Люблю, убью, умру... - Татьяна Тронина

— Уже нет. Прошло достаточно времени. Наверное, он уже смирился. Нет, он, конечно, ужасно зол на меня, но не будет же он меня убивать!

— Ну, не убьет, так побьет…

— Вера, ты сама не знаешь, что ты такое говоришь! — засмеялась я. — Денис никогда не поднимет руку на женщину. Он джентльмен. Это так неэстетично, так низко — бить женщину. Только пролетарии так поступают… И вообще, закрой дверь, а то дует.

Она подмела на балконе, а потом зашла обратно на кухню, держа в руке совок. Лицо у нее было задумчивое и рассеянное.

— Ты чего, Вера?

— Да вот, вспомнила, что через три недели Пасха. Поедем к папе?

— Да.

— Это, вообще, неправильный обычай — ездить на кладбище в Пасху. Говорят, надо в какой-то другой день, но я почему-то в первый раз подумала, что папе будет грустно. Ко всем приедут, а к нему нет…

— Вера!

Иногда она была совершенным ребенком, хоть и на шесть лет старше меня. Папе будет грустно! Словно он живой там, под могильной плитой.

— Завтра с утра наведаюсь к себе, — сказала я, чтобы отвлечь Веру. — Посмотрю, как там дела. Возьму куртку, плащ, еще кое-что… пора перейти на весеннюю форму одежды.

— А не страшно? Вдруг он тебя будет ждать…

— Вряд ли. Что, у Дениса других дел, что ли, нет? Понедельник, утро… Да и вообще, может, я его никогда больше не увижу!

— А что Аглая твоя?

— Не знаю. Надо ей позвонить, узнать, как там дела в институте, не появлялся ли Денис…

— Я поеду с тобой, — неожиданно заявила она. — Не могу отпустить тебя одну.

— Вера, ей-богу, ни к чему…

— Нет! — вдруг рассердилась она. — Я не могу тебя бросить.

Я засмеялась, глядя в ее испуганное, сердитое лицо.

— Ладно, поедем вместе.

Потом она ушла в магазин, а я осталась сидеть дома, над томиком Брюсова. Но мне не читалось, мысли улетали куда-то далеко. К Саше.

Последнее время я не могла вспоминать о нем без слез. Я так любила его, что больше уже не сомневалась в правильности своего поступка. Я совершенно правильно ушла от Дениса, потому что я не смогла бы с ним жить, храня в сердце столько нежности к Саше. Чем дальше, тем сильнее любила я Сашу.

«Отчего не позвонить ему? — подумала я. — Вот прямо сейчас… Весна, солнце, небо! Если и он меня любит, то, наверное, чувствует то же самое!»

И я набрала его номер.

Я надеялась, что он будет у себя — в той самой квартире, которую снимал в Москве, чтобы не тратить время на дорогу до подмосковного дома. Впрочем, он мог быть сейчас у матери или на работе. Хотя второе вряд ли — до вечера еще куча времени, а ведь он работает по вечерам.

Но, на мое счастье, Саша был дома и сразу же снял трубку, словно ждал звонка.

— Алло? — мрачно произнес он. От его голоса у меня сжалось сердце. Весна, солнце, небо… судя по его интонациям, для него всего этого не существовало. Как я ошиблась!

— Саша, это я… — растерянно произнесла я, — Лиза.

Я назвала себя по имени, потому что мне показалось, что он может не узнать меня.

— Ты… — выдохнул он.

— Я, наверное, зря тебе позвонила, но мне почему-то подумалось…

— Лиза! — нетерпеливо перебил он мою сбивчивую скороговорку. — Куда же ты пропала, Лиза!

Надежда вновь возродилась в моем сердце.

— Я никуда не пропадала, — сказала я. — Я у Веры.

— Да что за таинственная Вера такая? — нетерпеливо воскликнул он.

— Моя родственница. — Рассказывать подробности того, что у меня появилась сестра, мне сейчас совершенно не хотелось. Гораздо больше меня занимало то, как он относится ко мне. Эта многообещающая фраза — «Куда же ты пропала…». Ее не мог произнести человек, полностью равнодушный к моей судьбе. Скорее даже наоборот…

— Я искал тебя, — сказал Саша.

— И что? — затаив дыхание, спросила я.

— Что-что! — взорвался он. — Тебя нигде нет! И где тебя можно найти, никто не знает. Ты говоришь — у Веры… Но кто она, где — тоже никто не знает! Почему ты в прошлый раз не дала ее телефон? Я был у тебя в институте. Аглая не в курсе…

— А что она сказала?

— Ничего. Только то, что ты в бессрочном творческом отпуске! — возмущенно сообщил Саша.

— И все?

— Нет, не совсем… — Он вдруг успокоился, в голосе проскользнули холодные нотки. — Я спросил у нее: может быть, ты у этого своего… у Дениса?.. А она ответила, что он сам тебя искал.

— Искал? — потерянно спросила я.

— Да, в середине марта два раза заезжал в институт. Но потом перестал.

— Слава богу! — облегченно сказала я. — Перестал? Значит, он уже успокоился.

— Ты говорила, он угрожал тебе?

— Да. Но не думаю, чтобы он всерьез… Нет, тогда, когда я сказала ему, что свадьбы не будет, он ужасно разозлился, ужасно! Тогда он был действительно опасен. Но прошло уже столько времени… Он должен уже немного остыть, — неуверенно произнесла я.

— Лиза…

— Что?

— Лиза, ты не чужая мне. Я… я за тебя переживаю. Не пропадай больше. Я должен знать, где ты и что с тобой. Ты меня здорово испугала тогда — ну, когда сказала, что Денис грозился тебя убить.

— Значит, я тебе не безразлична? — заливаясь слезами, спросила я.

— Нет. Да. Лиза… Я не потому так говорю, что простил тебя… Ну да, черт возьми, я простил тебя! Только это ничего не значит… Между нами все кончено, но ты мне все равно не чужая…

Передо мной все плавало в тумане — слезы застилали глаза.

— Лиза, не реви, — с тоской произнес Саша, словно мог видеть меня в этот момент.

— Но я ни в чем не виновата! Как, ну как объяснить тебе?! Когда Денис увез меня перед нашей с тобой свадьбой — я хотела бежать… по снегу, по лесу… Забор был очень высокий, и двери заперты…

Он молчал. Потом произнес:

— Не надо, Лиза. Я тебе верю. Но почему ты не позвонила мне потом, как только вы с ним вернулись в Москву, почему ты согласилась выйти за него… Разве он тебя заставлял?

— Нет… Но я не могу этого объяснить. Я тебе говорила — я думала, что ты для меня навсегда потерян! Что мне было делать…

— А потом ты и от него сбежала…

— Ага, сбежала! — улыбнулась я сквозь слезы, глядя в окно. — Саша, я сделала одно открытие. Ты должен знать.

— Открытие? Какое еще открытие…

— Про Дусю Померанцеву и Андрея Калугина, — торжественно произнесла я.

— Но какое отношение твое открытие имеет к нам? — растерянно произнес он. — Это вопрос сугубо литературоведческий, как я понимаю… При чем тут мы?