Хромой кузнец - Мария Семенова

Однажды Зоря и Светозор взяли луки и вместе вышли со дворана лыжах. Брат и сестра с детства привыкли полесовничать вместе, добыватьборовую птицу и зверя. Не боялись ночевать на морозе, уходили порою нанесколько дней. Лешие давно не показывались, так что иные охотники уже и нечтили Правду лесную – зачем, коли никто не накажет? Вот и убивали больше, чемтребовалось, бросали подранков, забывали повиниться перед звериными душами,изгнанными из тел, поблагодарить за добро. Жутко вымолвить – иной раз живьёмшкуру спускали. И, уж конечно, не оставляли на пнях угощения лесному народу.Какое там – сами несыты! А что зверьё уходило, скудело, внукам не на кого будетохотиться – им-то какая забота!

Брат с сестрою удались не таковы. Довелось им раз вытащитьиз полыньи чернобурого лиса, цеплявшегося за ломкий ледяной край, ненадёжноприхвативший быстрину. Светозор и сам вымок по пояс, пока его доставал. Детикузнеца тогда не позарились на роскошную драгоценную шубку. Разложили костёр,обогрели и высушили зверька – да и отпустили…

…Долго ли, коротко ли шли Киевичи лесом, под заиндевелымисоснами, меж непроглядных елей, утонувших в снегу. Довелось им тот раз зайти всамую крепь, в такие места, где они ещё не бывали. Пересекли замёрзшее болото,миновали холмы – и над лесными вершинами явила себя гора, круто вознёсшаясяввысь.

– А не Глядень ли это? – сказал сестреСветозор. – Давай заберёмся!

Яркий Месяц светил между облаков, обведённых серебрянымикаёмками. Оказалось, гора стояла на самом морском берегу, озирая мерцающийнеподвижный простор, ушедший во мглу. А в другой стороне, далеко-далеко, видныбыли знакомые родные дымки. Действительно – Глядень, лучше не назовёшь. Но брати сестра, взобравшись наверх, тотчас позабыли, чего ради вязли в сугробах. Налысой макушке горы перед ними было давно позабытое, заброшенное святилище БогаГрозы. То самое, о котором рассказывал когда-то отец.

Богам никогда не строили храмов: зачем им стены и кровля,когда их хоромы – летящие тучи и небесная твердь, ложащаяся под колёсасолнечной колесницы? Святыням Людей незачем было скрываться от Неба. В прежниевремена резной лик Перуна умывали ласковые дожди, а тёплые ветры подносилибраное полотенце. Ныне дубовое изваяние стояло обледеневшее, облепленноеснегом, покосившееся, безокое… но всё-таки стояло, не рухнуло.

Киевичи подошли осторожно. Когда-то вокруг него в шести ямахнеугасимо горели костры, и жрецы, жившие чуть поодаль в избушке, денно и нощноприглядывали за пламенем, подкладывали дрова. И всякое утро, когда солнечныелучи притрагивались к изваянию, смешивались со светом костров, – думалиЛюди, это три брата Сварожича сходились все вместе, благословляя свой мир…

Куда подевались жрецы? Может, так и умерли здесь в кромешнуюосень, пытаясь сберечь священный Огонь?..

Сестрица поднялась брату на плечи, принялась бережно очищатьлицо изваяния, и скоро на Киевичей глянул Перун – его золотые усы, его знак –глубоко врезанное, о шести спицах громовое колесо. Ну точь-в-точь та фигурка изкрасного тиса, хранимая дома, отец сказывал – втыкали её на засеянном поле,испрашивая дождя… Только волосы накрепко заледенели да прежние синие глазаглядели незряче. Должно быть, холодные дожди смыли яркую краску в ту осень,когда погасли костры.

– Если бы опять взошло Солнце, – сказала Зорянегромко. – Увидеть бы хоть раз, какое оно!

