Эпоха потрясений. Проблемы и перспективы мировой финансовой системы - Алан Гринспен

Люди перестают накапливать капитал, необходимый для экономического роста, если у них нет права собственности на него. Конечно, привлекательность такого права может зависеть от многих обстоятельств. Стоит ли иметь участок земли в собственности, если предоставляются широкие права на пользование им? Или, что существеннее, если государство может по своему усмотрению конфисковать собственность, насколько велика ценность права собственности? Если существует опасность экспроприации, то сколько вкладывать в развитие собственности? Какую цену можно установить в случае продажи собственности?

Просто удивительно, что может сделать даже очень ограниченное право собственности. Когда в Китае предоставили пусть эфемерное, но право собственности крестьянам, которые обрабатывали огромные общественные угодья, урожайность земель и уровень жизни сельского населения заметно выросли. В условиях системы централизованного планирования в Советском Союзе ка участки в личном пользовании приходилась значительная доля сельскохозяйственной продукции, хотя они составляли малую толику обрабатываемых земель.

Поскольку существование людей невозможно без физического имущества — продуктов питания, одежды, жилья, — людям необходимо законодательно закрепленное право на владение и распоряжение этим имуществом, защита от его конфискации государством или посягательств уличной толпы. Нет сомнений, люди способны выжить и в тоталитарном обществе, но жизнью это назвать нельзя. Джон Локк, английский философ эпохи Просвещения, чьи идеи нашли отражение 8 представлениях отцов-основателей США, еще в 1690 году писал, что естественным правом человека является защита «жизни, свободы и имущества от угроз и посягательств со стороны»[29].

К сожалению, понятие права собственности на капитал и другие приносящие доход активы остается противоречивым особенно в тех обществах, где экономическая деятельность с целью получения прибыли считается аморальной. Ключевая цель права собственности — защита активов с тем, чтобы использовать их для получения прибыли. Подобное право не находит поддержки в том обществе, где сильно марксистское представление о собственности как о «присвоении чужого». Такое представление проистекает из предположения, что богатство в условиях разделения труда создается сообща, а следовательно, принадлежит обществу. Иными словами, любая частная собственность должна рассматриваться как «украденная» у общества, Надо заметить, что такие взгляды возникли задолго до Маркса и прослеживаются во многих религиях.

Положение о частной собственности и законности ее передачи должно быть глубоко интегрировано в культуру общества, если мы хотим иметь эффективную рыночную экономику. На Западе практически все население принимает право собственности или по крайней мере молчаливо соглашается с моральной обоснованностью этого лрава. Отношение к праву собственности передается от поколения к поколению через семейное воспитание и систему образования. Оно коренится в базовых ценностях, на которых строится социальное взаимодействие людей. Из этого следует, что переход от так называемого коллективного права социалистической экономики к частному праву рыночной экономики не может быть быстрым. Изменение представлений, которые нация передает детям, процесс сложный, его невозможно осуществить за один день.

Понятно, что активность демократических стран а сфере защиты права частной собственности разная. Более того, она варьирует в очень широких пределах. Например, в Индии, крупнейшем демократическом государстве мира, сильное регулирование бизнеса значительно ограничивает право свободного использования и передачи частной собственности, которое является одним из показателей состояния защиты права собственности. Далеко не все общества, твердо стоящие на страже права собственности, прислушиваются к голосу большинства при решении вопросов общественной значимости. Поначалу в Гонконге не было демократического процесса, а существовал лишь перечень прав, защищенных британским общим правом. Сингапур, получивший примерно такое же наследие, обеспечивает защиту собственности и договорных прав. т.е. основ эффективной рыночной экономики, однако не может похвастаться другими достоинствами западных демократий, к которым мы привыкли. Вместе с тем именно демократия со свободой прессы и учетом интересов меньшинства обеспечивает наиболее эффективное правление и защиту права собственности, главным образом потому, что она редко позволяет недовольству достичь той точки, за которой следуют взрывные изменения экономического режима. Авторитарный капитализм внутренне неустойчив, поскольку заставляет граждан искать справедливость за пределами закона. Присущий ему риск выливается в повышение стоимости финансирования.

Хотя спорить по вопросам права собственности и демократии можно до бесконечности, приведу высказывание нобелевского лауреата в области экономики Амартии Сена: «В мировой истории неурожаев и голода нет примеров массового голода в независимых демократических странах со свободной прессой. Исключений из этого правила вы не найдете, как бы тщательно ни искали». Поскольку средства массовой информации в условиях авторитарного режима склонны к самоцензуре, вмешательство в рыночные процессы — наиболее распространенная причина дефицита продовольствия — остается незамеченным до тех пор, пока не зайдет слишком далеко.

Право собственности играет еще более значимую роль, чем поощрение инвестиций и изобретателей, создающих чудеса высоких технологий в гаражах. В январе 2003 года ко мне в ФРС приезжал Эрнандо де Сото — перуанский экономист, который представил свои идеи повышения уровня жизни обездоленных людей в мире. В мои функции входит прием иностранных представителей, приезжающих в США. Встречи с ними — это возможность получить информацию из первых рук. Насколько я знал, у де Сото была репутация человека с благими намерениями и идеалистическими представлениями, своего рода Дон Кихота, воюющего с ветряными мельницами. По его убеждению, большинство бедняков, самовольно занимающих жилье или землю, способны эффективно распоряжаться оказавшимся у них имуществом, однако им мешает отсутствие права собственности, без которого невозможно продать имущество или использовать его в качестве обеспечения займов в банках или других финансовых организациях. Иными словами, предоставление правового титула может высвободить огромное богатство. На мой взгляд, эта идея заслуживала внимания, поскольку от других теорий развития было мало толка, несмотря на гигантские суммы иностранной помощи, выделенные после Второй мировой войны.

В любом случае мне было интересно встретиться с де Сото. По его расчетам, стоимость неиспользуемой недвижимости в мире превышает $9 трлн. Несмотря на условность оценки, это заметный довесок к стоимости законодательно защищенной недвижимости. Де Сото пытался убедить политиков многих развивающихся стран в необходимости передачи права собственности беднякам, фактически владеющим землей. Он не терял оптимизма, но я считал, что ему вряд ли удастся добиться многого.