Тринадцать часов - Деон Мейер

В голове мало-помалу начало проясняться.

— Вуси, ведь она сначала забежала в ресторан на углу?

— Ну да, в ресторан Карлуччи, — кивнул Ндабени.

— А оттуда прибежала сюда. — Гриссел махнул рукой в сторону улицы.

— Мбали обнаружила в саду ее следы.

Гриссел почесал затылок.

— Вуси, они караулили где-то поблизости. Наверное, они видели, как она забежала в дом, но войти не могли, ведь здесь было полно наших…

— Бенни, я насчет микроавтобуса…

Но Гриссел его не слушал. Почему похитители ее не убили? Они стреляли только в старика. Эрин Рассел сразу перерезали горло. А Рейчел сохранили жизнь, хотя без труда могли бы прикончить ее прямо на месте, в доме. Но они увезли ее с собой…

Его снова озарило.

— Рюкзак, — произнес он. — С плеч Эрин Рассел срезали рюкзак. — Гриссел нагнулся и заглянул под стол. — Поищите, вдруг Рейчел где-нибудь здесь бросила свой. — Он прошелся по коридору. — Вуси, ты иди налево, осмотри ванную и спальню, а я поищу справа. — Он остановился. — Матт, если можно, посмотри в кухне и в саду.

— Какой у нее рюкзак?

— Понятия не имею, — сказал Гриссел, но тут же кое-что вспомнил и, замерев на месте, так, что Вуси едва не налетел на него, принялся звонить в дежурную часть на Каледон-сквер. Трубку снял сержант. Гриссел назвался и спросил, остались ли полицейские у хостела «Кот и лось» на Лонг-стрит.

— Да, они еще там.

— Пусть спросят, где вещи пропавших американок. Эрин Рассел и Рейчел Андерсон. К багажу приставить охрану! Никого к нему не подпускать!

— Есть!

Гриссел обратился к Ндабени:

— Вуси, они что-то ищут. Этим мерзавцам очень нужно что-то, что было у девушек. Вот почему Рейчел до сих пор жива. — Он бросился в спальню искать рюкзак.

— Ну, что? — спросила Наташа Абадер, когда он закрыл за ней дверь кабинета покойного Адама Барнарда.

— Садитесь, пожалуйста. — Деккер стоял у стола в угрожающей позе, словно нависая над ней.

Наташе это не понравилось, ее красивые глаза полыхнули гневом. Тем не менее она села.

— Сестренка, можно тебе доверять?

— Я уже вам говорила: я вам не сестренка.

— Что тут такого? Подумаешь, вы работаете с белыми, а я всего лишь обычный цветной полицейский! Нечего задаваться!

— Теперь мне все ясно! — Глаза красавицы снова полыхнули гневом. — Вам не по нутру, что я спала с белым, да? И нечего головой качать, я видела, вы тут же, в один миг, переменились, как только я призналась, что Адам развлекался и со мной. И вот что я вам скажу: в моей жизни он не первый и не последний белый мужчина! Мне все равно, какой у кого цвет кожи, и я сплю с кем хочу, потому что сейчас не старое время, хотя вам до этого и дела нет. Раз цветная — значит, «сестренка». Вы и такие, как вы, хотите изолировать нас от остальных, обособить! Вы, наверное, из тех, кто везде ходит и ноет, как тяжело быть цветным. Проснитесь, инспектор! Ныть и жаловаться бесполезно. Если сами не перестроитесь и не приспособитесь к новым порядкам, у вас ничего не выйдет. Вот почему мы так плохо живем! Все обожают жаловаться на судьбу, но никто палец о палец не ударит, чтобы как-то изменить свою жизнь! Кстати, раз уж об этом зашла речь, сами-то со сколькими белыми женщинами переспали?

Деккер отвернулся и посмотрел в окно.

— Так я и думала, — сказала Наташа.

— С чего вы взяли, что я спал с белыми женщинами?

— Какая женщина сможет устоять и не думать о сексе, глядя на вас? — ответила она.

Деккер посмотрел ей в глаза. Наташа с вызовом вскинула голову и отвернулась.

— Приму ваши слова за комплимент. — Деккер понимал, что проиграл схватку, и постарался хотя бы закрепиться на позиции.

— Зачем вы меня сюда позвали?

Ее близость волновала Деккера. Он выпрямился и обошел стол с другой стороны.

— Потому что я вам доверяю.

Наташа покачала головой; ее роскошные длинные волосы каскадом рассыпались по плечам.

— Сейчас я расскажу вам кое-что, но вы никому этого не передавайте, — сказал Деккер.

Наташа молчала.

— Те, кто убили Адама Барнарда, очень хорошо его знали. Им известно, что его жена каждый вечер напивается до бессознательного состояния. Они знают, где он хранит пистолет. Вы здесь единственная, кому я могу доверять. Скажите, кто из сослуживцев настолько хорошо осведомлен о его жизни?

— С чего вы взяли? Его застрелили в его собственном доме…

— Нет. Его застрелили совсем в другом месте. Скорее всего, недалеко отсюда, на улице. Мы нашли одну его туфлю. И мобильный телефон. — Заметив, как удивилась красавица Наташа, Деккер слегка воспрянул духом. — Затем труп отвезли домой, втащили на второй этаж и бросили рядом с женой… Наташа, кому известно о привычках его жены? Кому известно о пистолете? Гейсерам?

Перед тем как ответить, она поправила юбку и откинула волосы со лба.

— Вряд ли. По-моему, Гейсеры и дома-то у него ни разу не бывали. Адам… стыдился Алексы. Несколько раз она…

— Что?

— Устраивала скандалы, когда он кого-нибудь приглашал к себе домой. По-настоящему Адам жил здесь, на работе. Проводил в «Африсаунде» все время, с утра до ночи. Часов в семь уезжал домой, но позже часто возвращался. В восемь, в девять, и работал до двенадцати…

— Тогда кому могут быть известны о нем такие подробности?

Наташа ответила не сразу.

— Я правда не знаю.

— Прошу вас… Хотя бы предположите.

— Предположить?

— Ну, подумайте.

— О его жене знала я…

— Кто еще?

— Вилли, Ваутер и Мишель…

— Кто такая Мишель?

— Она сидит здесь с самого утра. Она у нас занимается пиаром.

— Я думал, этим занимается Вилли Маутон.

— Вилли Маутон отвечает за выпуск продукции и рекламу, а Мишель отвечает за пиар, связи с общественностью. Ну а пиар — это когда в газетах появляются хвалебные статьи, интервью или, скажем, выходят передачи на радио, но мы за это не платим.

— Которая из них Мишель?

— Пожилая женщина, она сидит с Пауком и Иваном…

Деккер смутно вспомнил пожилую блондинку, сидевшую между двумя сравнительно молодыми людьми.

— Она хорошо знает Адама?

— Они с Адамом много лет работали вместе. С самого начала. Лет семь назад она ушла на вольные хлеба, но до сих пор занимается нашим пиаром по контракту.

— Ушла на вольные хлеба?