Дин Рид: трагедия красного ковбоя - Федор Раззаков

Еще одна пластинка-миньон планировалась к печати в августе, и в нее должны были войти четыре песни на испанском языке: «Песня из фильма „Буккаро“ (Дин Рид), „Музыка кончается“ (Бинди), „Я ищу себя“ (Пагано – Бардотти), „Я закрываю глаза“ (А. Салерно – Г. Моро).

В сентябре планировалось издать еще один миньон с четырьмя песнями, но уже на английском языке: «Ножницы» (Бэкон – Келлер), «Счастливая девушка» (Элвис Пресли), «Ты увидишь» (Р. Беннет), «Когда ты рядом» (Дин Рид).

Когда Дин узнал об этих планах «Мелодии», он был по-настоящему счастлив. До этого в нескольких странах уже успело выйти больше десятка его пластинок, однако такого мощного прорыва – «лонг-плэй» и три миньона одновременно! – ни в одной стране еще не было. Дин понял, что в Советском Союзе он вполне может стать одним из самых раскручиваемых зарубежных исполнителей. А среди американцев – и вовсе единственным. Поэтому, когда вечером того же дня он встретился с Юрием Купцовым у него на квартире на Кутузовском проспекте, то первым делом не преминул похвалиться перед ним этим фактом. На что Юрий заметил:

– По мысли моих коллег из Идеологического отдела ЦК КПСС, тебе предстоит стать некой заменой «Битлз».

– Так они же распались, – сообщил Дин новость, которую на тот момент знали уже все в мире: именно в том апреле Пол Маккартни окончательно объявил о распаде «ливерпульской четверки».

– Они действительно распались, но их творчество будет жить вечно, – философски изрек Юрий. – На протяжении почти десяти лет, пока они существовали, в Советском Союзе не вышло ни одной их пластинки, но люди слушали их на магнитофонах и будут слушать дальше. Как и Элвиса Пресли, Джонни Холлидея и так далее.

– И мне ты отводишь роль некой альтернативы этим исполнителям?

– Не я, а мои коллеги со Старой площади. Впрочем, я с ними солидарен. Ситуция сложилась такая, что наша молодежь все сильнее тяготеет к классическому рок-н-роллу. На Западе об этом знают, как знают и то, что за последние несколько лет наша промышленность стала выпускать еще больше новых магнитофонов и проигрывателей. Поэтому на Западе делают все возможное, чтобы увеличить приток сюда своих пластинок с записями рок-исполнителей. И хотя наша таможня на границе борется с ними, однако перекрыть все каналы нам не удается. Поэтому мы ищем все возможные пути, чтобы переиграть наших противников на этом поле.

– И я один из ваших козырей?

– Что-то в этом роде.

– Спасибо за доверие, но я не услышал в твоем голосе оптимизма, – заметил Дин.

– Потому что все наши козыри противник до недавнего времени успешно бил. Ситуация такая, что чем больше мы что-то запрещаем, тем сильнее это нравится молодежи.

– В таком случае, может быть, надо изменить тактику: запрещать не все подряд, а выборочно? – предложил Дин. – Например, я не понимаю вашего запрета на творчество «Битлз».

– Это потому, что ты иностранец, – усмехнулся Юрий. – «Битлз» мне самому нравятся, но есть вещи, которые выше личных симпатий – идеология. Так вот, согласно ей, «Битлз» – типичное порождение западного шоу-бизнеса, насквозь пропитанного только одним желанием – жаждой наживы. И та «битломания», которая началась на Западе, для нас была очень удобным поводом уличить этот самый шоу-бизнес в его торгашеской сущности. Теперь понятно?

– Понятно, но ведь это было в самом начале их пути. Потом «Битлз» из заурядной группы превратились в гениальную. Они даже прекратили концертную деятельность, поскольку были против этой самой «битломании».

– Согласен, но здесь в дело вмешались уже другие факторы. Ты здорово удивишься, если узнаешь, что в 1968 году у нас всерьез рассматривался вопрос о приезде «Битлз» в Советский Союз. Их импресарио Вик Льюис в июле приезжал в Москву, чтобы договориться об этих гастролях. Но через месяц грянули события в Чехословакии и все сорвалось, поскольку участники «Битлз» осудили ввод наших войск в эту страну. Их песня «Революция» даже стала гимном чехословацкой оппозиции. Не учитывать этого мы не могли. Вот ты, например, не осудил ввод наших войск, а они осудили.

– Но с тех пор прошло почти два года, и участники «Битлз» уже не вспоминают о чехословацких событиях, – напомнил другу Дин.

– Это верно, поэтому я не исключаю вероятности того, что пластинки «Битлз» в нашей стране появятся уже в скором времени (это произойдет весной 1974 года. – Ф. Р.). Мы, кажется, поняли, что лучше пусть будут «Битлз», чем кто-то другой – более агрессивный и аморальный. Ведь западные спецслужбы не оставляют, а, наоборот, активизируют свои попытки протащить к нам пластинки и записи самых одиозных своих рок-исполнителей. И как мы ни бьемся, чтобы перекрыть каналы их проникновения к нам, как ни пытаемся сориентировать молодежь на отечественных исполнителей, все впустую.

– Неужели все? – удивился Дин.

– Ну, какие-то наши контрмеры имеют успех и удерживают часть молодежи от низкопоклонства перед Западом. Еще в конце 60-х, в пору борьбы с «Битлз», у нас в ЦК ВЛКСМ созрела идея противопоставить западным рок-кумирам свои доморощенные ансамбли – вокально-инструментальные. Идея вроде прижилась, и поэтому на самом верху решено объявить это движение массовым. Но предсказать, как оно будет развиваться в дальнейшем, я не берусь. Слишком много факторов играет на руку нашим противникам, и главный из них: запретный плод всегда сладок. Мы в настоящем цейтноте, говоря шахматным языком: вроде и разрешить надо, чтобы плод обесценить, и в то же время нельзя этого делать, поскольку это подрывает нашу идеологию.

Закончив свой монолог на этой грустной ноте, Юрий одним залпом осушил рюмку с водкой и, подцепив вилкой маринованный гриб с тарелки, отправил его в рот. Дин не стал следовать примеру друга и со своей рюмкой расправился более аккуратно – в несколько глотков. После чего встал из-за стола и подошел к окну, выходящему на Кутузовский проспект.

– Место, где ты живешь, считается престижным? – после короткой паузы вновь нарушил тишину Дин.

– Угадал, – улыбнулся в ответ Юрий. – Всего через несколько домов от нас живут Брежнев и Андропов. Отцу дали эту квартиру пару лет назад, а я вернулся сюда год назад, когда развелся.

– Развод был твоей инициативой?

– Обоюдной. А почему ты это спрашиваешь? – поинтересовался Юрий.

– Дело в том, что наши отношения с Патрисией тоже на грани развала, – честно признался Дин. – Только у нас, в отличие от вас, есть ребенок.

– И это вас удерживает от решительного шага?

– В какой-то мере.

– Ну и зря. Если ваша дочь будет наблюдать за вашими скандалами, она рискует повторить то же самое в будущем.

Дин не стал спорить с этим доводом, поскольку полностью его разделял. Вернувшись к столу, он взял с тарелки бутерброд с черной икрой и, прежде чем отправить его в рот, сказал:

– Однако ты, Юрий, хорошо живешь на родительском попечении.

– Ничего, скоро я буду жить один: мне обещают выделить отдельную квартиру.