Целуй и танцуй. В поисках любви в Буэнос-Айресе - Марина Палмер

21 октября 2001 года

Свидание я назначила в кафе напротив моего дома. В этом вся я: всегда на шаг опережаю события.

Официант подошел к нам и принял заказ. Он состоял из кортадитос[76]и двух порций блинчиков, облитых дульсе де лече, если говорить прозаично, хотя в дульсе де лече нет ничего прозаичного. Когда-то я раздумывала, не стать ли мне анорексичкой, но когда поняла, что мое решение означает — больше никакого дульсе де лече, то сразу же передумала. Не понимаю одного: почему все девушки здесь такие худенькие? Ведь одна чайная ложка этого десерта содержит около двух миллионов калорий, а они кладут дульсе де лече во все, когда не едят его ложкой прямо из мисочки. Лично я даже не утруждаю себя тем, чтобы взять ложку.

Выслушивая восторги по поводу своей неземной красоты, я размышляла, стоит или не стоит заказывать вторую порцию блинчиков. Мне потребовалось призвать всю имеющуюся у меня силу воли, чтобы не поддаться искушению. А пока я боролась с демоном дульсе де лече, то спрашивала себя, а не заказал ли мальчик из метро экземпляр «Сирано де Бержерака», прежде чем сесть писать мне письмо? Несмотря на мои подозрения, с каждой минутой он казался мне более и более привлекательным — о, эти пронзительные глаза! — но, боюсь, наш разговор становился все менее увлекательным. Собственно, и разминочное verso (обычная аргентинская болтовня о вашей неотразимости) показалось мне не слишком-то оригинальным, однако все же лучше оно, нежели беседа о футболе, которой он принялся меня потчевать. Если и есть в мире что-то скучнее машин, так это футбол. И не спрашивайте, как я перешла от А к Б, но внезапно я осознала, что почему-то думаю о Фрэнке. Потом одна мысль повлекла за собой другую, и я поймала себя же на том, что спрашиваю юношу, не хочет ли он подняться ко мне. Ну ладно, может быть, я и не удосужилась его спросить. Вполне допускаю, что я его скорее спровоцировала.

Он был слегка ошеломлен. Видимо, не ожидал, что все окажется настолько просто. Как я уже говорила, аргентинские мужчины и не надеются, что в отношениях с женщинами наберут счет так же быстро, как в футболе. Но каким-то образом моему Сирано удалось побороть панику, сдержаться и не броситься опрометью из кафе, как большая часть аргентинских мачо поступили бы при сложившихся обстоятельствах. Возможно, во многом и потому, что я крепко вцепилась в него и тащила за собой через дорогу почти силой.

Как только мы очутились у меня, его робость усилилась и к тому же оказалась заразной: я начала сомневаться, что еще помню, как все делается. Чтобы сгладить возникшую между нами неловкость, я принялась «увлеченно» показывать ему свои диски. Его восхитило, какое у меня множество записей с музыкой танго. Пока он перебирал их все, я юркнула в спальню и облачилась в ночную сорочку. Может быть, она поможет нам создать нужное настроение? Плюс музыка. Эрнесто (если я упоминаю его имя только сейчас, то вовсе не потому, что он для меня являлся лишь сексуальным объектом, а потому… ну ладно, именно по этой причине). Так вот, пока меня не было в комнате, Эрнесто включил запись Адрианы Варелы, самой знаменитой сейчас певицы танго. Он закончил играть в диджея, однако по-прежнему не подходил ко мне ни на шаг ближе. Казалось, он прирос к полу и не подавал никаких признаков того, что вообще собирается сдвинуться с места, ни сейчас, ни в дальнейшем. Его нерешительность заставила меня действовать — я сама подвела его к дивану. И предложила ему что-нибудь выпить. Он заявил, что ничего не хочет, поэтому мы просто сидели и слушали музыку.

Я начала чувствовать себя совсем глупо в своем облегающем ночном одеянии, но он вдруг нагнулся и поцеловал меня. Ожидание того стоило: поцелуй оказался столь же волшебным и сладким, как дульсе де лече, которым были политы наши блинчики. И хоть я проводила целые дни в объятиях мужчины (если так можно назвать Пабло), все равно успела забыть, как же это приятно. И моему телу не потребовалось много времени, чтобы пробудиться к жизни. И, по-моему, что-то еще пробудилось — во всяком случае, мне так казалось. А потом уж не знаю, что на него нашло. Сначала он полз как улитка, а теперь лихорадочно изо всех сил пришпорил лошадей — принялся стаскивать с себя одежду, причем сразу всю. Оделся он, к сожалению, несообразно случаю: рубашка его была со множеством пуговиц, но больше всего раздражали, конечно, те, что на манжетах. Наконец ему надоело с ними возиться, и он рванул ткань так, что пуговицы разлетелись по всей комнате. Потом схватился за брюки, но пряжку заклинило. Ремень тоже пришлось дернуть — только так он сумел высвободиться. Какое счастье, что хоть джинсы у него не на пуговицах! Он открыл верхнюю кнопку на гульфике и расстегнул «молнию». Джинсы тут же упали на пол, открыв миру шорты с названием его любимой футбольной команды. И он забыл про обувь: джинсы застряли где-то у щиколоток. Он стоял так с совершенно беспомощным видом, и мне пришлось поспешить ему на помощь. Я нагнулась, развязала шнурки на его кроссовках и стянула их с него, пока он подпрыгивал сначала на одной ноге, потом на другой. В конце концов от обуви мы избавились и можно было избавиться от остального. Он так и сделал. И стоял теперь передо мной полностью обнаженным.

О нет!

Тот, кто уверяет, что размер не имеет значения, очевидно, абсолютно не представляет, о чем говорит.

Да, меня постигло разочарование. И это еще мягко сказано. Однако в качестве утешительного приза я могла лишь проявить немного великодушия в виде минета. Хотя если кто-то и нуждался в утешении, то явно не он. Казалось, он полностью доволен таким окончанием нашей встречи, и из-за этого я почувствовала себя еще ужаснее. Когда я закончила, мне лишь чудом удалось сдержать слезы при мысли о том, что, когда он уйдет, утешить себя смогу лишь я сама. Как всегда, черт возьми.

Теперь я предпочла бы, чтобы Эрнесто попросту сбежал из кафе: тогда я сохранила бы уйму времени и энергии плюс шесть пуговиц на его рубашке.

30 октября 2001 года

Я забралась в такси и молилась про себя, чтобы мне хоть один раз позволили насладиться спокойной поездкой без всякой болтовни. Я чувствовала себя морально опустошенной. Впрочем, как и обычно. Но даже понимание причины столь ужасного состояния ничуть не помогло. Мне хотелось лишь одного: чтобы меня оставили в покое и я могла бы погрузиться в свою тоску под звуки симфонического оркестра Анибала Тройло. И не важно, что местная радиостанция, передающая танго, на которую настроился шофер, проигрывала битву потрескиваниям и помехам, сбыться моей мечте было не суждено.

— Вы замужем? — осведомился Нестор (имя моего водителя, судя по его правам, прикрепленным к спинке его кресла сзади).

Да, вопрос, который входит в блок из трех обычно задаваемых вопросов наряду с «Откуда вы?» и «Как дела?».

— Но ведь у вас наверняка есть парень? — Он явно считал, что задает риторический вопрос, ибо на предыдущий я ответила отрицательно.

— Как, черт возьми, такое возможно? Одна?! Такая симпатичная девушка? — вскричал он в ужасе.