Песнь песков - Брижит Обер

— Замолчи! — снова закричал тот, еще сильнее сжимая смертельную хватку.

Роман увидел, как Нея поднесла здоровую руку к горлу, ее глаза закатились.

В два прыжка он преодолел разделяющие их три метра, словно песок пружинил под его ногами подобно батуту, и с криком приземлился прямо на двухголовое существо Реза-Нея, опустив кулаки на голову Реза.

Нея, с открытым ртом, закатившимися глазами, задыхалась, зажатая в тиски.

— Мерзкий ублюдок, кусок дерьма, отпусти ее, отпусти! — бормотал он, пытаясь ослабить хватку Реза, который только смеялся и плевал кровью, все сильнее сжимая свою жертву.

Роман сложил указательный и средний пальцы буквой V и резко направил их прямо в глаза безумца. Реза мог защититься, только отпустив Нею.

Пальцы Романа пронзили маленькие, податливые глазницы. Рука Реза вздрогнула и инстинктивно поднялась. Нея рванулась вперед, Роман вновь бросился в атаку, Реза попытался увернуться от удара. Нея, отползя на четвереньках в сторону, кашляла и задыхалась; Роман принялся бить Реза по голове, он пытался размозжить эту израненную голову, выбить из нее малейшее дыхание жизни, охваченный яростью, такой же мощной и неукротимой, как цунами, и ничто на свете не смогло бы остановить эту чудовищную волну.

— Хватит… — всхлипнул Реза, — хва… тит, не… надо… больше.

Роман посмотрел на свои сбитые на костяшках кулаки, сочащиеся кровью, кровью Реза и его собственной, посмотрел на повернутое к звездам разбитое лицо, струйку крови, которая медленно вытекала из его губ, грудь, что поднималась все реже и реже.

— Пора… я возвращаюсь… к Матери… — бормотал Реза. — Смот… ри, она меня… ждет.

Роман поднял голову к полной и круглой Луне, беременной всеми ночами мира и всеми мечтами человечества. Казалось, что грудь Реза сжимается, приподнимается к ней. Белая Дама притягивала, всасывала его жизнь так же мощно и неизбежно, как она притягивает морские приливы.

Роман отступил, опустился на колени. Реза имел право умереть один, омытый фосфоресцирующими слезами Богини.

Он отступил еще немного и оказался рядом с Неей, которая сидела у края дюны. Положил ей руку на плечо.

Наверху над ними сияли звезды. Нея вложила руку в его ладонь.

— Небо живет, — прошептала она. — Небо чувствует. Небо думает. Небо пишет. Небо пишет огнем всю историю космоса. Это Библия, священная книга. Богиня обмакнула свои огненные пальцы в межзвездную пучину и начертала геном Вселенной в великой книге звезд. Созвездия — это идеограммы, которые повествуют о сотворении мира. То, что мерцает над тобой в ночи, — это сверкающие слова. Это письменность, ключ к которой мы утратили, но которую Народ сумел однажды прочесть. Там есть ответы на все вопросы. Все есть книга, все есть повествование, все есть знак, Роман. Вселенная — это открытая книга, страницы которой переворачивает время, от первого дня и до последней ночи.

Она слегка повернула к нему голову. Выходит, действительность всего-навсего проявление идеального вымысла, комочек материи в уголке кинетической кромки?

— Все в порядке? — спросил Ян откуда-то снизу.

Все ли было в порядке? Неподалеку от них умирало человеческое существо. Но они были живы. Значит, можно было сказать, что все в порядке, насколько это возможно.

Реза поднял руки к Млечному Пути.

И дюна запела.

Низкая и сильная нота, похожая на барабанный рокот, прокатилась со всех четырех сторон тишины.

— Песнь песков… — прошептала Нея. — Приветствует душу воина, которая сейчас оседлает ветер.

Звук раскатывался, оглушительный, как сигнальный гудок корабля в густом тумане. Роман посмотрел вокруг, опасаясь нового сейсмического толчка, но все было спокойно. Ветер стих. Изрезанный пейзаж казался таким же, как всегда.

А пески пели.

Потом очень тихо, очень медленно Реза стал погружаться в дюну, словно в волну ласкового моря. Сначала исчезли его ноги, затем туловище, на поверхности остались только руки, по-прежнему поднятые вверх, и голова с вытянутым черепом, потом остались только руки. Потом только искалеченные пальцы.

Потом ничего. Дюна поглотила его.

Человек вернулся во прах. Пески замолчали.

— Боже мой! — воскликнул потрясенный Роман, вскакивая на ноги.

Он стал свидетелем чуда?

Нея тоже выпрямилась и, опершись на него, молча потянула за рукав. Они, пошатываясь, стали спускаться. На полпути заметили сидящего на камне Яна.

— Вы слышали? — спросил тот. — Это было колоссально. Песня дюн, так это называют, ее можно услышать, когда сходит внутренняя лавина. Сила звука иногда достигает ста децибелов. Не думал, что когда-нибудь доведется это услышать!

Сход внутренней лавины?

Да, нечто подобное происходит в нем самом, подумал Роман. Сход небольшой внутренней лавины.

— Об этом рассказывали Марко Поло, Дарвин и даже Мопассан…

— Рад за них.

— Фундаментальная частота порядка ста герц…

Фундаментальная. Какое красивое, бессмысленное слово.

— Это феномен той же природы, что и геологический сдвиг, но здесь песчинки накатываются одна на другую, вот почему…

Вот почему мир опять становился нормальным. Объяснимым. Логичным. Вот почему мы просто заблудились в одной из самых больших пустынь на планете. Под землей никто не живет. А женщина в моих объятиях просто немного отличается от других.

Да, подумал Роман. Просто немножко другая для этого рационального мира.

Но в котором, внимательно прислушавшись лунной ночью, можно услышать Песнь песков.