Артур Артузов. Ас разведки и контр-шпионажа - Юрий Ленчевский

Да, были у Артузова просчеты. Громкий скандал, которым закончилась операция «Трест», указывал на ряд просчетов в действиях советских контрразведчиков. И в первую очередь бросается в глаза излишняя самоуверенность в работе с секретной агентурой, отсутствие серьезнейшего контроля за действиями головных агентов в операции «Трест».

Руководство советской контрразведки тех лет, вероятно, плохо уяснило, что секретная агентура — «…такое чрезвычайно важное оружие в наших руках, само по себе имеющее шансы на успех, и потому требует при своем применении большой осторожности и в неумелых руках легко превращается в оружие только для нанесения ущерба нам самим». Недаром еще начальник Московского охранного отделения, признанный авторитет в делах секретной агентуры С. В. Зубатов отмечал, что «…в работе секретного сотрудника, как бы он вам ни был предан и как бы честно ни работал, всегда рано или поздно наступит момент психологического перелома. Не прозевайте этого момента, вы должны расстаться с вашим сотрудником, выведите его осторожно из революционного круга, устройте на легальное место, исхлопочите ему пенсию…». Но этот «момент» прозевали не только Артузов, Стырне, Пузицкий, но работавшие рядом с Опперпутом Якушев и Потапов.

Невозможно объять необъятное. Артузов не мог постичь все и вся.

Конечно, задним умом мы все крепки.

Сегодня, полагают историки, успешная деятельность «Треста» во многом была связана с расчетливостью и оперативным опытом советских контрразведчиков. При этом упускается из виду многое, что способствовало столь громкому успеху (о котором помнят, говорят и пишут до сих пор). Тут и соперничество, раздирающее многочисленные антибольшевистские эмигрантские организации, и нарастающее разочарование зарубежных спецслужб в реальных разведывательных возможностях белоэмигрантских кругов. Сыграла свою роль и малочисленность подразделений разведки и контрразведки стран антисоветского блока (в первую очередь Финляндии, Латвии, Эстонии), а также их слабая теоретическая и практическая подготовка. В свою очередь, реальные возможности советских органов безопасности (в материальных и людских ресурсах) были более значительными, чем возможности тех же спецслужб Польши, Латвии, Эстонии, Литвы, Финляндии.

Были у Артузова и просчеты в период его службы в Развед-управлении штаба РККА. Ошибкой Артузова стала ликвидация 3-го (информационно-статистического) отдела Разведупра, которого не было также в ИНО. Предложенное Артузовым сокращение аппарата РУ с 301 до 245 человек привело затем к его увеличению до 400 человек.

Однако снятие Артузова с работы было вызвано не только его ошибками.

26 сентября 1936 года наркомом внутренних дел стал Николай Ежов, заменив на этом посту Генриха Ягоду. Отношения между военными и чекистами в Разведупре резко обострились, их стали именовать «людьми Ягоды». 11 января 1937 года по предложению Ворошилова Политбюро приняло решение об освобождении Артузова (и Штейнбрюка) от работы в Разведупре и направлении его в НКВД, где он был назначен научным сотрудником 8-го (учетно-статистического) отдела ГУГБ на правах помощника начальника отдела. Впрочем, снятие Артузова с работы было вызвано не только и не столько распрями с военными. В это время начиналась чистка НКВД, первыми жертвами которой стали поляки, работавшие вместе с Артузовым на Западном фронте в 1920 году и в покровительстве которым его обвинял заместитель Ежова Михаил Фриновский. Артузов признавал свою вину и в то же время пытался оправдаться, писал письма Ежову и Сталину, продолжал работать в НКВД, занимаясь подготовкой истории ВЧК — НКВД к 20-летнему юбилею (член коллегии в недавнем прошлом не имел даже отдельного кабинета!). В марте он выступил на собрании актива НКВД, защищаясь от резкой критики своего преемника Слуцкого. Он взаимно раскритиковал Слуцкого, бывшего наркома, еще не арестованного Ягоду, которого назвал хорошим хозяйственником, оказавшимся не на своем месте, и работу руководства НКВД в целом.

В ночь с 12 на 13 мая 1937 года Артур Христианович был арестован в своем кабинете в наркомате после выступления на активе Фриновского, обвинившего Артузова в шпионаже.

В разведке происходили перемены, связанные не столько с образованием в июне 1934 года Народного комиссариата обороны, сколько с сильным давлением извне — со стороны руководства НКВД СССР.

Отношения армии вообще и военной разведки в частности с органами госбезопасности складывались непросто. В чем-то им удавалось достигать взаимопонимания, но так было не всегда. В декабре 1918 года ВЧК отобрало у военного ведомства контрразведку (отдел военного контроля), входившую в состав Региструпра Полевого Штаба РВСР, и полностью сменило его руководство, уже имевшее немалый опыт работы. Усилиями Ф. Э. Дзержинского Совет труда и обороны принял в ноябре 1920 года постановление за подписью В. И. Ленина о подчинении Региструпра (военной разведки), помимо РВСР, еще и ВЧК на правах ее отдела. Но решение это, к счастью, не было исполнено. После возникновения в декабре 1920 года ИНО в ряде стран стали действовать совместные резидентуры военной и внешней разведки. Но их двойное подчинение создавало массу проблем, и потому от этого совместительства пришлось отказаться. Военные и чекисты успешно сотрудничали в ходе некоторых чекистских операций, таких как, например, «Трест», «Синдикат-2», «МакиМираж». Происходил обмен развединформацией как в центре, так и на местах. И вместе с тем возникали противоречия с Особым отделом, в документах которого не всегда верно отражались процессы, происходившие в Красной армии и Разведупре. Объяснение подобным случаям дал еще в августе 1925 года заместитель начальника Штаба РККА С. А. Пугачев: «…Разногласие в определении боеспособности армии между органами аппарата Управления Наркомвоенмора и О. О. ОГПУ объясняется тем, что последний делает обобщения на основании отдельных, ничем не связанных между собой фактов, поскольку вся его работа направлена главным образом на выявление отрицательных, а не положительных сторон…».

Почти с самого начала существования военной разведки имели место случаи необоснованных репрессий против ее сотрудников, которых увольняли по настоянию Особого отдела, арестовывали и содержали под стражей, расстреливали[49].

25 мая 1934 года Политбюро ЦК ВКП(б) рассмотрело вопрос о работе военной разведки (в связи с многочисленными провалами последнего времени) и приняло следующее постановление:

«1. Признать, что система построения агентсети IV Управления, основанная на принципе объединения обслуживающей ту или иную страну агентуры в крупные резидентуры, а также сосредоточения в одном пункте линий связи с целым рядом резидентур, неправильна и влечет за собой в случае провала отдельного агента провал всей резидентуры. Переброска расконспирированных в одной стране работников для работы в другую страну явилось грубейшим нарушением основных принципов конспирации и создавало предпосылки для провалов одновременно в ряде стран.