Золото Ариеля - Элизабет Редферн

— Есть один человек, — говорил Нортхэмптон, вертя стакан в унизанных перстнями руках, — которого, как я полагаю, вы, возможно, сочли бы полезным допросить. Его зовут Варринер.

— Нед Варринер? Не был ли он вашим э-э-э… слугой?

Слову «слуга» предшествовало ровно столько намеренного колебания, сколько требовалось, чтобы Нортхэмптон вспыхнул. Но он лишь улыбнулся и ответил:

— Безусловно. Пока не навлек на себя слишком много неприятностей. Тогда он мудро решил уехать за границу. Но теперь он вернулся. Он посетил миссис Кейт Пелхэм, близкого друга Рейли, и задавал слишком много вопросов. Но я думаю, что он может быть полезен. Пока.

Сесил кивнул.

— Как его легче найти?

— Освободите Кейт Пелхэм. Он сразу же пойдет за ней хвостом. Последите за ним немного. А потом — он ждет новой встречи со мной. Время и место еще не назначены.

— С ним не нужно обращаться осторожно?

Нортхэмптон слегка улыбнулся, показав зубы.

— Когда мы узнаем, что он задумал, будет не нужно. Совершенно не нужно, милорд, совершенно.

Любое семя, за которым ухаживает посадивший его человек, вырастет и будет нести в себе свой плод. Так и маг сочетает землю с небом, то есть он сочетает низшие вещи с дарованиями и силами высших вещей.

Пико делла Мирандола (1463–1494). Речь о величин человека

Настало утро, канун Рождества, а Мэтью все еще не было. Нед предоставил Дейви и остальным искать брата далеко от дома, в Холборне, и обещал присоединиться к ним позже. Было девять часов, и Нед сидел в гостиной в доме торговца шелком Хагранса на Вудраф-лейн. Ночью подул холодный ветер, перед самым рассветом выпал снег, лучи зимнего солнца проникали сквозь окна из ромбовидных стекол, освещая стены в дубовых панелях и резную мебель, пахнущую воском. В очаге потрескивал огонь. За окнами колокола Святого Олава пробили час, и было слышно, как кричит угольщик, оповещая о своем товаре, как грохочет его повозка, двигающаяся по направлению к Тауэру; стук ее колес приглушал снег.

— Это верно, — говорил Хагранс, расхаживая взад-вперед по гостиной, — это верно. Я навел справки о человеке, о котором вы говорили, о Стивене Хэмфризе, и узнал две вещи. Во-первых, он, как вы и подозревали, не один раз посещал церковь Святой Этельдреды, у которой расположено испанское посольство.

— Но ведь посол там не живет, да?

— Не живет. Здоровье посла в плохом состоянии. Он живет уединенно, ожидая, когда прибудет его заместитель. Его помощник, Фабрио, живет на Крэб-лейн рядом с Тауэром, откуда он управляет большей частью посольских дел. Но некоторые посольские чиновники все еще остаются у Святой Этельдреды. И все знают, что тайных английских католиков с радостью допускают туда на мессу.

Сердце Неда учащенно забилось.

— Значит, Хэмфриз туда ходит. Но вы сказали о двух обстоятельствах. Какое второе?

— Второе…

Хагранс нахмурился и покачал головой.

— Он пишет Роберту Сесилу. О растениях.

Нед вздохнул.

— Хэмфриз — садовник с хорошей репутацией. Возможно, даже лучшей, чем я думал. Он поездил по Европе, изучая ботанику, когда его военная служба закончилась. Я знаю, что он работал в парке графа Шрусбери, прежде чем был нанят принцем Генрихом…

— И Сесил, ясное дело, — вставил Хагранс, — тратит часть своего огромного состояния на новый сад в Хатфильде. Скорее всего он советуется с этим Хэмфризом. Возможно, он даже пытается сманить его к себе от принца.

— Но зачем Хэмфризу посещать испанское посольство?

— Возможно, все очень просто — он тайный католик. Таких много.

Нед кивнул и встал.

— Благодарю вас. Крайне признателен.

Бертольд Хагранс предложил ему вина со специями и поздний завтрак, если он пожелает разделить его скромную трапезу. Но Нед покачал головой и вышел на улицу, где солнечный свет и снег превратили город в волшебное царство. Он стоял там в тени, отбрасываемой давно не жилым зданием братства креста, наслаждался городским пейзажем.

Он был почти уверен теперь, что Стивен Хэмфриз — это Стефано, предатель, который тайком помогал Испании захватить Остенде. Но конечно, Сесил, с его широко раскинутой шпионской сетью, не стал бы иметь ничего общего с человеком, который подозревается в том, что выдал английских солдат испанцам. Больше того, с человеком, который тайком посещает испанское посольство.

Каждый раз, когда Нед чувствовал, что вот-вот что-то поймет, картина снова сдвигалась, как в фокусе с зеркалами и тенями, который он как-то видел в палатке на передвижной ярмарке. Но возможно, Джон Ди все понял. И Джон Ди пытался предупредить своего старого друга Рейли, что в течение двенадцати месяцев его освободят тайные друзья, возможно, в то же время, когда Испании будет нанесен какой-то удар — удар, сравнимый с тем, что тринадцать лет назад нанес по Кадису Рейли со своими товарищами.

Вызов испанцам, который может поколебать мирные усилия тайного совета и может подорвать самое правление короля, отчаянно стремящегося к договору с Испанией и к испанскому браку для своего сына и который хочет больше всего остаться в стороне от нарастающей в Европе борьбы за Юлих-Клевское наследство. Что же они задумали? И как Джон Ди узнал обо всем этом в последний месяц своей жизни, да еще в таких подробностях, что смог написать заключенному Рейли и поманить его надеждой на близкое освобождение?

Нед должен был встретиться с Сарой Ловетт в этот вечер в Сент-Джеймском дворце, переодевшись странствующим музыкантом, что сделает его, как он надеялся, неузнаваемым, и затесавшись в толпу мимов и песенников, которые будут принимать участие в редком празднестве, которое принц позволил устроить в канун Рождества для своих слуг. Но сначала ему нужно повидать Кейт. Нед должен узнать, делается ли что-нибудь для ее освобождения. Он пошел по улицам, освещенным зимним солнцем, где дети играли на свежевыпавшем снегу, кричали продавцы горячих каштанов, а горожане спешили сделать последние покупки перед праздником. Мужчины несли зеленые ветки, везли на санках детей или поленья, которые предстояло сжечь на Святки. Лондонские хозяйки в сопровождении раскрасневшихся слуг несли корзины с праздничными припасами, и дыхание их на холодном воздухе превращалось в пар.

Над узким переулком, где собаки рылись в снегу, отыскивая объедки, мрачно и угрожающе нависала тюрьма. Нед подошел к тюремной решетке и приготовил монеты, чтобы купить себе доступ на Господскую половину, где содержалась Кейт. Сначала ему коротко сказали, что посетителей к ней не допускают, но он добавил монет, и его провели наконец-то в сводчатый внутренний холл, откуда коридор вел во всем известную Дыру. Это была огромная подземная тюрьма, в которую заталкивали самых бедных узников, где они не имели возможности уединиться ни на минуту и где содержались в зловонной темноте. Нед знал о людях, которые умерли там, — если их не уносила тюремная лихорадка, то это делали холод или голод, в котором держали многих из них.