Кайкен - Жан-Кристоф Гранже

Наоко обожала это старого человека, наследника величайшего самурая всех времен. На улице он ничем не выделялся из толпы — обыкновенный прохожий в поношенной одежде и бейсболке. Она помнила, что в конце жизни, когда его способность к концентрации воли и точности движений достигла невероятной степени, он перед каждой атакой беззвучно произносил какие-то слова. Она долго ломала себе голову, пытаясь догадаться, что это были за слова, пока ее не осенило: старый учитель просто поправлял во рту вставную челюсть. Эта деталь позволила ей понять главное: путь Мусаси учит искренности, помогает каждому развить свои таланты и стать собой настоящим.

Аюми поняла это раньше Наоко. С ее помощью и Наоко осознала, что владение мечом нужно для обретения не только силы, но и свободы.

Аюми никогда не была красавицей — узкие монгольские глаза, круглое китайское лицо. Она напоминала толстушку Отафуку — японское женское божество, олицетворяющее плодородие. Вот она, ирония судьбы… Как будто назло самой себе, Аюми носила челку, делавшую ее похожей на рассерженного пуделя. Ей не хватало женственности; резкая в движениях, она жутко сутулилась и ходила набычившись.

Несмотря ни на что, она нравилась мальчикам. Их ровесники, скелеты с оранжевыми волосами, мало интересовались девчонками, еще меньше — сексом и жили в виртуальном мире компьютерных игр, моды и наркотиков. Самодовольные, безынициативные, сами себе они казались большими оригиналами. Аюми могла одной левой положить любого на лопатки, но они не возражали. От нее исходила невероятная чувственная отвага, которая одновременно и пугала, и притягивала их.

Подруги проводили время в кварталах Сибуя, Омотэсандо и Харадзюку. Лакомились окономияки — лепешками с начинкой, которые выпекают у тебя на глазах. Забавлялись с тамагочи — виртуальными кошками и собаками. Стирали свои майки с надписью «Hard Rock Café» в машине до тех пор, пока те не садились настолько, что еле налезали на тело, и пытались разнообразить школьную форму, не выходя за обязательные рамки: синяя юбка и белые носки. Вели дневник, вместе мастурбировали и пили саке. Довольно много. Особенно любила выпить Аюми.

А потом случилась катастрофа. Наоко минуло семнадцать лет, но у нее все еще не было месячных. Мать решила сводить ее к врачу. Осмотры, анализы, диагноз. Врожденный физический недостаток: у нее были трубы и яичники, но не было матки. Синдром Майера-Рокитанского-Кюстера-Хаузера довольно часто сопровождается отсутствием вагины. Но в случае Наоко с вагиной все было в порядке, поэтому никто раньше и не заметил отклонений.

Наоко схватилась за телефон: Аюми, надо срочно увидеться. Они разработали собственную звуковую систему, похожую на азбуку Морзе, чтобы иметь возможность переговариваться на расстоянии. Аюми первым делом изучила вопрос: ее отец работал гинекологом, и дома книжные шкафы ломились от специальной литературы. По ее мнению, отсутствие матки не должно было помешать Наоко создать семью. Она могла зачать ребенка, только вынашивать его придется другой женщине.

Девушки составили план. Аюми поклялась Наоко, что выносит всех ее детей. От благодарности Наоко расплакалась и крепко обняла подругу, но в глубине души навсегда отказалась от материнства. Она станет деловой женщиной, воительницей, победительницей. А на остальное плевать.

В 1995 году произошло еще одно событие чрезвычайной важности: Наоко познакомилась в метро с фотографом. Пробные съемки, кастинг, контракты. Наоко стала моделью. Аюми не одобрила этот поворот в ее судьбе: она считала профессиональных манекенщиц кем-то вроде шлюх. Наоко допускала, что это суждение не лишено оснований, но ее заботило другое: работа принесла ей деньги, а значит, независимость.

Именно в этот момент девушки начали отдаляться друг от друга. Наоко обрела новый статус — из наперсницы, вечно остающейся на вторых ролях, она перешла в амплуа героини и больше не нуждалась в обществе вызывающе странной подруги, чтобы привлекать внимание мужчин. Уже через год они окончательно потеряли друг друга из виду. Наоко испытала смутное облегчение: в сущности, молчаливое верховенство Аюми чем дальше, тем сильнее тяготило ее. А иногда и просто пугало.

Наоко стала путешествовать: Милан, Нью-Йорк, Париж. А потом познакомилась с Пассаном.

Это была любовь с первого взгляда. Испепеляющее чувство. Она вышла замуж, на свадьбу пригласила некоторых японских друзей. Аюми в их числе не было. С годами пришло понимание того, что общение с немой подругой принесло ей больше вреда, чем пользы. Может, даже было ее проклятием.

Но она ошибалась. Настоящим проклятием было ее собственное уродство.

Очень скоро Наоко осознала, что означает во Франции слово «любовь». Дети. Пассан грезил о целом выводке, мечтал объединить Восток и Запад. У них родятся гениальные дети! Как обычно, рассуждая об этом, полицейский выглядел воодушевленным, наивным и трогательным. Именно таким она его и любила.

И тогда она своими упертыми японскими мозгами приняла худшее из решений — скрыть от него правду. Женщина, не способная выносить ребенка, — не женщина. Она выстроила целую систему лжи. Съездила в Японию и разыскала Аюми. Подруге исполнилось двадцать пять лет, она училась в медицинском, специализировалась на гинекологии и изучила проблему вдоль и поперек. Будь Наоко чуть поумнее, она бы сразу догадалась, что задумала Аюми…

Студентка-медичка ознакомилась не только с техническими подробностями, но и с международным законодательством в этой сфере. На свете не так много стран, где разрешено суррогатное материнство. Они выбрали Калифорнию. Наоко получила задание — собрать и заморозить сперму мужа. Аюми объяснила, как это надо проделать. Затем они договорились встретиться в Лос-Анджелесе, чтобы здесь сдать ооциты и осуществить оплодотворение в пробирке. С учетом того, что будут трансплантированы сразу два эмбриона, шансы на нормальное развитие беременности представлялись вполне обоснованными. Аюми будет ходить на медицинские осмотры и ультразвуковые исследования под именем Наоко. И родит тоже как Наоко. Тогда им будет достаточно зарегистрировать ребенка в Токио и подать соответствующие документы в посольство Франции. Наоко вернется в Париж с младенцем и свидетельством о рождении, оформленным по всем японским законам.

Аюми подумала обо всем. Она сделала Наоко эндоскопию брюшной полости и вшила ей анатомический карман, велев каждые две-три недели пополнять его физиологической жидкостью, чтобы имитировать беременность. Поначалу эта идея шокировала Наоко своей дикостью, но процедура оказалась до невероятия простой: укол в пупок, и все. Уже через несколько дней ее живот округлился. Аюми также выписала ей утрожестан — препарат прогестерона, от которого у Наоко увеличилась грудь и появился лишний вес. Она даже снабдила ее мочой беременной женщины, чтобы соответствующий тест показал положительный результат.

Последней препоной оставался Пассан. Придется долго убеждать его, что он должен отпустить жену рожать в Токио, а сам терпеливо ждать в Париже. Но Наоко знала, что сумеет его уговорить. Он с пониманием отнесется к ее решению и даже сочтет нормальным желание жены держать его в такой важный момент на расстоянии. Дескать, японский менталитет.