Хозяйка большого дома - Карина Демина

– Что случилось?

Всадник был знаком.

Альфред. Точно, тот самый Альфред, за которого Мирра едва не вышла замуж. Сын мэра. Не похож он на сына мэра. С мэром Райдо встречался, хотя и воспоминания о той встрече остались смутные, смазанные. Но мэр представлялся ему человеком невыразительным, склонным к полноте и меланхолии. Он разговаривал тихим голосом, сутулился и повсюду носил с собой фляжку с целебным отваром. У мэра шалило сердце. Или язва была? Один хрен, главное, что этот бодрый молодчик, который разглядывал Райдо, не пытаясь вежливости ради любопытство свое скрыть, походил на мэра не больше, чем волк на болонку…

И раз уж он на Райдо пялится, то и Райдо на него поглядит. Примерится.

Высокий для человека. Тощий или, скорее, жилистый. Лицо открытое, приятное, но запах выдает хищника, а значит, приятность эта – не более чем маска. Но качественная. И человек привык к ней, прирос почти, небось истинное лицо если и выглядывает, то редко.

Отвечать не торопится.

Перчатки снял, поправил шейный платок, который сбился набок.

– Ваш мальчишка Дайну убил, – сказал он, растягивая слова.

– Чушь.

Альфред пожал плечами: ему было все равно.

И ехал он отнюдь не затем, чтобы сообщить Райдо сию удивительную новость. Ему в дом нужно было попасть. И встреча у реки планы несколько изменила, но настолько ли, чтобы вовсе от них отказываться?

Альфред наклонился, опираясь на луку седла.

– Ей горло перервали… – произнес он доверительным тоном. – Вот шериф и велел мальчишку задержать… на всякий случай. А меня к вам направил. Да только вы и сами, вижу, решили прокатиться.

– Решил.

– Замечательно. Шериф будет рад. Ему не нужны конфликты. Он у нас человек миролюбивый… дипломатичный… – Альфред тронул коня. – Вас проводить?

– Будьте столь любезны.

Будет. Куда он денется? Некоторое время ехали молча. Караковый жеребчик все еще косился на Райдо с опаской, но шалить не смел. Всадник же его улыбался каким-то своим мыслям.

– Я вас все спросить хотел… – Он заговорил, когда лошади выбрались на тракт. – Про Ийлэ…

– Спрашивайте.

– Я вам не нравлюсь?

– А с чего вам мне нравиться? – Райдо зубами стянул перчатку и, поймав на ладонь снежинку, слизнул ее.

– Мало ли… я всем нравлюсь. Так во всяком случае говорят.

– Не верьте.

– Не верю. – Альфред пришпорил жеребчика, переходя на тряскую рысь. – Так вот, возвращаясь к моему вопросу… вы не хотели бы ее уступить?

– Что?

– Уступить, – спокойно повторил Альфред. – Я готов обговорить цену. И речь не только… не столько о деньгах…

Райдо подумал, что сломанный нос несколько нарушит общую гармонию черт этого лица, но в конечном итоге впишется неплохо. И очень симпатичным парням порой ломают носы.

Альфред же внимание истолковал по-своему.

– Я могу оказать вам услугу, и не одну. Вы в городе человек новый… простите, не человек, но все одно чужак, а я – свой, мне многое видней. Очевидней, я бы сказал. Я помог бы вам вписаться в общество.

– Как любезно.

– Напрасно иронизируете. – Альфред улыбнулся; и надо сказать, что улыбка у него получилась широкой, лучезарной даже. – Местное общество имеет свою специфику. Вас не примут без чьей-либо протекции.

– Полагаете, меня это огорчит?

– Возможно, да. Скорее всего, нет, но главное, что между вами и горожанами возникнет недопонимание, а оно порой бывает опасно… очень опасно…

– Еще скажите, что смертельно.

Райдо оскалился, надеясь, что человек эту его улыбку верно интерпретирует.

– Ну что вы… это могло бы прозвучать как угроза.

– А вы мне угрожаете?

– Помилуйте, кто я такой, чтобы вам угрожать? – насмешливо приподнятая бровь. И мизинец касается щеки. – Я лишь пытаюсь предупредить вас, удержать от необдуманных поступков.

– Очень вам за это благодарен. – Райдо поклонился.

И Альфред ответил же поклоном, уточнив:

– Значит, не отдадите?

– Нет.

– Зачем вам она?

– Я мог бы спросить вас о том же…

– И я бы ответил, что когда-то я ее любил…

– Когда-то?

– Все течет, все меняется…

– И чувства уходят.

– Увы.

– Или объект их теряет былую привлекательность. Оно и вправду – одно дело любить единственную дочь королевского ювелира, а совсем другое – бездомную альву.

– Время сейчас такое. – Безмятежный взгляд Альфреда скользнул по корявым сосенкам, что вытянулись вдоль дороги. – Альвов любить в принципе небезопасно, вне зависимости от наличия у них дома. Но вы правы в одном. Мои намерения изменились. Раньше я был готов предложить Ийлэ руку и сердце.

– А теперь?

– Спокойную жизнь. Не такую, к которой она, конечно, привыкла, но вполне себе обеспеченную. Маленький домик. Неплохое содержание. Мне сказали, у нее есть ребенок? Я бы и его обеспечил.

– Ее, – уточнил Райдо. – Нани – девочка.

– Как мило. Но, впрочем, мне совершенно безразлично: девочка, мальчик; главное, чтобы не мешал. Вам я кажусь циничным?

– Реалистичным. Значит, жениться на ней вы не собираетесь?

Городские предместья начались с дымов, которые стлались по улицам, расползались, клочьями оседая на ограде, на ветвях больных яблонь и хилых берез. Они ползли, оставляя шлейфы угольной пыли, лишая снег исконной белизны. Воняло.

– Жениться? – Альфред хохотнул. – Помилуйте… вы это всерьез? Во-первых, мои родители и прежде были не в восторге от этой моей идеи, а ныне и вовсе придут в ужас. Особенно матушка. У моей матушки сердце больное – ей нельзя волноваться. И я, будучи хорошим сыном, не дам ей поводов для волнения. Во-вторых… поймите меня правильно, мне нравится Ийлэ, но брать в жены женщину, которой, уж простите за выражение, пользовались? Это несколько чересчур. Да и меня просто-напросто не поймут. Одно дело любовница, но совсем другое – жена. Женщина, с которой произошло несчастье определенного толка, не может рассчитывать…

– Изнасилование, – перебил Райдо, – называйте вещи своими именами.

– В обществе не принято говорить об изнасилованиях.

– Полагаете, молчание избавит от проблемы?

– Отнюдь. Скорее уж сделает ее не такой… заметной. А это для общества куда важней.

– Ясно.

– Вы со мной не согласны. – Альфред вновь констатировал факт. – Вы думаете, что я сволочь, которая пытается воспользоваться бедственным положением девушки…