Жернова истории - Андрей Колганов

– Так, с этим понятно, – киваю. – А вот карманный маузер почему берете модели 1914 года? Почему не 1910-го? Он же компактнее.

Теперь к беседе присоединяется еще один участник – этот довольно молодой, явно нет еще и тридцати, сухощавый, жилистый. Он, не утруждая себя представлениями, эмоционально восклицает:

– Так маузер 1910 года – это же дамская пукалка! Патрон у него слабоват – тот же, что у «Браунинга бэби», всего 6,35. Только шпану пугать. А чтобы кого застрелить из этой игрушки – это надо очень сильно постараться. – Парень делает ударение на слове «очень», нарочито растягивая его. – Вот у модели 1914 года патрон помощнее, все-таки 7,65. Уже более дельная штучка получается. Из такой вполне можно при нужде уработать всерьез.

«Уработать»… Чекист, что ли? Похоже…

То-то у военспеца сделалось кислое выражение на морде. А вот комдив свысока бросает:

– То, что по карманам рассовывают, – это всяко не боевое оружие.

Чекист не обижается, но замечает в ответ:

– В наших делах не всегда годится бегать, размахивая здоровенным маузером или «люгером» направо и налево. У нас своя специфика.

Но это еще не все, что меня интересует. Задаю следующий вопрос:

– Ручные пулеметы и пистолеты-пулеметы тоже будем брать с прицелом на заказ большой партии?

Телепнев качает головой:

– Насколько я знаю – нет. Сказал же: берем как технические образцы.

Сидящий рядом Леонид Карлович добавляет:

– Это вам лучше у нашего главного оружейника поинтересоваться, инженера с Тульского завода. Василий Егорович, кажется? – уточняет он у комдива. Тот кивает:

– Василий Егорович Шорохов, зам начальника опытного участка. Однако сегодня я его тут только за завтраком и видел. Гуляет, видно, где-то.

Ближе к вечеру посиделки в пансионе постепенно перерастают в банальную пьянку с совершенно неинтересным трепом на посторонние темы. Ну как всегда – о бабах, пардон, о женщинах, и о политике, разбавляя все это неизбежной темой «бойцы вспоминают минувшие дни». Я ухожу спать пораньше: завтра уже могут появиться первые проекты контрактов, требующие моего трезвого и отдохнувшего взгляда. Да и с инженером, с Шороховым этим, лучше пообщаться на трезвую голову.

В понедельник, 11 августа, к моей радости, не только я сам, но и Василий Егорович Шорохов оказался с утра с трезвой головой, не страдающей похмельем. Когда за завтраком комдив Телепнев познакомил нас друг с другом, мы быстро сговорились побеседовать о предстоящих закупках. Собственно, меня больше всего интересовало, что планируется насчет машиненпистолей и машиненгеверов, сиречь пистолетов-пулеметов и пулеметов.

– Василий Егорович, – начинаю разговор с самого главного, – какова цель закупки небольших партий ручных пулеметов?

– Берем их как технические образцы, – отвечает он мне точь-в-точь как начальник комиссии накануне.

– Это я уже понял, – нетерпеливо реагирую на его слова, – но зачем нам технические образцы? Будем копировать?

– Тут все не так просто, – пускается в объяснения инженер. – Собственного производства ручных пулеметов у нас нет. Пытаемся что-то сконструировать, мастерим какие-то образцы буквально на коленке, но готовых мощностей для массового производства у нас нет. Поэтому и скопировать немецкий образец нам крайне сложно. На наших заводах, с тем оборудованием и теми рабочими, что у нас есть, вряд ли потянем. А если и потянем, качество будем несравнимо хуже немецкого.

– Почему же? – удивляюсь в ответ. – Ведь «максимы»-то мы делаем! А один из закупаемых пулеметов как раз вроде на его основе и выпускается.

– Это верно. MG 08/18 на основе конструкции «максима» сделан. И у нас «максим» выпускается. Да вот только «максим» один наш Тульский завод и может делать. А ручной пулемет как бы не сложнее изготовить.

– Как же так? – не понимаю я.

– А вот так, – разъясняет Шорохов своему технически неграмотному собеседнику. – У ручного требования к стволу повыше будут, потому что охлаждение ствола воздушное, у него эффективность похуже, чем у водяного, и ствол должен лучше противостоять перегреву. Да кроме того, лента у него не холщовая, а металлическая. А такую ленту нам сделать, даром что она просто выглядит, пожалуй что и потруднее, чем затворную группу. Детали затвора и ударно-спускового механизма, хотя они и сложной формы, мы-то худо-бедно фрезеровать все же выучились. Но вот как металлическую ленту изготовить – пока не знаем даже, как подступиться.

– Так, понял, – киваю. – Значит, не потянуть… Если же у немцев готовые покупать или завод у них приобрести, то без штанов останемся.

– Вот-вот, – подтверждает Василий Егорович. – Дороговато встанет. Да и нет у них сейчас серийного производства пулеметов. На старых запасах живут из-за резкого сокращения армии.

– Так как же быть? – продолжаю докапываться до истины.

– Очень просто, – поясняет инженер. – Закупим небольшую партию, изучим, покумекаем да сообразим что-нибудь свое, что потянем изготавливать на имеющемся оборудовании и с имеющимися людьми. А пока и остатками с империалистической обойдемся. Ну и еще у нас Токарев и Колесников сейчас свои собственные образцы облегченного «максима» готовят – щиток долой, станок долой, вместо него – сошки, кожух водяного охлаждения меняется на кожух воздушного, рукоятки – на винтовочный приклад… В общем, наверное, немногим хуже MG 08/18 получится.

– Ну а зачем тогда нам еще Бергмановский пулемет покупать? – Мне действительно неясно.

– Ну как же! – поражен моей недогадливостью Шорохов. – Бергмановский MG 15 n.A. весит на полтора килограмма с гаком меньше! Может, додумаемся, как и нам сделать что-нибудь облегченное, не такое тяжелое, как «максим». Ручной-то пулемет весом под пятнадцать килограммов замаешься таскать. Так Бергман еще и на тридцать с лишним сантиметров короче – значит, поворотливее, особенно ежели с ним по окопам шнырять придется. Это при том, что длина ствола у них, считай, одинаковая.

– Тогда, значит, – ну, можно наконец и догадливость проявить, – и с пистолетом-пулеметом та же история? Будем по немецкому образцу конструкцию для своих заводов изобретать?

– Конечно. Зачем нам у немцев заказывать, когда сами можем сделать? Вон Федоров еще в 1916-м самострельную винтовку сделал. Думаю, прикинем, как федоровская устроена, как Бергман-Шмайссер МР 18, – и свой пистолет-пулемет тоже осилим, – подтверждает Василий Егорович.

– А чем нам федоровский образец не гож? – продолжаю донимать инженера.

– Да вроде его автомат всем хорош, но только в умелых руках и при хорошем уходе. А где мы таких бойцов напасемся? Дай ты эту машинку в руки обычному призывнику – и пойдет у нее отказ за отказом из-за косорукости и небрежного обращения, – качает головой Шорохов. – Главное же, угораздило Федорова свой автомат под японский патрон сделать, для винтовки Арисака, калибром 6,5 мм. Что же нам, для одного только этого автомата совершенно новое патронное производство разворачивать? Или у японцев выпрашивать? Не дело это…