Гунны – страх и ужас всей Вселенной - Вольфганг Акунов

При строительстве в западной Германии бомбоубежищ в 1939– 40 гг. и в ходе археологических раскопок были получены во многом неожиданные свидетельства судьбы города Августа Треверов в том беспокойном V в. Утвердившееся там еще при римской власти христианство сохранилось, несмотря на все конфликты, бушевавшие вокруг древнего города на Мозелле (в котором, между прочим, в 395 г.

состоялась первая исторически засвидетельствованная казнь уже не языческими, а христианскими римскими властями христиан по обвинению в ереси). Но… сколько же бедствий пришлось пережить его гражданам! Августа Треверов была дважды разрушена в первой половине V в. Кем именно, точно не известно до сих пор. Не исключено, что гуннскими наемниками на римской службе в ходе раздиравших западную часть империи войн и междоусобиц. Однако третье разрушение родного города крестителя Римской державы Константина I Великого и поголовное истребление его населения, происшедшее весной 451 г., несомненно, было совершено гуннами Аттилы и их союзниками. Разожженный ими пожар обратил в пепел не только гражданские постройки, но и христианский собор, заложенный в 320 г. Святым Агрицием по велению равноапостольного царя Константина. Сравнительно недавние раскопки подтвердили выдающуюся роль, сыгранную в строительстве храма матерью императора Константина I, Святой равноапостольной царицей Еленой. Устояли только базилика, возведенная в 310 г. Константином Великим, да Черные ворота (Порта Нигра). Самые большие (36 м в ширину, 30 м в высоту и 21,5 м в глубину) и лучше всего сохранившиеся ворота на всей территории запада Римской империи. Чьи некогда светлые камни, потемневшие от пожаров, ветров и непогоды, высятся и сегодня на оси север-юг как последнее из четырех укреплений оборонительного пояса города. Правда, хронисты сообщают, что к концу V в. в Августе Треверов был восстановлен римский образ жизни и ее население (или, по крайней мере, его высщий слой) опять жило в соответствии с принципами времен Римской империи. Из чего можно сделать вывод, что части римского населения удалось вовремя бежать или избежать гуннских мечей, стрел и арканов каким-либо иным способом.

Под Августой Треверов римские дороги сливались в одну большую военную дорогу, ведшую на юг, в Диводур (нынешний Мец). С этого момента события начинают находить отражение в «Десяти книгах историй» («Истории франков») Григория, епископа другой Августы – Августы Туронов (современного Тура). Об этом труде немецкий историк из ГДР Рудольф Бухнер писал: «Исторические книги Григория Турского относятся к числу необходимых (каждому историку – В.А.) свидетельств нашего европейского развития».

Георгий Флорентий (Флоренций) принял, после своего назначения епископом Августы Туронов, имя Григорий (в честь своего дяди). Он снискал себе известность под именем Святого Григория Турского. Его предполагаемые годы жизни: 538–595 гг. Т.е. он был не свидетелем Великого Западного похода Аттилы, о котором мы ведем речь в настоящей главе, а представителем следующего поколения. Георгий-Григорий происходил из т.н. сенаторского рода. Т.е. одного из семейств галло-римской провинциальной знати, хранившей в переходный период от поздней, язычески-христианской Античности к раннему христианско-языческому Средневековью (фактически зародившемуся еще в недрах дышащей на ладан Римской империи) старые порядки, стремясь наполнить их духом новой веры. Эта малочисленная элита высоко ценила латинскую образованность. Но в то же время была, в своем искреннем и, может быть, несколько наивном, с современной точки зрения, благочестии, глубоко предана молодому христианскому учению, безоговорочно веря в выдающуюся роль мучеников и творимые святыми чудеса. Среди предков Григория Турского – как по отцовской, так и по материнской линии – были римские сенаторы, комиты и даже епископы, причем столь крупных, древних галло-римских городов, как Августонемет (ныне – Клермон-Ферран), Лугдун (ныне – Лион), Андоматун (Цивитас Лингорум, ныне – Лангр), Августа Туронов и Генава (современная Женева).

