Упущенный шанс Врангеля - Александр Широкорад

28 октября 1924 г. Франция наконец-то установила дипломатические отношения с СССР. Париж предложил Москве вернуть Бизертскую эскадру, считая, что это будет одним из аргументов для признания советами царских долгов.

Через два дня после этого Военно-морской префект Бизерты адмирал Эксельманс приказал всем офицерам и гардемаринам эскадры собраться на борту эсминца «Дерзкий». Его приказание было кратким: спустить Андреевские флаги, передать корабли французским уполномоченным, а самим сойти на берег.

А 29 декабря на французском судне «Удже» в Бизерту из Марселя прибыла советская комиссия по приемке русских кораблей. Комиссию возглавлял Евгений Андреевич Беренс. Главным же консультантом по судостроительной части был академик А.Н. Крылов.

Евгений Беренс, на октябрь 1917 г. будучи в чине капитана 1го ранга, с ноября 1918 г. по апрель 1919 г. служил у большевиков начальником Морского Генштаба. Именно он 24 мая 1918 г. представил председателю Совнаркома доклад, где говорилось: «Германия желает во что бы то ни стало завладеть нашим флотом. Дальнейшие с нашей стороны попытки разрешить вопрос переговорами при вышеизложенных условиях дают только Германии возможность выиграть время и явно ни к чему не приведут. Наши суда в Новороссийске попадут в руки даже не Украине, а Германии и Турции и создадут этим в будущем господство их на Черном море… Все эти условия показывают, что уничтожение судов в Новороссийске надо произвести теперь же, иначе они несомненно и наверное полностью или в части попадут в руки Германии и Турции».

На докладе Морского генерального штаба В.И. Ленин написал: «Ввиду безвыходности положения, доказанной высшими военными авторитетами, флот уничтожить немедленно».

Самое же забавное, что Евгений Беренс приехал в Бизерту принимать эскадру у своего родного брата контр-адмирала Михаила Андреевича Беренса. Первый командующий «русской эскадрой» вице-адмирал Кедров в начале 1921 г. убыл по делам в Париж и больше в Бизерте не появился.

Ситуация оказалась более чем щекотливая и для советской делегации, и для белых, и для французов. Последние порекомендовали Михаилу Андреевичу куда-нибудь удалиться, и тот благоразумно съездил на недельку в город Тунис.

Советская комиссия констатировала, что корабли эскадры находятся в недееспособном состоянии, многие месяцы их ремонтом никто не занимался. Значительная часть механизмов, содержавших цветные металлы, похищена. Крылов заявил, что целесообразно забирать лишь линкор «Генерал Алексеев». Своим ходом он идти не мог. По «дипломатическим проблемам» буксировка его советским кораблем, например, ледоколом «Ермак», была невозможна, частные фирмы взяли бы очень дорого. Наконец, застраховать линкор на время перехода было крайне сложно. Страховать его по цене металлолома невыгодно. Застраховать по реальной цене около 40 миллионов фунтов стерлингов – значит заплатить огромные деньги, а страховая компания в случае гибели корабли не заплатит ни одного пенса, мол, большевики вывели в море старое корыто, чтобы затопить его и получить страховку.

А тут еще выяснилось, что французская делегация связывает возвращение кораблей с признанием царских долгов. В итоге 6 января 1925 г. советская делегация покинула Бизерту, а вопрос о возвращении эскадры остался нерешенным.

Корабли эскадры остались ржаветь в Бизерте. Лишь в начале 1930х годов их стали потихоньку разбирать на лом прямо на стоянках. Вела работы фирма «Sosiete anonyme exploitasion de minision». А непосредственно руководил работами инженер-полковник царской армии А.П. Клягин. Где-то в 1934—1935 гг. артиллерия линкора «Генерал Алексеев» была снята и складирована в арсенале Сиди-Абдалах.

