Мозаика Парсифаля - Роберт Ладлэм

— Как она объяснила то, что произошло?

— Ее предупредили и сказали, чтобы она точно следовала инструкции.

— Кто предупредил?

— Высокопоставленный правительственный чиновник из Вашингтона.

— Почему она согласилась на встречу с ним?

— Его привел человек, представившийся как старший атташе из мадридского отделения Управления консульских операций.

— Консульских? Из Мадрида? Где же в это время находился я?

— В Мадриде.

— Господи! Они все рассчитали по минутам.

— Что именно?

— Да всю операцию. Какие инструкции она получила?

— Встретиться вечером с одним человеком и покинуть с ним же Барселону.

— Они встретились?

— Нет.

— Почему?

— Она запаниковала. По ее словам, мир для нее рухнул. Ей казалось, что никому теперь нельзя верить. Она бежала.

— Слава Богу! Я не знаю, кого убили той ночью на пляже, но это должна была быть Дженна. От этого вся операция выглядит еще грязнее и омерзительнее. Кто была та, ничего не подозревавшая женщина, которую пригласили погулять при луне, а вместо этого укокошили? Боже, что это за люди?!

— Узнай через Мадрид. Атташе из Консульских операций.

— Это невозможно. Ей преподнесли очередную ложь. В Мадриде нет отделения Консоп — очень поганый климат. Работа ведется в пригороде Лиссабона.

Режин посмотрела на него.

— Что происходит, Майкл?

Хейвелок наблюдал, как струя фонтана над темным бассейном уменьшалась, укорачивалась, умирая. Где-то чья-то рука вращала вентиль, чтобы выключить каскад на ночь.

— Предатели угнездились на очень высоком уровне в нашем правительстве. Они проникли в такие места, которые я считал абсолютно непроницаемыми. Теперь они осуществляют контроль, убивают, лгут. С ними вместе кто-то работает и в Москве.

— В Москве? Ты в этом уверен?

— Да, уверен. Я полагаюсь на слова человека, который не боялся умереть, но трепетал при одной мысли о том, что ему придется жить так, как я ему обещал. Некто в Москве, о ком не подозревает даже КГБ, имеет постоянный контакт с нашими лжецами.

— Но какова цель? Ты? Дискредитировать тебя и потом убить? Возвести поклеп на покойника, чтобы аннулировать результаты какой-нибудь операции?

— Нет, это не я. Я всего лишь частица большого целого. Несколько дней назад я был вообще незначительной фигурой. Но сейчас моя персона оказалась в центре внимания. — Хейвелок взглянул на Бруссак. Черты ее морщинистого лица смягчились. На нем появилось выражение понимания и сочувствия. Но в тусклом свете оно по-прежнему оставалось пепельно-серым. — Это произошло потому, что я увидел Дженну и узнал, что она жива. Теперь им ничего не остается, кроме как убить меня. И ее тоже.

— Но почему? Ты ведь был самым лучшим!

— Не знаю. Знаю только, что ответ надо искать в событиях на iCoc-та-Брава. Там все началось для Дженны... и для меня. Один из нас умер. Другой умирает в душе, и с ним покончено. Он вне игры.

— Сейчас она умирает в душе, Майкл. Меня просто потрясает, как она вообще сохранила способность действовать так, как она действует, остается такой мобильной. — Режин сделала паузу. Фонтан уже совсем сник, и только тонкие струйки воды продолжали литься через края верхней чаши в бассейн внизу. — Она ведь любила тебя. Ты это знаешь.

— Любила? — переспросил Майкл, удивленный, что собеседница произнесла это слово в прошедшем времени.

— О да. Мы научились примиряться с новыми реалиями, не так ли? И мы приспосабливаемся к ним быстрее, чем большинство людей, потому что внезапное изменение — наш стародавний знакомец и старый враг. Мы постоянно ищем у других признаки предательства, это наше кредо. Время от времени мы и себя подвергаем испытанию, когда наши противники пытаются либо посеять соблазн в наших умах, либо воздействовать на наши аппетиты. Иногда успеха добиваемся мы, а иногда и они. Такова, увы, реальность жизни.

