Аллегро - Владислав Вишневский

Разместившись, вначале с любопытством уткнулись носами в окна, на встречу поплывшему красавцу городу, потом отвлеклись на армейские анекдоты, которые с удовольствием на весь салон, рассказывал Лев Маркович Ульяшов. Со «своими уже» фанатками, он на последнем сиденье автобуса разместился. Смешил их анекдотами. Санька и «верная» Алиса, с наушниками плеера в ушах, в середине салона с Венькой. Сэм Вайншток впереди, лицом к своему «народу», спиной к городу. Боб, бас-гитара, в обнимку со своей девушкой Ликой, Смэш, с наушниками. Тритон, барабаны, беспрерывно целовался со своей подругой Виолой. В окна беспечно заглядывал Майк, ритм-гитара, восклицательными знаками комментировал местных девушек, каких по ходу движения замечал. Герка дремал на груди своей фанатки Майи… Развалившись, ритмично покачивались все в креслах под звуки музыки из салонных динамиков, поглядывали в окна, краем уха слушали Лёвины анекдоты, потягивали баночное пиво…

— А вообще, Сань, я вижу… служба не сахар, да? Тяжело? — Венька наклонился к Смирнову.

— Да ничего, в общем, терпимо. Сначала думал копец, когда в учебку попал, но потом меня в оркестр как-то быстро перевели, я и не понял, и вроде… ничего… А что?

— Ты какой-то не такой, как обычно. Смурной, вроде. Ну-ка колись, парень, рассказывай! — дышал Венька винным перегаром. — Деды наезжают, или на бабки сел… Или влюбился?

— Да какие там деды, какие бабки…

— А-а-а, я понял, ты влюбился! Влюбился-влюбился, от меня не скроешь! Вот бы не поверил. Стоило за этим в армию идти! Столько девок вокруг было, и каких! Кто она? Внучка маршала? Дочь президента? Или секретарь она, вернее как там, у вас, в армии… писарь, или пулемётчица! Да?

— Американка она! Гейл Маккинли, лейтенант! — не ожиданно для себя, вдруг, соврал Санька. Услышал, что произнёс, и испугался. Тому испугался, что не ожидал. Возможно время любви пришло. Возможно зависть к чужим чувствам толкнула. Может быть стихи, которыми его снарядили в дорогу, или встреча со своей рок-группой так расположила… Сама обстановка… Но сказал… Услышал, что брякнул, испугался, прислушался к себе… И… вроде поверил даже… Или убедил тем самым себя, а может, так оно и было…

— Чего-о? Кто-о?! Охренеть! — в удивлении, взревел Венька. — У вас что… эээ… У нас что, уже и армия в России интернациональная, по контракту?! Как футбольно-хоккейные команды? Как французский легион? Я не знал… Интересно девки пляшут… В родной стране живём, и ни хрена не знаем. Вот дела! Полная, значит, перестройка у нас произошла… А я… А мы и не слыхали! Это новость! Сеншейсэн! Надо, значит, иной раз и в газеты заглядывать… а мы — ну, тупые! — всё МТV, да МТV… Так когда-нибудь проснёшься, а страна уже и… хрен поймёшь какая… чья, в смысле.

— Наверно. Но она не в России живёт… — мялся Санька. Веря и не веря, как посторонний, прислушивался и к словам своим, и к отзвукам в душе… Там чётко не проявлялось, но трепетало… Как мощный двигатель на нейтральной передаче.

— Не понял! — снова удивился Венька. — Ты же сказал…

Дальше, всё больше увлекаясь, практически не обращая внимания на то, что образ Гейл совсем не совпадал с Санькиными ночными сладкими видениями, с одного на другое перескакивая, Смирнов поведал другу о том, кто она такая, зачем приезжала, как весь оркестр в неё влюбился, особенно его товарищ, Женька Тимофеев, и о том, что она возможно где-то сейчас здесь, наверное…

— …на конкурсе, в Стокгольме… я не знаю…

— Фу-ты, ну-ты… — выслушав сумбурную тираду, обрадовано выдохнул Венька. — Напугал меня. Я уж подумал, что она где-нибудь у чёрта на куличках, у Африканских зулусов, например… А она здесь оказывается! Здесь! Это же классно! Это здорово! Нечего киксовать, маэстро! Цветы, шампанское, ноги в руки и вперёд! Здесь и свадьбу отыграем. Я этим буду… — заливисто смеётся. — Другом семьи, когда ты на службу уходить будешь! А Алиса будет ваших детей нянчить. Правда, Алиса?

