Психология в лицах. Творческие биографии замечательных ученых, определивших направления развития современной психологии - Сергей Степанов

Важно также отметить определенное влияние на развитие гештальттерапии идей Дж. Морено: некоторые терапевтические приемы Перлза косвенно почерпнуты из практики психодрамы.

Основным теоретическим принципом гештальттерапии является убеждение, что способность индивида к саморегуляции ничем не может быть адекватно заменена. Поэтому особое внимание уделяется развитию у пациента готовности принимать решения и делать выбор.

Поскольку саморегуляция осуществляется в настоящем, гештальт возникает в «данный момент», то психотерапевтическая работа проводится сугубо в ситуации «здесь и теперь». Психотерапевт внимательно следит за изменениями в функционировании организма пациента, побуждает его к расширению осознания того, что происходит с ним в данный момент, с тем чтобы замечать, как он препятствует процессу саморегуляции организма, какие блоки он использует для избежания конфронтации со своим настоящим (для «ускользания из настоящего»). Большое внимание психотерапевт уделяет «языку тела», являющемуся более информативным, чем вербальный язык, которым часто пользуются для рационализации, самооправдания и уклонения от решения проблем.

Технические процедуры в гештальттерапии называются играми. Это разнообразные действия, выполняемые пациентами по предложению психотерапевта, которые способствуют более непосредственной конфронтации со значимыми переживаниями. Игры предоставляют возможность экспериментировать с самим собой и другими участниками группы. В процессе игр пациенты «примеряют» различные роли, входят в разные образы, отождествляются со значимыми чувствами и переживаниями, отчужденными частями личности. Цель игр-экспериментов — достижение эмоционального и интеллектуального просветления, приводящего к интеграции личности.

Большое внимание в гештальттерапии уделяется и работе со снами пациентов. Но, в отличие от психоанализа, сны в гештальттерапии не интерпретируются. Они используются для интеграции личности. Перлз полагал, что различные части сна выступают фрагментами личности. Для того чтобы достичь интеграции, необходимо их совместить, снова признать своими эти спроецированные, отчужденные части нашей личности и признать своими скрытые тенденции, которые проявляются во сне. С помощью проигрывания объектов сна, отдельных его фрагментов может быть обнаружено скрытое содержание сновидения через его переживание, а не посредством его анализа.

Ф. Перлз. Портрет работы О. Дикса

Перлз сначала применял свой метод в виде индивидуальной психотерапии, но впоследствии полностью перешел на групповую форму, находя ее более эффективной и экономичной. Групповая психотерапия проводится как центрированная на пациенте, группа же при этом используется лишь инструментально по типу хора, который, подобно хору в греческой трагедии, на заднем плане провозглашает свое мнение по поводу действий протагониста. Во время работы один из участников группы занимает «горячий стул» рядом со стулом психотерапевта, другие члены группы идентифицируются с ним и проделывают большую молчаливую аутотерапию, осознавая фрагментированные части своего Я и завершая незаконченные ситуации.

По мнению знавших его людей, сам Перлз далеко не всегда был настолько ответственным, насколько, по его мнению, должен стать человек по завершении курса гештальттерапии. Это, однако, не мешало ему быть чрезвычайно жизнерадостной личностью и, как сказали бы сегодня, — харизматической.

Фриц Перлз умер в возрасте 76 лет 14 марта 1970 г. после непродолжительной болезни. Незадолго до смерти он работал над двумя книгами — «Гештальтподход» и «Свидетель терапии». Эти работы были изданы посмертно, в 1973 г.

В трудах этого оригинального теоретика и практика по сей день продолжают черпать вдохновение все новые поколения психологов, повторяя на свой лад его своеобразную заповедь:

В детстве любимым занятием Карла Роджерса было чтение приключенческих романов. Герой одного из таких романов произвел на юного читателя сильное впечатление: в одной главе он сражался с индейцами, в другой — одерживал верх над морскими пиратами, в третьей — пересекал пустыню… Трудно было поверить, что одному человеку по силам совершить столь разнообразные подвиги во всех концах Земли, на суше и на море. Судьба самого Роджерса сложилась так, что во многом напоминает историю героя полузабытого романа. Он исколесил полсвета и сумел своими трудами оказать влияние на столь разнообразные отрасли человеческой деятельности, что сегодня по праву считается одним из выдающихся авторитетов в психологии XX в.

Имя К. Роджерса часто упоминается в ряду других известных имен — Ф. Перлза, Ш. Бюлер, К. Хорни, Э. Фромма… В отличие от названных коллег, которых привели в Америку из Европы трагические потрясения XX в., Роджерс был стопроцентным американцем. История его семьи неразрывно связана с историей Соединенных Штатов. Еще до Гражданской войны его дед — Александр Гамильтон Роджерс, потомок выходцев из Англии, оставил родные места в штате Нью-Йорк и двинулся на Запад, чтобы в конце концов осесть в городке Вауватоша в штате Висконсин. В Вауватоше по сей день есть улица, названная в его честь Роджерс-авеню, на которой стоит старый дом, признанный историческим памятником. Здесь родилось пятеро его сыновей, один из которых — Уолтер Александр Роджерс, отец Карла.

Семейство матери также имело давнюю историю. Англичанин Мэтью Кашинг пересек Атлантику еще в 1638 г. и поселился в Массачусетсе. Его потомки, как и Роджерсы, двинулись на Запад и осели в Висконсине. В этом штате, в городе Делафилд сохранился памятник трем братьям Кашингам, погибшим в годы Гражданской войны.

Уолтер Роджерс и Джулия Кашинг, знавшие друг друга с детства, поженились в 1891 г. В семье родилось шестеро детей. Четвертым был Карл Рэнсом Роджерс. Он родился 8 января 1902 г.

Карл рос застенчивым и чувствительным ребенком, тяжело переживавшим постоянные насмешки старших братьев и сестры. Отец часто бывал в деловых разъездах, поэтому более близкие отношения сложились у него с матерью. Любимым занятием было чтение, которому он предавался часами. Однако если чтение Библии его родители — люди глубоко религиозные — поощряли, то к чтению художественной литературы относились неодобрительно, как к пустой трате времени. (Много позднее, уже став профессором, он порой ловил себя на безотчетном ощущении вины, которое возникало, когда кто-то заставал его читающим.)