В 5-й главе II книги своей «Истории франков» Григорий описывает встречу христианских князей церкви с гуннскими захватчиками:

«Итак, прошел слух, что гунны хотят вторгнуться в Галлию. А в то время в городе Тонгре (именовавшемся при римлянах Адватука Тунгорум древнейшем городе современной Бельгии – Тонгерене, расположенном на речке Геер – В.А.) епископом был Араваций, человек исключительной святости. Он проводил время в молитвах и постах и, часто проливая обильные слезы, молил милосердного бога о том, чтобы он не допускал в Галлию это неверующее и не достойное бога племя. Однако благодаря откровению он понял, что из-за грехов народа его молитва не может быть услышана. Тогда епископ решил идти в Рим, чтобы, заручившись покровительством чудотворной силы апостола, легче заслужить милосердие господа, о котором он смиренно молил. И вот, придя к могиле блаженного апостола (Петра, первого папы римского – В.А.), он умолял о благой его помощи, пребывая во всяческом воздержании, более всего – в еде, так что в течение двух или трех дней он оставался без всякой пищи и питья, чтобы не прерывалась молитва его. И когда он там пребывал в таком удручении уже много дней подряд, он, говорят, получил от блаженного апостола такой ответ: «Зачем ты беспокоишь меня, святейший муж? Ведь господь твердо решил, что гунны должны прийти в Галлию и, подобно великой буре, опустошить ее. Теперь же прими совет: возвращайся скорее, приведи в порядок дом свой, приготовь погребение, раздобудь для себя чистый льняной саван. Ибо когда душа твоя отлетит от тела, да не узрят очи твои бед, которые гунны причинят в Галлии. Так говорит господь наш, бог». Когда епископ узнал обо всем этом от святого апостола, он поспешил отправиться в путь и скоро вернулся в Галлию. И, придя в город Тонгр, он немедленно раздобыл все необходимое для погребения, простился с клириками и прочими жителями города, объявив им с плачем и рыданием, что они его больше не увидят».

Епископ Арваций покинул Адватуку Тунгорум и направился в другой римский город – Траектум ад Мозам (лат. «Переправа через Мозу», т.е. через реку Маас – нынешний нидерландский Маастрихт), которому было суждено стать через 100 лет после гуннского «потопа» резиденцией епископа вместо Тонгра. Там он, измученный горячкой (лихорадкой), «преселился от тела» (Григорий Турский), т.е. отдал Богу душу, был омыт и, по староримскому обычаю, похоронен возле самой столбовой (т.е. отмеченной милевыми, или, по-нашему, «верстовыми», столбами) дороги. Теперь уже никто не сомневался в приближении великих бедствий. Однако гунны «со товарищи», конечно, превзошли своей свирепостью все ожидания несчастных галло-римских христиан (да и язычников). Жители Адватуки и окрестностей пытались всеми способами умилостивить нагрянувших врагов, предлагая им пищу, питье и заложников, в качестве гарантии своих мирных намерений и готовности и впредь снабжать войско захватчиков всем необходимым.

Однако гунны принялись убивать заложников самыми разными способами. Они отняли у молящих о пощаде граждан все имущество, вешали отроков за вытянутые у них из бедер жилы (или, по другой версии – за детородные члены) на деревьях. А более 200 отроковиц предали особо жестокой смерти: привязали их за руки к конским шеям (каждую девушку – к шеям двух коней) и со всей силы принялись стегать коней. Взбешенные кони рванулись в разные стороны, разорвав девственниц в клочья (совсем как в прошлом – росомонку Сунильду и в будущем – царицу франков Брунгильду). Других они уложили на колеи, выбитые в дорожном покрытии колесами повозок, закрепили их кольями (вероятно, вбив их в ступни или же в ладони жертв) и раздавили их тяжело нагруженными возами с поклажей, дробившими несчастным кости. Тела замученных отроковиц варвары бросили в поживу хищным птицам и зверям…