— Что? — переспросила девушка, вынимая наушник из уха…

— Я говорю, свадьбу сыграем. Сыграем?

— С тобой? — переспросила девушка.

— Ага, со мной, — подмигивая Смирнову, подтвердил Венька.

— Влёгкую! — ответила девушка, вновь обнимая Смирнова, и погружаясь в завораживающий ритм музыки в своих наушниках.

Ну, видишь, Венька молча, понимающе развёл руками, нет проблем.

— Ага, свадьбу! — передразнил Санька, прислушиваясь к сладко-тревожному отзвуку в своей душе. — Хорошо тебе говорить, а я не знаю, где она…

— И что? — возмутился Венька, он на всё готов был. Преград не видел. — Как не знаешь?!.. Мы же с тобой! Мы — здесь! Весь Стокгольм, — Венька рубанул рукой воздух. — Всю Швецию на уши поставим, а найдём твою Абигайль…

— Она Гейл… — вновь с тревогой прислушиваясь к себе, на «сладкий» отзвук её имени, поправил Санька.

— Без разницы, — легко отмахнулся Венька. — Мне — Абигайль! Тебе — Гейл. Я согласен. Красивая?

— Очень! Вся такая… — тут он не врал, в душе приятно защемило, даже заклокотало. — Не передать… Но ещё Тимофеев есть…

— А это ещё что за зверь? Брат? Конкурент? — с угрозой насторожился Венька.

— Если бы… Конкурент, скорее всего.

— Конкурент? Тебе? Да кто он такой?! Гад! Козёл! Уроем!

— Ты что! — испугался Санька. — Ни в коем случае! Он же наш музыкант, из нашего оркестра, трубач… Классный, причём… Гиллеспи, и…

— Да я фигурально… — перебил Венька, снова махнул рукой. — Пусть, гад, живёт, если такой уж… И правда что ли как Биззи?

— И звук и техника — да! Только щёки не надувает.

— Ты смотри, молодец! Ладно, пусть себе дует! Но я тыл прикрою, это я обещаю! Будь спок! И не думай и не переживай! Все шансы сейчас точно у тебя… Представь: ты — здесь, она — здесь… А он где? Он — там, в России. Сечёшь? На твоей стороне все преимущества. Бери, значит, ситуацию за вымя, и… — заметив, что Смирнов нахмурился, осёкся. — Эээ… Извини, Санёк! Юмор у меня последнее время прёт какой-то чёрный… Если ещё раз такое что-нибудь непотребное скажу, останавливай меня, бей прямо в живот, в лицо нельзя… сам понимаешь… — с удовольствием оглянувшись по сторонам, без перехода восхитился. — Ну, классно у нас гастроли в этот раз начинаются, полный улёт… Сёма, — громко позвал через весь салон. — Какая, говоришь, у нас на сегодня программа?

Продюсер Сёма, австралиец еврейского происхождения, недавний выходец из России, совершенно лысый, загорелый, в очках в тонкой золотой оправе, несколько высокомерным выражением лица настоящего еврея, в клетчатой рубашке с длинными рукавами, лёгкой жилетке со множеством карманов, в брюках стрейч, и туфлях сабо на босу ногу, массивным «Ролексом» на правой руке, массивным перстнем на безымянном пальце левой руки и безукоризненной строчкой белых зубов, не смотря на свой возраст за… сколько-то там… мгновенно ответил.

— Заезд, гостиница, обед, небольшой отдых, в девятнадцать часов автобус, и на точку… Концерт у нас сегодня… Биток. Я проверил. Место хорошее. Какое надо СМИ для раскрутки я заказал. Всё будет о кей. Сёма дело знает.