Возлюбленная некроманта. Новый год по-ведьмински - Валентина Гордова

равно даже дышать легче. Наверно, я очень плохой человек и очень нехорошая ведьма, раз на смерть эльфа реагирую облегчением.

Мама заметила охватившую меня грусть, но ругать за неразумность не стала, вместо этого серьёзно сказала:

— Мы про этого Норлана уже слышали. Какой-то эльф, связавшийся с кланом Киархан, неоднократно предпринимал попытки попасть во Тьму.

— Что?! — перебила я, резко садясь.

Сердце громко загрохотало в груди, в руках дрожь, во взгляде паника.

— Вы отслеживали? — я невольно подалась ближе к молча и удивлённо смотрящей на меня маме.

— Да, — она тоже села на коленки, обратила взор на чёрные воды, сощурилась, вспоминая, и медленно проговорила, — последняя попытка была зафиксирована пять дней назад с территории королевства Ахаэш.

Вот он гад!

Едва не подпрыгивая от нервного возбуждения, я поспешила узнать:

— А примерно месяц назад не было зафиксировано попытки проникновения с территории Золотой долины?

Мама повернулась и крайне внимательно посмотрела в мои глаза. Помолчала, напряжённо размышляя, и в итоге решила:

— Пошли в кабинет твоего отца, посмотрим точную информацию.

Глава 10

На наше появление прямо у папы в кабинете система безопасности отреагировала заунывным воем.

— Ой, да заткнись ты! — раздражённо осадила мамуля, шлёпая босыми ногами по белому мраморному полу.

И сирена жалобно стихла, так и не дойдя до высшей ноты.

Зато дошла мама — до стола. Игнорируя тот факт, что на нас с ней были лишь купальники, фея движением головы откинула за спину серебристые волосы, уселась в большое белое кожаное кресло с высокой спинкой и привычным жестом открыла второй слева ящик в каменном столе.

У правителя Тьмы весь кабинет был каменным и светлым. На стене слева расположилось два больших окна с широкими подоконниками, между ними шкаф без дверок с чёрными и коричневыми толстыми книгами на полках. На первом окне переминались с лапки на лапку почтовые летучие мышки с посланиями правителю, под вторым окном стоял низкий белый кожаный диван, дальше снова шли шкафы, за которыми я, как ведьма, отчётливо ощущала семь скрытых переходов в разные концы города. На стене справа висела громадная живая карта Тьмы, в углу имелась серая входная дверь.

— Так, — мама с шелестом извлекла толстую папку, с хлопком расположила её на столе, раскрыла и принялась уверенно перекладывать чёрные листы, — ага, нашла.

Взмах рукой в сторону карты, и изображение Тьмы поглотил серый туман, растворившийся двадцать секунд спустя и оставивший на стене рисунок Элириса.

Официально было три материка: Центральный, Южный и Западный.

На Центральном с юга на север располагались пустыня Хайрасса, империя Раделия и королевства Северного Союза. Восточнее них обосновался отделённый водами Альтеракского океана Астарот.

Среди снежных лесов Южного материка протянулись земли Эгидура.

На Западном материка соседствовали Сиарель, Золотая долина, империя Гайреш и Мадрея.

— Зафиксированные за последнюю неделю попытки открыть переходы во Тьму, — ещё одно мамино движение, и на изображении вспыхнуло примерно три десятка золотых огоньков, большей частью как раз на территории Ахаэша, одним огоньком в Хайрассе и дюжиной в Раделии, на востоке, то есть где-то в горах, кажется.

— Это только неделя? — жадно вглядываясь, переспросила удивлённая я.

— Ага, — мама почесала макушку, малость растерянно глядя на огоньки, — это они ещё вымотались, смотри прошлую неделю.

Грациозный взмах тонкой ладонью, и огоньков стало раза в три больше, но территория осталась примерно той же — Ахаэш, Раделия и пять штучек в разных странах Северного Союза.

— Странно, — пробормотала я себе под нос. Подумала и попросила: — Норлан сбежал из Золотой долины три недели назад. Покажи карту месяц назад.

Мама сверилась с данными из документов, шевельнула рукой, и картинка мигом изменилась.

Теперь яркой россыпью золотых огоньков горела эльфийская Долина, в Ахаэше попыток открыть путь во Тьму не было вообще, в Раделии без изменений, то есть примерно тридцать-сорок огоньков.

— Значит, во Тьму пытался попасть Норлан, — я в этом уже не сомневалась. — Как думаешь, зачем ему была нужна тёмная ведьма?

Я повернулась к задумчиво рассматривающей меня фее, подождала, пока мама, кусая губы, всё обдумает, и услышала её растягивающееся:

— Тёмная ведьма — дама всегда полезная… — и она поднялась, чтобы пойти к карте с сосредоточенным: — Сможешь показать, где именно находится тот эльфийский лагерь в Долине?

Движение длинных пальчиков, и карта стремительно изменилась. Мы будто находились высоко над миром, а сейчас понеслись вниз, приближаясь к Западному континенту и зависая над Золотой долиной.

Я бы не вспомнила, но огоньки попыток проникнуть во Тьму продолжали гореть, и сейчас было хорошо видно неровный круг на востоке Долины рядом с дворцом и границей.

— Думаю, здесь, — я указала на место, на которое и без того мама смотрела.

— Видимо, — недовольно заключила она, — эльф пытался открыть портал в непосредственной близости от тебя, надеясь, что твоё присутствие усилит сигнал.

Да уж, крайне неприятно, но:

— Хорошо, что маг из него вышел не очень, — решила я.

Мамочка обернулась, внимательно посмотрела в мои глаза и исправила:

— Хорошо, что из твоего отца маг получился очень даже ничего.

А, то есть порталы не открылись не потому что у Норлана сил не хватило, а потому что папа на меня свою защиту наложил.

— Да, очень хорошо, — согласилась я, вспоминая сначала о том, как папа учил мамину защиту обходить, а потом о том, как мы с девочками её и обошли, когда Илиара от меня отвязывали.

Не знаю, вот даже не догадываюсь, почему мамин взгляд сделался темнее и мрачнее, но свой я перевела на карту и принялась разглядывать её с совершенно невинным видом… и краснеющими щеками.

— Есенька, — когда твоё имя так ласково и нежно шипят, пора сваливать.

— Мамуль, я тебя так люблю! — заявила искренне, от всего сердца, делая шажок назад.

Фея единым плавным и потому очень жутким движением обернулась к единственной дочери всем шикарным телом. Серебристые волосы всколыхнулись, по прядям чёрные трещащие молнии побежали, в красных глазах зажглись совершенно нехорошие огоньки, а на розовых губах заиграла убийственно-ласковая улыбочка.

— Е-е-есенька, — протянула моя любимая родительница.

— Ой, что-то я засиделась, — поняла очевидное, спешно отступая.

— Ну что ты, — пела мамуля, — только пришла же. Садись-ка, поговорим.

— О-о-о чём? — протянула нервно и глянула на окно, примеряя то для побега.

В следующий миг окон в кабинете стало ноль, как и дверей. То есть мне только что перекрыли пути отступления, оставив наедине с очень злой феей.

И нет, мама