Светозор разгрёб снег перед изваянием. Открылся алтарь –круглое каменное кольцо, вросшее в промёрзлую Землю. Когда-то сюда опускалирогатые короваи, а в праздник Перуна лили жертвенную кровь туров, оленей имогучих рыжих быков…

Киевичи переглянулись и начали стаскивать к алтарю сухиеветки из леса. Сверху Светозор положил еду, что снарядила им мать: пряженики смякиной и толчёной корой, варёного петуха. Вытащил кремень и кресало, нопередумал – обвил тетивой лука круглую деревяшку. Когда Огонь разгорелся и яркоосветил дубовое изваяние, заставив таять на нём лёд, Светозор обнажил голову ипромолвил:

– Господине наш, Перуне Сварожич! Прими угощение иуслышь, сгинувший. Есть в Океан-море остров Буян, есть на том острове сыройраскидистый дуб, что пророс всю Землю корнями. Есть под тем дубом горючийкамень Алатырь, всем камням камень. Ты, Перун, пахал тучи сохой, рассеивалмолнией семена. Ты отца нашего выучил ковать медь и железо. Худо нам без тебя,без брата твоего Солнца. Ты привстань, сгинувший, на резвые ноги, открой ясныеочи! А кладу я своё крепкое слово под белый камень Алатырь, замыкаю ключами,бросаю ключи в глубокое море: кто найдёт, всё равно моё крепкое слово непревозможет!..

Сказав так, он вытащил нож и отворил на руке жилу, окропилкровью костёр:

– Ты сочись, руда, глубоко, до самого Исподнего Мира,куда камню упавшему в двенадцать дней с ночами не долететь. Разыщи господинанашего, Перуна Сварожича, передай ему…

Договорить не пришлось: Огонь вдруг взревел и вскинулся так,словно в него вылили масло. Киевичи испуганно отскочили, а пламя взвилось вышеголов и обняло изваяние, срывая ледяные оковы, рассеивая их облачком пара. Братс сестрой могли бы поклясться, что слышали яростный, торжествующий смех,донёсшийся из костра. Когда же деревянное тело как будто зашевелилось, а Земляпод ногами начала содрогаться – Светозор и Зоря, не помня себя от страха,кинулись в лес.

Этой ночью в доме Кия случился переполох. Задрожал пол,ходуном заходили надёжные стены, задребезжали один о другой глиняные горшки.Проснувшиеся кузнец и кузнечиха видели, как из-под пола выскочил Домовой иотчаянно заметался, пытаясь подпереть плечами грозно колышущиеся, готовыерассыпаться брёвна. Кузнечиха с перепугу спросила:

– К худу, батюшка, или к добру?

Домовому многое ведомо скрытого, он знает судьбу. Но на этотраз и сам Домовой только недоумённо оглядывался. И тут из углей, присыпанных наночь золой, к самому дымогону взметнулся Огонь.

– К добру! – прогудел он. – К добру! Ты,кузнец, его провожал, а твои дети встретили! Хорошие дети!..

– Кого? – спросил Кий, догадавшись, но всё-таки несмея поверить. Однако Огонь не произнёс имени брата – съёжился, юркнул в углиназад.

Когда наконец стихла судорога Земли, шатавшая дом, и сталовозможно покинуть напуганную жену, Кий оседлал длинноногого ручного лося ипоехал на нём в лес. Давно не езженной тропы не видать было в сугробах, но Кийехал уверенно. Он знал, где искать.

Светозор и Зоря ещё долго отсиживались за елками после того,как успокоилась под ногами земля. Когда же минула ночь и опять взошёл Месяц,всё-таки набрались храбрости и полезли назад на гору.

– Надо же взглянуть, что случилось, – сказалСветозор.

Оба очень боялись, но оба откуда-то знали: их жертва, а пущетого пролитая кровь что-то стронула в мире. Пробудила что-то обессиленное,медленно умиравшее…