ждала момента, когда он станет пухлым, как сарделька.

Гензель подсовывал мерзавке тонкую куриную косточку, и ведьма не могла взять в толк, почему малый не жиреет.

Кроме книжек в сундуке обнаружились всякие магические вещицы. С ними дети тоже много экспериментировали. Девочке приглянулось волшебное зеркальце, а парню – маленький амулет темного стекла. Амулет имел форму маленького пузырька. В конце концов Гензель отказался возвращать сестре вещицу, надел ее на шею и больше не расставался.

Ведьма стала подозревать, что в ее отлучки дети заняты чем-то опасным. Кроме того, ей страстно хотелось отведать молодого человечьего мясца. Она велела Гретель готовить печь. Девочка исполнила волю старушенции.

– Полезай-ка внутрь, – сказала ведьма. – Я хочу удостовериться, влезет ли твой брат в мою печурку.

– Фрау, – вежливо обратилась к ней Гретель. – Я никогда не лазила в печи. Мне нужно понять, как лучше сложить ручки-ножки и прижать головку.

Зверская бабка была хитрой, но глуповатой.

– Учись, замарашка, – промолвила она и влезла внутрь.

Девочка захлопнула печь и подперла заслонку ухватом.

Ведьма кричала, молила, заклинала, вопила, стонала, билась в заслонку, но плачущая Гретель навалилась на ухват. Она не запомнила ни слова мерзкой старухи, зато в ее памяти навсегда остались горящие глаза брата, пухлые пальцы, сжимающие прутья клетки, и слова: «Давай, сестра! Зажарь гадину! Но не сожги, она и так жесткая…»

Избавившись от ведьмы, дети так и не открыли замок.

Они продолжали обучаться, однако книги давали им лишь обрывки великой магической науки. Гретель научилась полету, но не умела останавливать кровь. Гензель овладел ворожбой, вызывающей огненные шары, только не умел их тушить. Пряничный домик несколько раз чуть не сгорел.

Гретель с ужасом замечала перемены в характере брата. Гензель сделался злым, капризным, он обвинял сестру в том, что она не желает его выпустить. Обзывался, укорял, доводил своими капризами до слез. Девочка не могла его бросить, боясь оставить даже на день. А так хотелось сходить за помощью!

– Ты меня бросить хочешь, – шипел из клетки брат. – Я знаю, ты меня ненавидишь, Гретель. Уразумела куда больше, чем я. Даешь не все книги, кормишь хуже и хуже… Ты гнобишь брата!

Когда Гретель смотрела на растолстевшего паренька, ее смешили его домыслы. Чтобы опровергнуть ложь, сестра принялась учить его магии зеркальца.

Достав из чулана большое зеркало, девочка установила его перед клеткой Гензеля. Он увлекся ворожбой, перечитал несколько фолиантов. Там он зацепился за пару намеков, которые пропустила Гретель, и стал экспериментировать с зеркалом. Скоро он смог получить изображение большой спальни в доме, где женщины оказывали мужчинам знаки внимания и получали за это деньги. Зеркало из чулана имело магическую связь с таким же, установленном в борделе. Некий колдун когда-то устроил себе бесплатную трансляцию развратных сцен.

Тамошние оргии произвели на мальчика неизгладимое впечатление. У паренька крышу снесло, чему, естественно, способствовал эльфийский кулон на шее. Наконец, Гретель застала брата за просмотром гадких сцен. Она накрыла зеркало плотной материей и, поковырявшись несколько часов, развеяла соединительные чары.

Гензель бранился и рвал на себе волосы. Девочка попробовала его успокоить, но нарвалась на встречное магическое воздействие. Паренек оттолкнул сестру с такой силой, что Гретель выбила спиной дверь домика.

«Он тяготится заточением», – решила девочка. Она вернула разряженное зеркало брату. И Гензель превзошел самого себя. С маниакальным рвением он приступил к ворожбе. Восстановил связь, открыл, что можно не только подглядывать, но и проходить сквозь стекло. Косточка, которую он запулил из клетки в бордель, угодила в одну из жриц любви и чертовски ее напугала.

Потом Гензель решил добиться того, чтобы его зеркало соединялось с любым другим. Он не преуспел, хотя тратил уйму сил и времени. Но его старания не пропали даром. Случай вывел мальчугана на поистине чудесное изображение. Гензель не представлял, как он получил зрительный доступ в мир, где летали самолеты, носились по железным дорогам поезда, катились по полям мощные танки. В загадочной реальности бушевала война. Настоящая, не та, что описывается в сказках. Паренек наблюдал за гибелью сотен и восхищался могуществом железа.

Великолепные механизмы завладели воспаленным воображением Гензеля.

– Я изменю этот мир, подлейшая моя сестра, – высокомерно заявил он.

Гретель посмотрела на отражение и все поняла. Бронированные уроды, уничтожающие людей, вселили в душу девочки ледяной ужас. В безотчетном омерзении Гретель схватила со стола горшок и запулила им в зеркало.

Стекло разлетелось, случайно полученное изображение погибло.

Проклятия, насланные близкими родственниками, чаще всего нельзя снять даже после смерти проклявшего. Гензель проклял сестру от всего сердца, со всей неистовостью маньяка, потерявшего любимую игрушку.

Неконтролируемая злоба разорвала клетку в клочья. Гретель мгновенно постарела и упала наземь.

– Оставайся одна, гадина.

Будущий Дункельонкель сплюнул и покинул пряничную тюрьму.

– Что дальше, дочка? – спросил Иоганн, когда Всезнайгели уничтожили магические потоки до конца.