Король и Шут. Между Купчино и Ржевкой... - Александр «Балу» Балунов

Балу. И почему этого не произошло?

Ириша. Точно не знаю, но прекрасно помню, когда потом я поехала с вами на гастроли в Крым и на Кавказ, Гордеев говорил Горшку, что Балабанов не может его найти. И из-за этого он будет снимать Шнурова. И Горшок очень расстроился.

Балу. А как он мог его найти, если у Горшка не было сотового телефона? То есть иногда был, но он его все время терял.

Сан-Хосе, июль 2006 года. Фото И. Косиновская.

Ириша. Я тоже не совсем понимаю, при чем тут Горшок. Про съемки надо говорить с директором, их же надо соотнести с концертами. У меня сложилось впечатление, что Гордеев тему с кино проворонил и, как всегда в таких случаях, попытался свалить вину на самого Горшка.

Балу. Да, была у него такая фишка.

Ириша. Я четко помню отрывок разговора. Типа, «как же так, тебе же Балабанов звонил, звонил, но так и не дозвонился. И вот из-за тебя теперь эту роль играет Шнур».

Балу. И что же было дальше?

Ириша. Но в этом нет ничего страшного. Потому что с фильмом ничего так и не вышло. Приехал Майкл Бин в Россию и ушел в запой вместе с группой «Ленинград». Дело было, по-моему, в Мурманске.

Балу. Нет-нет-нет. Мурманск – прекрасный город, я его очень люблю. Дело было в Норильске. Вот там реально нечего делать, только в запой идти. А тем более американцу.

Ириша. Да, точно. Я общаюсь с группой «Ленинград», и они рассказывали ужасные вещи. Типа все ушли в запой, но американец не выдержал. Нету него северной закалки, кто ж знал!?

Балу. Ну, он хоть жив остался?

Ириша. Да, но у него случился инсульт. И даже потом компания, которая снимала это кино, пыталась с ним судиться, потому что он сорвал съемки и улетел в Лос-Анджелес лечиться.

Балу. Вот его судьба закинула! Из южной Калифорнии поехал в Норильск бухать. Ну, хоть не засудили его, беднягу?

Ириша. Немножко денег вроде отсудили. Но ведь он был совершенно не подготовлен к таким раскладам в Норильске. И, между нами говоря, я не считаю, что это была вина Майкла.

Балу. Это точно. Мы не раз были в Норильске. Ну, там реально нефиг делать, две двойные двери, на улице минус сорок, сугробы выше головы, ветер сдувает с ног и вообще такая обстановка, что остается только бухать. Один раз мы там такой жести дали, по десятибалльной шкале – минус сто, примерно. Я был убежден, что нас больше не то что в город не пустят, а просто расстреляют при первой же возможности. Всех. Жуткий был беспредел, даже вспоминать не хочу. Я был просто уверен, что в эту гостиницу нас точно не пустят.

Ириша. И что же?

Балу. Ну что. Приезжаем. А нас подозрительно спокойно встречают, и горничная даже говорит мне: «Вот, хоть нормальные музыканты приехали, не то что эти алкаши из группы «Ленинград»! И я подумал: «Ого-го! И что же они, интересно, делали?»

Ириша. Когда я им устраивала гастроли по Америке, они жили у меня дома и вели себя достаточно прилично. Ну, относительно прилично. Ну, то есть полицию соседи почти и не вызывали. Правда, когда из Сан-Франциско в Лос-Анджелес поехали, то часть народа забыла свои документы, Пузо, например. Еще они нашли книгу «Король и Шут», которую ты мне подарил.

Балу. Это ту, которую Рыба написал. Она очаровательна тем, что автор практически слово в слово воспроизвел все гонки, которые я ему прогнал.

Ириша. Да, «Самая Правдивая История о Группе «Король и Шут». И все ее читали запоем по очереди, а Шнур сказал: «О, какая классная тема!» И даже взяли ее с собой в Лос-Анджелес, чтобы читать в автобусе.

Балу. Надеюсь, не вслух…

Ириша. И Шнур тут же на месте, по-моему, еще до поездки в ЛА, во время очередной попойки написал песню «Меня зовут Шнур», в которой упоминает группу «Король и Шут», точнее, фанатов. А тем же летом я снова была Питере, и опять у меня собралась та же тусовка, подошел ко мне Пузо и говорит: «А что, это тот самый Балу, из книги?»

Балу. Да, и с тех пор мы с ним и дружим.

Ириша. И чтобы закончить эту тему, скажу, что Горшок всегда очень хотел сняться в кино. Он и в театре хотел что-то сделать, какую-то свою постановку по песням «Короля и Шута». В какой-то момент он очень озаботился своими отношениями с Лешей и старался везде его толкать. Говорил мне, что вот, Леша так хорошо пишет песни и, может, тынам поможешь в Америке что-то такое сделать, а мы музыку напишем. И дал мне Лешин телефон и какие-то демозаписи. Это было где-то в районе 2007–2008 года. Я так понимаю, что и «Тодд» он начал делать с Лешей, правильно?

Балу. Начал, да.

Однажды я зашел к Горшку домой. В то время он уже жил с Олей на Советской. Пришел я не просто так, Горшок попросил меня принести вторую гитару и помочь ему с новой песней.

Технология у нас была такая. Я беру набор каких-то прикольных, на мой взгляд, аккордов, а он их поправляет и делает лучше. Причем это может быть и 5, и 25, и 105 аккордов, пока Горшок не увидит скрытую в них красивую мелодию. Как только он находит что-то красивое, сразу перестает ругать меня за неправильные аккорды, и вообще мы их бросаем. Это важно. Пока мелодия еще не оформилась окончательно, начинаем аккуратно, стараясь ее не спугнуть, подбирать новую подложку. Тут настает мой черед. Ведь мелодию можно увести в любую сторону. Поэтому я сидел рядом с Горшком и давал советы. Этот ход – зашибись, этот – скучный, и так далее. А когда что офигенное попадалось, так тут и говорить нечего, и так понятно.

В тот день мы разбирали песню про «угрозы, насмешки, корону примеряют пешки», но стихов, конечно, тогда еще не было. И мы плавно переползли к сочинительству текста. Помню, что-то там было про героев, которых мертвыми отправляют на плотах вниз по какой-то специальной реке. Горшка была идея, я лишь помогал. Не сразу все получилось.

R-Club, 1997 год. Фото Е. Евсюкова.

Я еще несколько раз на той неделе приходил к Горшку и особого прорыва не помню. Разве что музыку к песне доделали. Но в тот день Горшок снова рассказывал мне, как он пишет музыку.

– Я вообще не понимаю, как вы не видите этих мелодий. Они же летают в воздухе, их же много. Надо только протянуть руку и взять. Нет, тяжело, конечно, придумать мелодию из ничего. Но когда у тебя уже есть готовая гармония или аккорд, то вообще легкотня! Поэтому, лучше всего мне придумывается с тобой. Ты не кричишь сразу «О, я рядом стоял, я тоже это придумал!» еще до того, как оформится мелодия. С Реником хуже, чем с тобой. Он еще в группе не прижился до конца, а уже начинает изображать неизвестно что. На той неделе тренькали чего-то, только мелодия прикольная начала вырисовываться, а он сразу: «О, это моя мелодия, это я придумал!» А она еще и не родилась. Ну я решил его проучить – раз твоя, то на – доделывай ее сам.