КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы - Леонид Млечин

Об этой кадровой перестановке «Правда» сообщила лишь двумя неделями позже, пояснив, что заместитель председателя Совет народных комиссаров Лаврентий Павлович Берия сам попросил освободить его от этой должности «ввиду перегруженности другой центральной работой».

Разумеется, это была не его воля, но что касается перегруженности, то он действительно был сильно занят.

ОТЕЦ АТОМНОЙ БОМБЫ

Николай Константинович Байбаков, который много лет возглавлял Госплан, пишет в своих воспоминаниях, что Берия курировал важнейшие отрасли народного хозяйства и, в частности, был председателем Бюро правительства по топливу.

Однажды Байбаков простудился, лежал дома с высокой температурой. Позвонил злой Берия:

— Каждый дурак может простудиться — нужно носить калоши!

Когда Байбаков с трудом взял трубку, Берия приказал ему немедленно вылететь вместе с заместителем наркома внутренних дел Кругловым в Уфу, где произошла серьезная авария на нефтеперерабатывающем заводе.

Тот же Байбаков вспоминает, как в предвоенный 1940 год он, заместитель наркома нефтяной промышленности, оказался в ресторане, где отмечался день рождения коллеги.

Утром ему позвонил Берия:

— Байбаков, где ты был вчера?

— Как — где? Я был на работе.

— А после работы?

— Был в «Национале» на дне рождения моего товарища.

— Что за бардак! Нам только не хватало, чтобы наркомы и их замы шлялись вечерами по ресторанам!

— Но что особенного я себе позволил?

— Чтобы этого больше не было! Такой порядок. Все.

Байбаков пишет: вымыслы о том, что Берия умел Сталина обольщать, играть на потайных струнах его души, нелепы. Завоевать доверие Сталина можно было только реальными результатами. А Берия способен был достигать важных для государства результатов.

В требовательности к подчиненным Берия отличался мертвой хваткой, не допуская никаких просьб «войти в положение, в обстоятельства». Он излучал грозную, беспощадную властность. В руководстве страны сложилось твердое убеждение, что успех любого дела обеспечен, если его возглавляет Берия.

3 декабря 1944 года Государственный комитет обороны постановил поручить Берии «наблюдение за развитием работ по урану». Берия был знаком с атомными делами, потому что первыми о возможности создать атомную бомбу узнали разведчики.

С сентября 1941 года о ядерных исследованиях в военной сфере в Москву докладывал резидент внешней разведки НКВД в Англии Анатолий Горский. Его агентом был Джон Кэрнкросс, который в 1941 году был личным секретарем лорда Хэнки, министра без портфеля и председателя Научно-консультативного комитета при кабинете министров. Лорд Хэнки председательствовал на всех совещаниях по оборонным работам, в том числе он ведал выделением денег на атомный проект.

К концу 1941 года у советской разведки появился еще один агент в атомной сфере — немецкий коммунист и талантливый физик Клаус Фукс, который в 1933 году бежал в Англию из Германии. Фукс предложил свои услуги военному разведчику Симону Давидовичу Кремеру, который служил в кавалерии Красной армии с 1918 года. В 1938–1942 годах Кремер был помощником военного атташе в Великобритании. Но дипломатическая работа ему не понравилась. Он упросил отпустить его на фронт. В 1943-м получил под командование механизированную бригаду, сражался храбро и получил в 1944-м звание Героя Советского Союза.

Но осенью 1941 года в Москве некому было вникать в британские ядерные проекты. В марте 1942 года Берия в письме Сталину предложил создать научно-консультативный орган при ГКО по проблемам урана, а с материалами разведки ознакомить наиболее заметных советских ученых. Но ответа не получил. Сталину было не до того. Только через год Молотов поручил эту сферу Михаилу Первухину, заместителю председателя правительства и наркому химической промышленности.

Сталин, вероятно, не очень верил в эти эксперименты, но поскольку и немцы, и американцы с англичанами вели такие работы, то хотел на всякий случай гарантировать себя от возможных неприятностей на будущее. Но масштаб работ был не очень большим.

29 сентября 1944 года профессор Игорь Курчатов, недовольный равнодушным отношением Молотова к атомным исследованиям, обратился за помощью к Берии. Он писал, что «за границей создана невиданная по масштабу в истории мировой науки концентрация научных и инженерно-технических сил, уже добившихся ценнейших результатов. У нас же, несмотря на большой сдвиг в развитии работ по урану в 1943–1944 годах, положение дел остается совершенно неудовлетворительным».

Но обращение Курчатова к Берии результата не дало. В мае Первухин и Курчатов написали Сталину записку с просьбой ускорить работы над атомной проблемой. Ответа не было. Судя по всему, Сталин и Берия не очень верили сообщениям разведки — думали, не дезинформация ли это. Выяснилось, что успехи Германии были незначительны. Так, может быть, все это напрасные хлопоты?

Атомная бомбардировка Хиросимы была для Сталина неприятным сюрпризом. Потому что одно дело — сообщения разведки, к которым всегда относятся осторожно, другое дело — реально действующее оружие.

20 августа 1945-го был создан специальный комитет при ГКО (потом при правительстве), на который возлагалось «руководство всеми работами по использованию внутриатомной энергии урана». Председателем комитета назначили Берию.

25 января 1946 года Сталин пригласил к себе Курчатова. Присутствовали Молотов и Берия. Сталин сказал Курчатову:

— Работы надо вести широко, с русским размахом, вам будет оказана самая широкая всемерная помощь. Не надо искать более дешевых путей.

Сталин обещал позаботиться о благосостоянии тех, кто займется этим проектом:

— Наши ученые очень скромны, и они иногда не замечают, что живут плохо. Наше государство сильно пострадало, но всегда можно обеспечить, чтобы несколько тысяч человек жило на славу, а несколько тысяч человек жило еще лучше со своими дачами, чтобы человек мог отдохнуть, чтобы была машина.

Сталин сформулировал задачу: создать ядерную бомбу, не считаясь с затратами.

В марте 1946-го на пленуме ЦК Берию утвердили членом политбюро одновременно с Маленковым.

По словам Байбакова, с приходом Берии к руководству атомным проектом дело получило размах. Берия был мастер не только нажимать, торопить и подстегивать людей, но и обеспечивать успех дела. Он смог снабдить ученых всем необходимым, доставать требуемое из-под земли.

По словам многолетнего министра среднего машиностроения Ефима Славского, «Берия не разбирался в научных и инженерных проблемах, поэтому к мнению специалистов всегда прислушивался. В организации и выполнении задач, в мобилизации людей и ресурсов он, пользуясь огромной властью, помогал проводить решения в жизнь».

Специальному комитету подчинялось Первое главное управление, которое непосредственно занималось созданием ядерного оружия. Первое главное управление возглавлял Борис Львович Ванников. До войны он был наркомом вооружений. Летом 1941-го его посадили. А когда началась война, освободили.