Волки - Александр Леонидович Аввакумов

мы будем купаться, и загорать на пляже. «Кощей», как человек довольно агрессивный и порой непредсказуемый, сразу же полез к этим ребятам, стал разбираться с ними, кто они и откуда. Между ними уже тогда возник серьезный конфликт, который чуть не перерос в обоюдную драку. Как я узнал чуть позже от «Кощея», эти ребята были не местными. Эти ребята были из Москвы, и привез их в лагерь «Кореец». Вечером, когда в лагере началась дискотека, мы с Антоном и женой уехали из лагеря. Моя жена перегрелась на солнце, и у нее к вечеру поднялась температура. Не знаю, почему, но «Кощей» с нами домой не поехал, а остался там, в лагере. По-моему, он на пляже познакомился с какой-то девушкой и решил остаться на дискотеку. Что произошло потом, я точно не знаю, могу лишь догадываться об этом. Виктор Николаевич, думаю, что вам нужно работать по этому преступлению непосредственно с «Корейцем». Считаю, что только он один мог навести этих двоих залетных на меня.

– Почему ты так решил? – спросил его, Виктор. – Почему ты решил, что они приехали в лагерь по твою душу? Сейчас многие москвичи отдыхают на Волге.

– Тогда скажите мне, пожалуйста, зачем ему нужно было останавливать мою машину на трассе? Ему нужно было показать этим ребятам меня. Да и угрожал он мне вполне серьезно и откровенно. Думаю, он рассчитывал, что эти двое убьют меня раньше, чем я сведу с ним свои счеты.

Он замолчал и посмотрел на Абрамова, стараясь угадать, о чем он думает. А, думать ему было над чем. Он не верил рассказу «Быка», так как уже достаточно хорошо изучил его за все время нашего общения. Он умел довольно красиво переплести правду с откровенной ложью, и не знающий его человек мог легко поверить его словам.

– Наиль, ты не темни. Мы опрашивали всех отдыхающих в тот день людей. Никто из них не мог вспомнить ни этих ребят, ни твоего «Кощея». Если бы между ними возник, как ты говоришь, конфликт, то люди бы, наверняка бы, это все запомнили.

– Вы меня обижаете, Виктор Николаевич. Просто ваши сотрудники плохо искали тех людей и не со всеми беседовали, – ответил «Бык». – Если вы, Виктор Николаевич, сомневаетесь в моем рассказе, то задержите «Корейца», надавите на него, и он вам все расскажет. А, если припомните ему еще и об оружии, думаю, что вы его сможете развалить, Виктор Николаевич. Я даже могу вам подсказать хороший ход. Заявите ему, что найденный на месте гибели пистолет «ТТ» оказался паленым, и именно из этого пистолета завалили «Гордея». Все это, конечно, туфта, но он точно поведется на это. Короче, разложите перед ним пасьянс: пистолет: «Гордей», «Гарик». Думаю, что это выстрелит. Только прессовать его нужно сильно, чтобы он понял, что обратной дороги у него нет.

– Хорошо, я воспользуюсь твоим советом. Что теперь ты намерен делать? Будешь рубиться за страховую компанию или просто вернешь ее «Мартыну»?

– Подумаю. Время покажет.

***

Яшин стоял перед Абрамовым и наглым образом улыбался, выслушивая его претензии к нему.

– Анатолий Гаврилович, вы, что здесь корчите лицо, словно клоун в цирке? Потрудитесь объяснить, почему вы не выехали на это тройное убийство в Зеленом Бору?

– Я же вам уже ответил, что в этот вечер я себя плохо чувствовал, вот и не поехал. Не умирать же мне в Зеленом Бору. Скажите, Виктор Николаевич, вам не кажется, что, кроме вас, все это больше никому не нужно? Не нужно ни Феоктистову, ни Вдовину? Если бы это было им нужно, то они непременно бы со мной поговорили на эту тему, но они это почему-то не сделали.

– Вы, Анатолий Гаврилович, пока подчиняетесь мне, и я ваш непосредственный начальник. Наши с вами руководители спрашивают с меня, а я спрашиваю с вас, потому что имею право знать, почему вы отказались выехать на место преступления.

– Я же вам по-русски сказал, что я плохо себя чувствовал.

Виктор, молча, открыл свой блокнот и, взглянув в него, продолжил:

– Анатолий Гаврилович, за последние полтора месяца, то есть с даты, вашего назначения на эту должность, вы шесть раз отказались от выезда на место преступления. Может, вы мне объясните, с чем это связано? Может, вы забыли о том, что перед вашим назначением мы с вами оговаривали специфику этой должности, в частности, то, что вам придется практически постоянно выезжать на подобные преступления.

– Виктор Николаевич, потрудитесь изменить тон общения со мной. Мне вообще не нравится весь этот разговор. С чего это вы взяли, что я должен постоянно выезжать на все эти преступления? Покажите мне, где это все написано? И не нужно перекладывать с больной головы на здоровую голову все ваши проблемы. Если вас накачали с утра ваши руководители, то я бы не хотел выступать в этом громоотводом.

– Хорошо, Анатолий Гаврилович, – произнес Абрамов достаточно спокойным голосом. – Подготовьте мне объяснительную записку по данному факту. А, сейчас, можете быть свободны, я вас больше не задерживаю.

– Я ничего писать не буду, – произнес он и вышел из кабинета.

Абрамов подвинул к себе лист чистой бумаги и начал писать рапорт на имя заместителя министра Феоктистова. Написав его, он вышел из своего кабинета и направился к Вдовину. Войдя к нему в кабинет, Виктор, молча, положил перед ним рапорт. Начальник, также молча, взглянул на него, а затем взял со стола рапорт. Быстро прочитав его, он снова взглянул на Виктора и произнес:

– Вот этого раздора и скандала я и не хотел в своем Управлении. Вы что, по-хорошему не можете решить эту проблему? Вы мой заместитель, вы и решайте этот вопрос без моего участия.

– Анатолий Герасимович. Я считаю, что Яшина необходимо наказать.

– Говоришь, наказать? – ухмыльнулся он. – А, если Яшин действительно в эту ночь плохо себя чувствовал и действительно по состоянию своего здоровья не мог выехать на убийство, что тогда?

Вдовин дважды сделал ударение на слово «действительно», давая тем самым понять ему, что он не собирается ничего предпринимать.

– Я не врач и не хочу диагностировать Яшина на предмет состояния его здоровья. Мне трудно сказать, как он себя чувствовал в эту ночь, хорошо или плохо. Если у человека отсутствует бюллетень и нет жалоб, значит, он здоров и может работать в нормальном режиме.

– Это спорный момент, – ответил Вдовин. – Ты сам, Виктор Николаевич, иногда плохо чувствуешь себя на работе, не правда ли?

– Всякое бывает, Анатолий Герасимович, бывает и такое. Однако, я не бросаю работу и не ухожу домой.