— Ее тщетность, — уронил Хейвелок.

— Ты — чересчур большой философ для нашей профессии.

— Именно поэтому я и оставил ее. — Майкл отвернулся. — Я видел ее лицо в иллюминаторе самолета на Коль-де-Мулине. Ее глаза. Господи, это было так ужасно.

— Не сомневаюсь. К сожалению, так бывает. Вместо любви приходит ненависть. И это единственный способ самозащиты... Она убьет тебя, если сможет.

— Боже мой... — Хейвелок ссутулился, уперевшись локтями в колени и положив подбородок на руки. Глядя на мертвый фонтан, он продолжил: — Я ее так люблю. Я любил ее и в тот момент, когда убивал той ночью. Я знал, что часть меня навсегда останется на этом пляже. Когда я видел ее бегущей по песку, слышал ее крик, мне хотелось кинуться к ней... помочь... сказать, что весь мир погряз во лжи, и ничего не имеет значения, кроме нас двоих... Что-то во мне говорило, что в отношении нас творятся ужасные вещи, но я не прислушался к тому предупреждению. Я был настолько потрясен обманом, что не слушал себя. Я! Я! Я! Все время только я! Я не мог отрешиться от обмана и не услышал той правды, которую она выкрикивала.

— Ты вел себя как профессионал в профессионально кризисной ситуации, — тихо произнесла Режин, прикоснувшись к его руке. — В соответствии со всем твоим предыдущим опытом, со всем, что ты учил, с чем жил долгие годы, ты поступил именно так, как следовало поступить. Ты — профессионал.

Майкл повернулся к ней.

— Почему я не поверил себе? Почему не прислушался к тому, о чем буквально вопила моя душа?

— Мы не всегда можем полагаться на наши инстинкты, Майкл. И ты это знаешь не хуже, чем я.

— Я знаю только одно — я люблю ее... любил даже в тот момент, когда думал, что ненавижу, когда профессионал, сидящий во мне, ждал ее гибели, потому что это я сам поставил ловушку для врага. Я не ненавидел ее. Я ее любил. Хотите знать, почему я это знаю?

— Почему, mon cher?

— Потому, что у меня не было чувства удовлетворения от победы. Я испытывал только отвращение, печаль... желание, чтобы все произошло не так, как было на самом деле.

— И тогда ты решил оставить службу? Выйти из игры? Я с трудом могла поверить, когда услыхала об этом. Теперь все понятно. Ты ее слишком сильно любил. Мне искренне жаль, Майкл.

Хейвелок покачал головой и прикрыл на мгновение глаза, словно это могло привести в порядок его чувства.

— В Барселоне... — сказал он, глядя на гладкую темную воду бассейна, — что с ней случилось в Барселоне?

— Она просто не могла понять, что произошло. Действительно ли русские вас перекупили, или Вашингтон отдал приказ о ее казни? Для нее это до сих пор остается загадкой — загадкой очень болезненной. Из Испании она отправилась в Италию. Там она перебиралась из одного города в другой в поисках людей, которым, по ее мнению, можно было доверять. Которые могли бы предоставить ей убежище. Но все задавали один и тот же вопрос: где вы? Почему она в одиночестве? Вначале она боялась говорить, а когда наконец отважилась — ей никто не поверил. Поэтому ей не оставалось ничего другого, кроме как бежать дальше. Дженна считала, что кто-нибудь обязательно свяжется с вами и вы таким образом найдете ее. Она живет в постоянном кошмаре — вы для нее всегда рядом, гонитесь за ней, охотитесь на нее. Когда же на короткий период ей удалось осесть в безопасности, появился некий русский, которого вы оба знали еще по Праге. Мясник из КГБ. Совпадение? Кто может с уверенностью сказать это? Она вновь пустилась в бегство, но на этот раз похитив крупную сумму денег у своего работодателя.