Вышли из леса две медведицы - Меир Шалев

— Дедушка Зеев сказал, что Ангемерти забрал бабушку Рут, — сказал Нета.

— А-а! — сказал отец. — Он имел в виду Ангела Смерти. Это тот ангел, который забирает к себе людей, когда им приходит время умереть.

— Настоящий ангел? — обрадовался Нета. — С большими белыми крыльями? Он забирает их полетать с ним?

— Нет, — сказал отец. — У этого ангела нет крыльев, а уж тем более белых. У него есть громадная острая коса и черный балахон с большим черным капюшоном, который скрывает его лицо.

— Но если у него нет крыльев, как же он летает?

— Он не летает, — сказал отец. — Он просто появляется. Появляется себе вдруг, и никто его не видит и не знает, только тот, кого он пришел забрать.

— Вот бы он появился сейчас тут, — мечтательно сказал Нета. — Мне хочется увидеть его балахон с капюшоном и его косу.

5

— Хватит вам говорить об этом! — рассердилась я. — Есть вещи, о которых не говорят, и ты задаешь слишком много вопросов.

— А о чем говорить? — спросил Нета.

— Скоро твой день рождения, — сказала я. — Может быть, ты скажешь нам, какие подарки ты хочешь?

— А вы дадите мне все, что я попрошу? — спросил Нета.

— Если ты попросишь слона, тогда нет, — сказал отец.

— Очень хорошо, — сказал Нета. — Я хочу громадную острую косу и длинный черный балахон с большим черным капюшоном.

Я была недовольна его просьбой.

Но отец сказал:

— Я обещал. А мы, мужчины, должны выполнять обещания.

Он купил черную ткань и сшил из нее балахон с капюшоном.

А дедушка Зеев вытащил из сарая старую косу и почистил ее от ржавчины.

И в субботу мы устроили Нете день рождения, и мужчины дали ему этот подарок.

6

Нета надел балахон.

Покрыл голову капюшоном, посмотрел в зеркало и сказал себе:

— Я настоящий Ангел Смерти.

Он схватил косу, и вышел на улицу, и увидел людей, и побежал за ними вдогонку.

Все испугались, все разбежались, все раскричались:

— Ой, мамочка, Ангел Смерти пришел!

— Сейчас он нас всех заберет!

— И мы все умрем!

7

Нета положил на землю косу, которую до этого держал на весу.

Потом отбросил свой черный капюшон и снял с себя свой длинный балахон.

А потом что есть силы закричал:

— Извините, если я вас всех напугал. Пожалуйста, успокойтесь, тети и дяди! Это я просто в таком наряде. Прошу вас, пожалуйста, поверьте, я мальчик Нета, а не Ангел Смерти.

Так он выходил на улицу день за днем.

И на пятый день люди уже не разбегались.

А на шестой день все ему улыбались.

А на седьмой день — потому что у Ангела Смерти нет выходных — они уже просто смеялись:

— Он вовсе не Ангел Смерти! Он просто он и больше ничего.

8

Но в понедельник, когда Нета вышел опять, набалахоненный, закапюшоненный и очень косоватый, кого он встретил, тоже в балахоне с косой?

Ну конечно, настоящего Ангела Смерти!

— Поди сюда, мальчик, — сказал он Нете. Вернее, прошептал. Потому что у Ангела Смерти голос похож на шипенье змеи. — Подойди поближе, не бойся. Еще ближе… и еще… и еще. Вот так. Теперь стой. И объясни мне, что здесь случилось и что это все означает?

— Это просто игра, — сказал Нета. — Сейчас я просто играю в тебя. Как хорошо, что ты пришел! Теперь мы сможем поиграть вместе.

9

— Играть вместе? — прошептал Ангел Смерти. — Я и ты? Тебе до смерти этого хочется?

— Конечно, — сказал Нета. — Будет кайфово, ты обхохочешься.

— Я не играю в игры! — сказал Ангел Смерти. — Ни с людьми, ни сам по себе.

И рассердился:

— Из-за тебя ко мне перестали относиться серьезно.

И сказал печально:

— Теперь они все думают, что я просто мальчик, который нарядился Ангелом Смерти. А сейчас — извини меня, Нета, — у меня много неотложной работы.

10

— Как? — удивился Нета. — Ты знаешь, как меня зовут?

— Конечно, — сказал Ангел Смерти. — Я знаю все имена. И все сроки. И все адреса. И твой адрес тоже.

— Откуда? — спросил Нета.

— Я уже бывал здесь не раз. И я очень аккуратный ангел. Так что не делай больше глупостей и до свиданья, до следующей нашей встречи.

И он исчез, как будто его и не было и не будет опять.

И только слова остались:

«До следующей встречи».

И:

«Я уже бывал здесь».

И:

«Нета».

И:

«До свиданья».

1

За несколько дней перед родами в поселок приехали две женщины. Они спустились с телеги, которая медленно тащилась по топкой дороге, и пошли пешком по тропке через поля.

Вначале они казались просто двумя черными точками, большой и маленькой, потом превратились в две человеческие фигуры — взрослого человека и подростка, если судить по размерам, или двух взрослых, если судить по походке, — и наконец стали двумя женщинами среднего возраста. Одна оказалась высокой, костлявой и широкоплечей, а вторая — маленькой и полной, но, несмотря на это и на совершенно разную одежду, походку и телосложение (большая была матерью роженицы, еврейкой родом из Румынии, а маленькая — бедуинской акушеркой из вади Эль-Тамасиах), были очень похожи друг на друга: обе веселые и болтливые и у обеих широко расставленные глаза и грубые ладони. Заметно было, что совместная поездка уже сблизила их, потому что они обменивались только им понятными взглядами и жестами и время от времени взрывались дружеским смехом, который постороннему человеку мог бы показаться лишенным всякой причины и полным каких-то загадочных намеков.

В их приезде, как со временем выяснилось, не было никакой нужды, потому что роды, хоть и были первыми, прошли легко и быстро, словно роженица знала, что настоящие муки ждут ее лишь потом. Она даже не кричала, только стонала от большого напряжения, и лоб ее покрылся испариной. Может быть, она хотела, чтобы никто не услышал ее и не понял, что происходит. А может, действительно не чувствовала боли, потому что, как и ее муж, знала, что забеременела не от него, и поэтому страх смерти наполнял все ее существо, вытесняя всякое иное чувство.

Она не размышляла ни о том, какого пола ее ребенок, потому что была уверена, что это будет девочка, ни о том, будет ли она здоровой и сколько будет весить, ни о том, что вот-вот станет матерью, — она думала только о нем, о своем муже, и о том, что он с ней сделает.