Мой муж - Светла Литвин

Чтобы не сглазить. А то не хватало, чтобы что-то ещё случилось и Толя сел по-настоящему. 

Не могла дождаться мужа, быстро поела и собралась на улицу, решив подождать во дворе. 

— Вот, возьми с собой, дома шкварок нажаришь, — с улыбкой мама дала мне в руки свёрток с салом. 

— Мам, я попросить тебя хотела, никому не говори. 

— Да-да, я тебя поняла, пока не убедишься и мужу не скажешь, я молчком! — мама изобразила молнию на губах, обещая молчать.

— Долго придётся молчать, неделю, а лучше две. Не хочу сейчас ни узнавать, ни говорить. Радостное событие, пусть подальше будет от всего этого кошмара, — просила маму, а сама невольно взглянула за забор. 

Некогда жилой дом с цветущими розами под окнами выглядел сейчас мёртвым и жутким. Жаль было, что всё это осталось брошенным и тоже будет теперь напоминать каждый раз.  

— Ладно, ладно. Как сама скажешь, — согласилась мама. 

Пока мама занималась хозяйством, я ещё полчаса катала коляску по двору и с радостным писком бросилась за забор, когда издалека показалась машина мужа. 

Исаев даже парковаться не стал, затормозил поперёк дороги и вышел, чтобы поймать меня бегущую к нему. Подхватив, муж закружил меня смеющуюся на месте. Поцеловала его решительно и протяжно. Жаль по сторонам никто горько не покричал, этот поцелуй точно занял бы первое место.

— Ну всё! Всё! Присосалась, как пиявка, — хохоча, произнёс муж, ставя меня на землю.

— Слава богу, всё закончилось, — шепнула, глядя на довольного Анатолия.

— Садись в машину, милая, — муж поторопил меня, заталкивая на заднее, а сам пошёл за Игорем.

Я попрощалась с мамой через окошко, и мы поехали домой, полные радости, что всё разрешилось в нашу пользу. И пусть год условно, это вовсе были пустяки по сравнению с тем, что могло бы случиться.

— Пойду ужин разогрею, — радостно почти пропела тётушка, унося с собой Игоря.

Я хотела тоже зайти за ней, чтобы помочь, но муж придержал меня за талию на крыльце, не дав зайти в прихожую.

— Я баню затоплю? За Игорьком тёть Аня присмотрит, — предложил он, по-хулигански оттягивая ворот и пытаясь заглянуть мне под кофту.

— Не смею отказаться, — прижалась к мужу, повиснув у него на шее, в голове метались слова благодарности и признаний.

— Какая сознательная стала, — хохотнул Исаев, намекая на мои упрямства годичной давности.

— А кто старое помянет, тому глаз вон, — смеясь, щёлкнула мужа слегка по веку, и тут же почувствовала на своих бёдрах всю силу хватки своего мужа.

И снова поцеловал меня рьяно, до головокружения.

— Ладно, давай в дом пока, а то до бани не доживу, — Исаев запустил меня в дом, а сам пошёл топить баню.

Савелий после суда взял отгул и этим делом заняться больше было некому. Я думала, что Толя просто растопить печку и наберёт в бочку воды и ничего лишнего, но когда мы зашли в предбанник спустя час после ужина я готова была расплакаться от умиления.

Весь пол и лавка в предбаннике, всё было усыпано цветочными лепестками разных цветов. Это разноцветье напоминало цветочную полянку. На металлическом подносе в углу горели свечки. Обычные белые свечи используемые в быту когда свет отключали, но в контексте романтического вечера смотрелись чудно и мило.

— Толя... какой же ты у меня замечательный, — мурлыча произнесла, глядя в его счастливые глаза.

— Ты мне здесь не так давно в любви признавалась, — напомнил муж моё чистосердечное, — Повторишь в романтичной обстановке, — не попросил, а потребовал.

— Я люблю тебя, очень-очень люблю! — заголосила на весь предбанник, будучи счастливой до невозможности.

— То-то же, — довольно хмыкнул Исаев.

— Что это значит? А где для меня ответное признание в любви?! — поинтересовалась возмущённо и обиженно надувшись.

Знала, что муж меня любит. Даже сомнений не было, он без слов, чаще делом доказывал это. Но я уже во второй раз признавалась ему в любви, а он на это что угодно, только не о чувствах.

— Ох и характер, — хохотнул муж, — Сейчас я расскажу, как люблю тебя, только раздену, — произнёс хрипло, с похотливой улыбкой.

Прижал к себе, одной рукой задрав подол халата сжал ручищей бедро, вторую руку утопил в волосах. Впился в них пальцами, оттягивая так, что я была вынуждена запрокинуть голову. Губы тут же обожгло страстным поцелуем. Исаев набросился на меня не с желанием, а с неуёмной жаждой. Такое уже было однажды, в день нашей первой брачной ночи. Тогда напугал меня до ужаса и истерики, а теперь это вызывало возбуждение и желание ответить с не меньшей страстью.

Чуть бочку не свернули от опрометчивого шага в сторону.

— Ну-ка, сюда давай, — шепнул муж в губы, затаскивая меня в душевую. 

— Я же ещё в халате! — взвизгнула, ожидая, что сейчас на нас польётся поток воды. 

— Да мы сюда не мыться зарулили, — хохотнув, быстро объяснил муж, и минуя молнию, стянул с меня халат через голову. 

Мне оставалось только подчиняться такой неуёмной страсти и желанию Исаева, даже свои пять копеек вставить не успела. Только дотянулась руками до пуговиц на рубашке мужа, как он резко развернул меня к стене, заставив упереться ладонями в тёплый кафель.

Прижался ко мне и его тяжёлые ладони легли на плечи. Медленно погладил по спине и бёдрам, снял с меня трусики. Затем жадными ладонями по животу и груди вызывая во мне возбуждающее волнение. Я ещё больше прогнулась, сокращая между нами и так небольшое расстояние, а Исаев садистки отступил на шаг.

Чуть обернувшись посмотрела назад, муж любовался мной и раздевался. Выдохнув, я упёрлась лбом в тёплую плитку. Жара в предбаннике не было, но ожидание распаляло, нагревая кровь. Я кратко дышала в ожидании, слыша, как Толя расстёгивает ремень, снимает рубашку, брюки и отбрасывает вещи в сторону. Ждала томительно и с присущей мне вредностью злясь, на эту такую дурацкую сейчас классику. Рубашка и брюки... так чертовски долго от них избавляться.

— Иди сюда, милая, — шепнул Толя, и