Алтай. Монголия. Китай. Тибет. Путешествия в Центральной Азии - Михаил Певцов

Во время нашего пребывания в горах Топа-тага, к сожалению, была засуха: в течение 45 дней только два раза выпадал порядочный дождь и три раза маленький, смачивавший лишь слегка почву. Посевы туземцев в горных долинах, орошаемые в благоприятное время, кроме дождя, еще арыками из временных потоков, совершенно погибли. Подножный корм в горах от бездождья сильно засох, и только в некоторых долинах зеленели еще заросли чия, которым питались наши верблюды; для лошадей же подножного корма было недостаточно, и им приходилось ежедневно давать понемногу ячменя.

В горах Топа-тага водится много голубых горных баранов (Pseudois Nahoor) и живут сурки, а в верховьях Холостан-дарьи и ее притоков встречаются тибетские медведи. Из птиц в этих горах гнездятся: ягнятники, грифы, улары, каменные куропатки, голуби, красноносые клушицы, чемканы, земляные ласточки, сорокопуты, белоголовые плисицы, стенолазы, мухоловки и другие мелкие птички.

На урочище Тохта-хон и в соседних горах живет постоянно около 100 таджиков, переселившихся туда из Вахана еще в конце XVIII века и называемых поэтому туземцами ваханлыками. Они высокого роста, с густой окладистой бородой, темно-карими глазами, дугообразными, сходящимися густыми же бровями и с горбиной на носу. Ваханлыки говорят на древнеперсидском наречии, но знают все очень хорошо и туземный язык. Несмотря на принадлежность к секте шиитов, они живут в согласии с туземцами-суннитами и отличаются вообще кротким нравом.

Мужчины и женщины ваханлыков носят большей частью самодельные шерстяные халаты, сапоги из шкур собственной выделки и куполообразные овчинные шапки шерстью внутрь с отворотами в виде околыша. Главное занятие ваханлыков – скотоводство и преимущественно овцеводство. Подспорьем ему служит земледелие, которым они немного занимаются в некоторых горных долинах, засевая исключительно ячмень. Ваханлыки ведут пастушескую жизнь: они живут зимой в каменных хижинах или в глиняных мазанках, расположенных в ущельях, близ источников, а летом – в войлочных юртах, устанавливаемых около зимних жилищ.

Скот их пасется круглый год на окрестных горах и на ночь пригоняется почти всегда к жилищам. Перекочевки же с места на место с юртами и стадами ваханлыки предпринимают только в редких, исключительных случаях, когда в окрестностях их поселений бывает бескормица.

В тех же горах Куньлуня пасутся многочисленные стада овец, принадлежащие жителям селения Кок-яр, в числе которых есть владельцы 1000 и более штук. Стада пасут беднейшие жители того же селения, имеющие немного и своего скота. Пастухи проводят все лето со стадами на больших высотах, проживая, подобно ваханлыкам, в глиняных или каменных хижинах и юртах, расположенных близ источников, к которым пригоняют овец на ночь. На зиму же они спускаются в нижние долины и живут в глиняных мазанках или в землянках.

По рассказам туземцев и рекогносцировке П. К. Козлова, река Холостан-дарья, получающая начало с перевала Янги-даван верстах в 120 от урочища Тохта-хон, течет на северо-восток в узкой долине, переходящей местами в ущелье. Верстах в 90 от истоков она принимает слева многоводный приток Мохон-дарья, а в 20 верстах ниже его в нее изливается справа еще более многоводная и длинная речка Улук-лай-ляк-дарья.

Караванная дорога в Ладак, пролегающая из Каргалыка через Кок-яр, урочище Ак-мечеть, перевал Топа-таг-даван и урочище Баранса на Холостан-дарье, от последнего направляется вверх по этой реке на перевал Янги-даван через Куньлунь. Она во многих местах проходит по опасным горным карнизам, доступным только для яков, горных лошадей и ослов; верблюды же с вьюками не могут проходить по ней.

Верстах в 20 ниже помянутого урочища Баранса долина реки Холостан-дарья, получающая оттуда название Тызнап, значительно расширяется, и в ней появляются селения, число которых постепенно возрастает вниз по реке. Жители их, благодаря значительному понижению и расширению долины, занимаются успешно земледелием и содержат много овец. Стада их пасутся в горной области Холостан-дарьи, где встречается немало хороших пастбищ, в особенности в долинах Улук-лайляк-дарьи и Мохон-дарьи, весьма богатых настоящими альпийскими лугами. В верховья же Холостан-дарьи, в которых также много хороших лугов, пастухи не проникают, опасаясь набегов канжутцев.

17 августа наш лагерь на урочище Тохта-хон совершенно неожиданно посетили три европейца: француз Довернь и два английских офицера – майор Кумберленд и лейтенант Боуэр. Они прибыли из Ладака и намеревались проехать через Таш-курган и Канжут обратно в Ле. Довернь, весьма образованный и любознательный негоциант, проживающий в Кашмире более 20 лет и много путешествовавший по окрестным странам, сообщил нам немало любопытных сведений о них.

Он, между прочим, был и на озере Пангонг, которое, по его словам, содержит столь соленую воду, что в нем нет никакой животной жизни; окрестности же этого длинного озера совершенно пустынны. На мой вопрос, не передавали ли ему жители Ладака каких-нибудь сведений о северо-западной части Тибета, Довернь сообщил, что они той страны не посещают и ничего не знают о ней. Торговые караваны из Ладака и Кашмира ходят только в Лхасу и в некоторые монастыри Южного Тибета, а в северной и северо-восточной частях его не бывают.

Довернь и его спутники, доставившие нам большое удовольствие своим посещением, пробыли на урочище Тохта-хон почти сутки и затем отправились в дальнейший путь на реку Холостан-дарья.

Во время нашей продолжительной стоянки на урочище Тохта-хон почти ежедневно, с 10 часов утра до 5 пополудни, дул порывами прохладный ветер с северо-востока, со стороны пустыни Такла-Макан, приносивший пыль. С горных вершин, на которые я всходил по временам, все видимое к северо-востоку пространство казалось покрытым легким пыльным туманом, тогда как высокие горы на западе, за рекой Холостан-дарья, почти всегда можно было различить отчетливо.

В половине августа 3 дня подряд господствовал такой густой пыльный туман, что мы потеряли совершенно из вида вершины ближайших к лагерю гор. Северо-восточный ветер, проникавший к нам по узкой долине с северо-запада, дул регулярно с 10 часов утра до 5 пополудни во все ясные дни, а в пасмурные, когда все небо было покрыто облаками, что случалось, впрочем, редко, – преобладали затишья.

Несмотря на засуху, сильно повредившую развитию растительности во всей окрестной стране, наши верблюды в течение 45-дневного пребывания в горах, на значительной высоте (9290 футов), где не было ни жаров, ни насекомых, заметно поправились. Лошади, которым ежедневно давали понемногу ячменя, тоже достаточно подкрепились; притом их легко было поправить на пути в Хотан, довольствуя фуражом, который можно найти во всех придорожных селениях. Поэтому в конце августа, когда жары на равнине уже значительно уменьшились, мы начали готовиться к дальнейшему пути.

В благодарность ваханлыкам и пастухам соседних хижин, относившимся к нам все время с искренним дружелюбием и оказавшим экспедиции много услуг, мы пригласили 30 августа тех и других к себе в лагерь, угостили обедом, чаем и лакомствами, а вечером пускали в их присутствии фейерверк, сопровождавшийся пальбой из нашей маленькой пушки. Такой прием привел наших простодушных гостей в полный восторг.