Дальше началась почти детективная история. С началом советско-финской войны французское правительство подарило Финляндии двенадцать 305мм пушек с «Генерала Алексеева». Дело в том, что финны в 1918 г. захватили несколько таких же орудий на русских береговых установках.

Передача орудий происходила в обстановке строжайшей секретности. По четыре пушки погрузили на три торговых судна – «Джульетту», «Карл Эрик» и «Нину». Пушки клали на самое дно трюмов, а сверху засыпали пшеницей.

Первые два парохода дошли благополучно до финского порта Турку, а вот «Нина» была захвачена 9 апреля 1940 г. немецким десантом в норвежском порту Берген. Фирма Круппа спроектировала и изготовила новые лафеты для 305мм орудий Обуховского завода. В 1942—1943 гг. немцы установили четыре 305мм орудия на батарее «Нина» (позже ее переименовали в «Мирус») на захваченном английском острове Гернси в проливе Ла-Манш. Батарея «Мирус» держала под контролем своих пушек западную часть Ла-Манша до 8 мая 1945 г.

Финны же в 1942 г. установили 305мм пушки «Генерала Алексеева» на советских железнодорожных транспортерах ТМ-3—12. Три такие железнодорожные установки были оставлены осенью 1941 г. на базе в Ханко. Стволы на транспортерах ранее стояли на линкоре «Императрица Мария». Наши подорвали стволы и слегка повредили транспортеры, считая, что дальнейшее использование этих установок невозможно.

После выхода Финляндии из войны три 305мм железнодорожные установки с «бизертскими» стволами были переданы СССР. 1 января 1961 г. батарею этих орудий поставили на консервацию. А почти через 40 лет командование ВМФ Российской Федерации передало одну установку ТМ-3—12 со стволом с «Генерала Алексеева» Центральному музею Великой Отечественной войны. И теперь эта установка стоит на постаменте в Москве на Поклонной горе.

Итак, Врангель не пожелал распустить свою армию. В 1921 г. никто из великих держав не собирался воевать с Россией. Другой вопрос, что в западных СМИ периодически появлялись различные инсинуации по поводу интервенции. Ну а среди белогвардейцев, запертых в лагерях на территории Турции, слухи о войне Франции или Англии с Советами возникали чуть не каждый день.

Тем не менее сохранение армии стало серьезным козырем барона в борьбе за лидерство в русской эмиграции. Врангель был главнокомандующим, и у него имелась реальная армия. Остальные претенденты на наследство Российской империи были императорами без империи, главнокомандующими без войска, лидерами партий без самих партий и т. д.

Вскоре после прибытия генерала Врангеля в Константинополь к нему прибыли представители парижской эмигрантской группы В.Л. Бурцев, А.В. Карташев, А.С. Хрипунов и другие. Они предложили Врангелю создать национальное правительство за рубежом, в ведение которого перешли бы все политические вопросы и заботы об армии, то есть предлагалось фактически подчинение ее политикам. Однако генерал ответил: «Я с армией воевал, я ее вывез, я с ней буду делить и радости, и горе – о ней буду заботиться и никому не позволю притронуться к ней даже пальцем».

Барон считал себя чем-то типа верховного правителя России и намеревался оставаться таковым и впредь. Но для этого нужно было иметь какую-то должность и аппарат управления. И вот в 1921 г. по инициативе Врангеля создается «Русский совет», призванный стать «носителем законной власти».

В его состав вошли: П.Н. Врангель, как председатель, епископ Вениамин (его главный «политрук» в Крыму), И.П. Алексинский, А.И. Гучков, Н.Н. Львов, В.В. Мусин-Пушкин, Н.П. Савицкий, Н.И. Антонов, В.М. Знаменский, Н.А. Ростовцев, П.В. Скарминский, В.В. Шульгин и др. Перед «Русским советом» была поставлена задача обеспечить сохранение армии как ядра объединения зарубежного русского воинства, а по возможности, и большей части эмиграции для того, чтобы при наступлении «благоприятной ситуации в России» выступить единым фронтом против большевиков.