Вальпургиева ночь - Анастасия Завозова

— Шутить изволишь! Сие не мемуары, сие мой последний протокол… Сегодня я с тобой покончу и больше протоколов писать не буду.

— Постойте! — нахмурила я брови. — А чего же вы там пишете, если меня еще не допрашивали, да и заседания суда как такового не было!

— А чего тебя допрашивать? — вздернул Инквизитор плечики, некстати явив свету некрасивую заплату на левом плече. — И так все заранее известно, что ты скажешь. — И зачитал со вкусом: «девица Михайлина дочь Микаэлова из семьи Радзевецких, из роду Сухановых, созналась в творимом ею ведьмовстве. Означенная Михайлина признала, что летала на шабаш на Блоксберг, творила там непотребство с Сатаной, а также вредительствовала простым христианам, поскольку сама от Христа отреклась. Также ведьма созналась в приготовлении колдовских зелий, для коих собирала в полнолуние волшебные травы на кладбище, а также в разрытии дюжины могил некрещеных младенцев, из коих похитила она их головы для темного ведьмовства своего»…

Инквизитор остановился и почесал пером за ухом:

— Дальше я еще не придумал. Может, обвинить тебя и в вытапливании их жира для приготовления адской мази, что ведьмам летать на шабаш помогает?

— Ну знаете! — возмутилась я. — Это уже слишком! Я же ничего такого не делала! Это ж надо такое придумать! Зачем мне дюжина голов? Они же протухнут…

— А если на лед вынести? — с надеждой предположил Инквизитор.

— Мы не в Арктике! — отрезала я.

Инквизитор вздохнул. Жалобно так, с подвыванием.

— Может, ты чего предложишь?

— О! — оживилась я. — Напишите, что я совращала мужчин! Пачками! Штабелями! А потом на них летала!

Инквизитор с сомнением на меня покосился:

— Это я бы твоей тетке Розе приписал, но не тебе…

Не знаю, где дяденька увидел мою тетку, но явно проникся до самой селезенки. Ишь как вспоминает! Интересно, где он мог ее видеть?

Инквизитор тем временем отложил бумагу, положил перо рядом с чернильницей и неловко начал выбираться из высокого кресла. Выбравшись, он подошел к стулу, к которому я была привязана, и задумчиво уставился на меня. Покачался на носках, повздыхал, потом произнес меланхолично:

— В принципе, можно и без протокола обойтись… Кто его читать-то будет?

Я всегда ненавидела холодец. Терпеть не могла эту склизкую студенистую массу, от одного вида тошнило. Теперь я почувствовала, что это такое, так сказать, изнутри…

Под ноги Инквизитору шлепнулся толстенький серый шарик. Жупик расправил лапки, с наслаждением потерся хвостиком о землю, почесал лапой за ухом…

— Кобель! — одновременно удивленно и возмущнно завопил Главный Инквизитор. — Ты как отвязался? А ну — марш на место!

Он идиот или репетирует? В укоризненном взгляде Жупиньки, обращенном на Инквизитора, читалась приблизительно такая же мысль. Мой бульдог еще раз вздохнул и еще раз как-то подозрительно потерся хвостиком о землю. Мамочки, ведь он так делает…

Жупик огляделся и невозмутимо задрал толстую кривую лапу над поцарапанным сапогом Инквизитора… со всеми вытекающими оттуда последствиями. Пока последствия вытекали, Жупик блаженно жмурился и поглядывал на меня простодушным взором.

Матерь Божия!!! Да мужик его сейчас потрет как морковку…

Что это?

Я заморгала. Мне почудилось, или ко мне действительно начала возвращаться сила? Я уже видела, как сине-белое энергополе вокруг меня постепенно растет. Сантиметр, два… Воздух странно задрожал и начал расслаиваться…

Бах!

Жупик толстым мячиком откатился в угол. Бедненькому врезали сапогом по самой попке!

— Хитра ведьма! — зашипел Инквизитор, брезгливо встряхивая носком сапога.

— Извинитесь перед моей собакой! — завопила я. — Как гадко обижать слабых!

— Она мне сапог испачкала!!!

— Не испачкала, а помыла! Были бы умнее — второй бы подставили!!!

— Все равно твоя выходка не удалась! — надулся Инквизитор. — Ты не вернула себе силу, того, что у тебя есть, не хватит даже, чтобы порвать веревки! А раз ты меня разозлила, обидела и унизила, то я ускорю исполнение приговора!.. Посмотрим, как ты будешь смеяться, когда тебя прошьют эти иголочки! А кобеля твоего я за хвост рядом примотаю!!!

«Однажды Верка Бесноватая летела на шабаш, о тот раз на Лысую гору решила наведаться. Прилетает, спаси Иисусе, ни шиша интересу! Бабы какие-то пьяные по кучкам собрались да мужиков своих костерят на чем свет стоит. Оно ведь давно известно, что на шабашах этих ведьмы природные редко появляются. Ну Верка села себе скромно в уголке, глазищами своими косыми зыркает, как бы ей какую штуку провернуть! Тута подкатывает к ней одна молодуха да как зачнет перед ей бахвалиться. Мол, ведьма она сильная, да все знает, все умеет… А Верка-то глядит, что силы в ей ни на грош, а пустословства более. Возьми наша Бесноватенькая да и скажи ей: коли ты так сильна, смогешь ли по обе стороны от себя стать? Это, мол, любая ведьма сумеет. Врала, конечно, убогая, такое только самым сильным удается, да только уж больно она похвальбушку уделать хотела. Та не смогла да Верку на смех начала подымать. Тут Верка возьми и натрое встань! Да как пошла хохотать, все бабы, зараз протрезвели, а та, что хвалилась, глаза закатила да бух оземь…»

Неизвестно почему я вспомнила эту историю бабушки Виолетты, она вдруг просто всплыла в памяти. «Нашла время для сказок!» — укорила я себя, и вдруг…

По обе стороны от кресла встали еще две меня. Хорошие, примерные девочки с рыжими косичками, в коротких вязаных платьицах…

Главный Инквизитор взвыл и резко толкнул меня на иглы. Если бы могла, захохотала бы, как Верка! Но у меня вышло только интеллигентное покашливание. В тот же момент Михайлина, из платьица которой торчали ржавые иглы, совсем неприлично подмигнула Инквизитору, показала язык и… испарилась. Та, что стояла слева, последовала ее примеру.

Я стояла справа от кресла. У меня этот трюк никогда не получался как надо…

— Бесовка!!! — икнул Инквизитор, растерянно обозревая пустой стульчик.

В следующий момент он познакомился с ним ближе, со всего маху врезавшись лбом в его сиденье…

Леонид отбросил второй стул, к которому раньше был привязан Жупик, и посмотрел на меня.

— Он чего, маньяк? Что вообще происходит? Ты кто? — Мужчина моей мечты стал некстати весьма разговорчивым.

Мне бы, конечно, принять позу повыгодней, придать голосу хрипотцу а-ля тетя Роза в молодости и томно поведать молодому человеку о всех моих горестях и невзгодах, но… Как я уже говорила, имидж романтической героини писался явно не под меня.

Зал суда исчез, просто растворился. Мы стояли почти в полной темноте посреди какого-то болота или чего-то в этом духе. Под ногами чавкало и хлюпало, я и опомниться не успела, как от мощного прыжка радостного Жупика меня забрызгало грязью по колени. Отскочив в сторону, я поскользнулась на мокрой траве и с неприличным воплем кульком рухнула в воду.