Sin - Mila Moon

я их постоянно сравнивала. Не могла ничего поделать с собой и остановиться — они ведь совершенно разные. Совершенно. Две противоположности.

Что я чувствовала к Киллу, кроме невероятной тяги?

Даже сейчас во время близости я анализировала, что ощущала с Эвансом. Как же раздражало и мешало. Это неправильно… Неправильно, когда мы занимаемся сексом, а мои грешные мысли о другом.

Неправильно закрывать глаза и представлять Сина. Ненормальная… мазохистка…

— Твоя кожа слишком идеальна, чтобы ее портили краской.

— Но я хочу, чтобы ты всегда был рядом.

— Я всегда буду рядом, Джи.

Сердце предавало меня, потому что там был не Карлейл Бэйл, а Син Эванс.

***

Син

Я выпадаю из среды и забываю о времени, когда пишу песни. В этом и есть прелесть музыки — все проблемы отходят на второй план. Только не одна: Оззи, который мельтешит перед глазами и не дает сосредоточиться на написании партий.

— Все, мужик, харе себя загонять и не вылезать круглосуточно из студии.

Этот парень никогда не оставит меня в покое. Вздыхаю и откладываю Гибсон, разминая затекшую шею и хрустя пальцами.

— Который час?

— Не поверишь, уже ночь, — произносит с сарказмом друг и стучит по наручным часам. — Собирайся, мы валим на тусовку для своих.

«Для своих» — значит, никаких лишних глаз и навязчивых папарацци с их тупорылыми вопросами.

— Давай, поднимай свою творческую задницу, — подгоняет Оз и кивает на дверь. — Надо немного расслабиться, нельзя постоянно тухнуть в четырех стенах…

— Окей, не нуди, — устало выдыхаю и поднимаюсь.

Сегодня HardRock Cafе было закрыто для посещения обычных жителей Лос-Анджелеса и туристов. Оно находилось в Голливуде недалеко от Театра Долби, где проходили церемонии вручения «Оскар» и показы премьер мировых фильмов. В HardRock собирались только представители альтернативы, инди и метала, чтобы насладиться любимой музыкой, пообщаться и расслабиться. Такие вечеринки мне приходились по душе, потому что на удивление там всегда стояла веселая и непринужденная атмосфера, где не надо переживать, что появятся камеры.

На сцене выступала молодая рок-группа с кавером на песню «Nothing Left To Say» группы Staind, которая распалась пару лет назад. Я вслушивался в слова, облокотившись о барную стойку, и поглядывал на приглашенных гостей: некоторые танцевали, кто-то вел беседу и даже не смотрел на исполнителей. Перед глазами мелькнуло знакомое лицо и платиновая шевелюра, заставив удивленно замереть на пару мгновений. Показалось? Я нахмурился, отодвинул стакан с нетронутым виски и направился за девушкой. Почему-то не задумывался над тем, что мы можем легко пересечься на тусовках, ведь теперь были в одной лодке.

Странное наваждение преследовало, пока я направлялся за «призраком прошлого», которое плыло в отдаленную и мало освещенную часть кафе. Девушка остановилась и прижалась к одной из стен, хватаясь за горло и медленно оседая на пол. Ей плохо? Приняла больше, чем следовало? Никто не запрещал курить травку или баловаться таблетками — это считалось нормой.

Я присел рядом на корточки и наклонил голову, пытаясь разглядеть лицо блондинки.

— Джи? Что с тобой?

Полупрозрачный верх платья съехал, открывая обзор на молочные плечи, которые в темноте выглядели еще бледнее. Она странно дышала и смотрела в одну точку, все время хватаясь за горло, словно ей не хватало воздуха.

— Джи, ты меня слышишь?

Я не понимал, под кайфом она, или это приступ паники, потому что девушка находилась в прострации, выпав из внешнего мира.

— Браун, почему наши первые встречи вечно такие… непредсказуемые?

Я убрал мягкие светлые пряди с лица и, приобняв за плечи, попытался ее поставить на ноги.

— Помоги мне, — просипела Джи, утыкаясь холодным носом в шею и сжимая в пальцах футболку.

— Если бы я знал, что с тобой, помог бы, Джинет, — я смотрел на ее ярко-красные приоткрытые губы и уже собирался стереть ужасную помаду, но быстро сжал кулак и цокнул. Старая привычка.

— Помоги мне… — повторила она, но уже шепотом, а у меня участилось от беспокойства сердцебиение. В кармане совсем не вовремя завибрировал телефон. Я сразу же ответил, не глядя на экран.

— Ты не видел малышку Джи? Ее все ищут, она должна выступать, — раздался знакомый взволнованный голос.

— Оз, дуй в сторону випок, она со мной.

— Ого, прозвучало как приглашение на групповушку, чувак, но я не могу это делать с сестренкой, понимаешь…

— Что ты лепишь? Ей хреново. Быстрее вали сюда и никому ни слова.

— Понял.

Отключился и выругался в голос, рассматривая посеревшую девушку, которой, кажется, становилось только хуже.

— Что с ней? — Оззи появился в течение нескольких минут, тяжело дыша, будто пробежал кросс.

— Хотелось бы знать.

— Похоже на учащенное дыхание, — пробормотал перепугано друг, запуская пятерню в пепельные волосы. — Я читал где-то…

— Ладно, как ей помочь? Я думал, она под наркотой какой-то.

— Не, это приступ паники или типа того, — он покачал головой и добавил: — Надо сделать искусственное дыхание. Она задыхается.

Я выпустил с шипящим звуком воздух через зубы и взял Джи за подбородок, проводя пальцем по губам.

— Это принципиально в такой момент? — фыркнул насмешливо рядом Оз.

— Заткнись, — кинул на него мрачный взгляд и наклонился, целуя Джи.

Я старался не придавать этому значение, повторяя про себя «Она не со мной», «Мы не виделись три года», «Я всего лишь помогаю»… Отстранился и встревоженно заглянул в полуприкрытые бирюзовые глаза, поглаживая ее по ледяной щеке.

— Я снова тебя спасаю, Браун, — нервно пробормотал, обнимая ее и опуская голову на макушку.

— Подгоню внедорожник к черному входу, — откашлялся Оззи, напоминая о своем присутствии. — Я позвоню Куперу и пришлю тебе адрес врача. Ее нельзя везти в больницу, ты же понимаешь.

Кивнул и тяжело выдохнул, ощущая, как Джи обвивает талию, а ее тело уже не дрожит, как раньше.

— Я думала, что умру… — прошептала она в футболку. — Спасибо.

Я отступил на шаг и запустил руки в карманы, разглядывая все еще бледную девушку.

— Пойдем, Оз подогнал машину к черному входу, тебе надо показаться врачу.

— Но я должна выступать, — отрицательно мотает Джи головой.

— Ты с ума сошла? В полуобморочном состоянии? Оз все объяснит твоему менеджеру. Нельзя быть такой беспечной…

— Не разговаривай со мной в таком тоне, — сердито бросает она и поправляет платье, неловко опуская глаза.

— Тогда не веди себя, как ребенок, — недовольно произношу и хмурюсь. — Нам надо идти, я отвезу тебя.

Не так я представлял нашу первую встречу, не питал иллюзий о воссоединении, но не мог отрицать того, что только рядом с ней разгоралось в груди забытое пламя. Даже время и разлука не убили внутри тех чувств, которые я испытывал к Джинет